Иди ко мне…

— Ты знаешь, Лиза, я до сих пор не знаю, правильно ли сделала, что не стала дознаваться до сути, была измена или нет. Сил не было, вокруг одни вражины европейского женского бомонда, сплетни, обман, подложки. Такая грязь и ерунда по сравнению с мировой революцией. Но Сергей никогда больше не дал мне ни одного шанса усомниться в его любви и верности. И это правда. У него просто не было такой возможности, я же рядом и днём, и ночью. И никакого элемента свободы. Он нам не нужен. Мы успеваем соскучиться, когда новая идея уносит в дальние дали. Это дело накрывает полностью, отнимает возможность нормально есть, пить и спать. Поэтому, когда мы возвращаемся к обычной жизни, нам есть что сказать друг другу. Вот так, моя дорогая доченька.

Так получилось, что к лету я осталась одна, совсем одна. Соня с мамой Алей уехали в Китай, в медицинскую клинику с надеждой на восстановление здоровья измучившейся женщины. Деньги на эту поездку собирали всем миром, очень помогли спортсмены и, конечно, Исаев. Он открыл в городе ещё один клуб, переоборудовав под каток здание старой котельной. Получился удобный и функциональный центр имени Павла Мостового. Нетрудно догадаться, что там проходили тренировки хоккеистов и фигуристов. И моя Дина уже ходила на занятия, гордо таская торбочку с фигурными коньками. Командовал в новом клубе один из друзей и Исаева, и Павла, Валерий Могильнер. Как человек может жить с такой фамилией? А когда он стал проявлять ко мне знаки внимания, я даже растерялась, только произнеся, Елизавета Могильнер. Жуть… Но в процессе общения этот симпатичный парень оказался весёлым, отзывчивым, любящим детей и их родителей, он со всеми находил общий язык. И, рассказывая о своей семье, начиная с прадеда, очень гордился их заслугами, в связи, с чем совершенно не гнушался своей звучной фамилии. Мне даже стало немного стыдно за некрасивые первоначальные мысли. Валера напросился встречать меня с работы, а один раз сам забрал из садика Динку, за что воспитатели получили по полной программе. Но я лишний раз убедилась в запредельной коммуникабельности этого человека, кого хочешь обаяет. Вот и тренерша маленьких фигуристок, Аллочка, попала под чары приятного во всех отношениях парня. И возненавидела меня. Причём, и не скрывала. Ну, на черта мне всё это нужно!? Никакие отказы и уговоры не действовали на Валерия, он, как будто ничего не видел и не слышал. Вечно улыбающийся, с цветами и вкусняшками для девочки, с новыми предложениями чудесно провести время так и появлялся пред моими очами с упрямой постоянностью. Мне надоело с ним бороться, и я сдалась, просто принимая знаки внимания и проводя вместе время. И уж, если есть возможность, почему её не использовать во благо, и я упросила своего ухажёра «украсть для меня» Мишку младшего. А как по-другому мне его заполучить? По этому поводу возмущалась и Гуля, она никак не могла понять, почему Исаевы встали в позу и ни в какую не соглашаются на общение внука, коим они его считали, со своей младшей сестрой. Диктовать им условия, находясь за тысячу километров, она не могла. Да и приглядывали они за её сыном, больше некому. Кларисса из вредности после развода забрала дочь, старики остались без внучки, очень переживая это событие. Несмотря на то, что жить бывшая невестка осталась в нашем городе, поселившись в квартире, купленной для дочери её отцом, свидания с девочкой проходили строго по отведённому судом для этого времени. Видимо, это единственное, чем она могла отомстить за несбывшиеся мечты. Сам Мишка продолжал разъезжать, почти не бывая дома, по городам и странам, судил, обменивался опытом, возил детей на различные соревнования. Мы не встречались. Но с некоторых пор он застрял в городе, в связи с разводом Цветковых. Я знала об этом от самого Виктора, он очень переживал предательство великой психологини, которая не только изменила ему, но и не собиралась терять такую прибыльную работу в клубе Исаевых. И как? Как прикажете строить дальнейшие отношения с бывшей, оказавшейся такой гадиной? Она ещё и пыталась пристроить своего нового на работу туда же, но Мишка не допустил этого, мягко отказав. Наглости этой «психованной» нет предела. А Цветкова можно было уважать за одно то, что он не выносил сор из избы и не обсуждал свою бывшую любимой женщину ни с кем! Чего не скажешь о ней. Кем только с её слов не был Витька… Неужели после таких высказываний у самонадеянной целительницы человеческих душ ещё останутся клиенты? Впрочем, это не моё дело.

Спортивный праздник, открытый на площадках благоустроенной прибрежной зоны, собрал полгорода. Мы с Диной и Мишкой набесились так, что сил не осталось даже на чай с плюшками. Валера устроил нас в уголке кафе, девочка сразу заснула, а мальчишка, прижавшись ко мне, продолжал свой рассказ о том, как первый раз ездил на соревнования, но не выиграл и до сих пор расстроен.

— Это глупо. Если ты решил заниматься не просто для себя, для здоровья и удовольствия, а серьёзно, то должен уметь держать удар. В данном случае, удар — это проигрыш. — Я давно разговаривала с этим маленьким спортсменом, как со взрослым, он многое понимал и объяснял действительно не по годам. — Подумай, почему, где ты сделал ошибки, постарайся отработать эти элементы правильно, и вперёд! Я так и в жизни всегда делаю. А расстраиваться…

— … Последнее дело!

— Дядя Миша! Ура, а нам сказали, что вы не приедете!

— Как же я мог пропустить такое интересное мероприятие. — Исаев улыбался, ему было радостно, даже ликующе на душе. — Тем более что самое интересное начнётся ближе к вечеру. А если ещё и в вашей компании, то ничего лучшего и желать нечего.

— Ура! — Опять завопил Мишенька.

— Это вряд ли, — ожила я. — У нас кое-кто выпал из пробега.

— Дело поправимое. Я отведу вас в кемпинг, отдохнёте пару часиков и опять в строй.

— Спасибо, но мы не одни. И нас отвезут. Мишенька, если хочешь, можешь остаться.

К нам уже пробирался Валера с кофе, соком и пиццей. Увидев Исаева, он сначала обрадовался, а потом потух. Но орлиный взгляд имел место быть, хоть и приглушённый.

— Здравствуй, Михаил. Мы тебя не ждали…

— Да я понятливый. Не буду мешать. Пойдём, Мишутка, у нас целый день впереди, надо подкрепиться.

— Так давайте с нами. — Валерка чувствовал себя неуютно под взглядом исаевских прищуренных глаз. — Всем хватит.

— Нет, спасибо, отдыхайте.

Некомфортно стало и мне. Кое-как прожевав кусок пиццы, я попросила доставить нас с Динкой домой. Валерка взял её на руки, я зацепила барахло и боковым зрением увидела Мишку. Он делал заказ: официантка строила глазки, а её клиент посмеивался, обняв за талию девушку. Исаев знал себе цену и всецело пользовался этим! Ну что ж, жизнь продолжается.

И опять непростой разговор с Валеркой. И опять приходится объяснять прописные истины. И опять в душе смятение и распутица. Да когда ж уже распогодится? Пока не вижу Исаева — как-то живётся, как появится на горизонте, так сразу налетает ветер или срывается ливень! После последнего разговора с моим отцом Мишка отошёл в сторону. Конечно, то, что устроила Гуля, может, и правильно, но все участники этого действа остались в разобранном состоянии надолго. Как считала Соня, сложнее всех было бойцу без правил. Он не мог простить себя, считал, что и я не прощу его, пытался достучаться до меня, поговорить, просто банально извиниться, может быть. Но обида сжигала все мосты. Я не могла понять и простить, как он мог допустить, чтобы, пусть и его жена, так оскорбила меня, почему не остановил? Неужели я такая плохая, дешёвка, падшая женщина? Кто я для него? Ни-кто! Только с пустым местом так поступают. И в этом переубедить меня очень сложно. Девочки мои, Гуля и Соня, поддерживали, как могли. Но в унисон твердили одно и то же: надо поговорить, Романовой с Исаевым нужно выяснить отношения. Зачем? Моё доверие к нему уменьшается с каждым днём, хоть я и не могу выкинуть Мишку из исстрадавшегося сердца. А он верит всем, только не мне. И что хорошего из этого получится? Что, я вас спрашиваю?

Звонок в дверь прозвучал очень некстати. Я уже уложила дочечку и нежилась в ванне, вспоминая… Но гость и не собирался уходить. Пришлось прервать процедуру. На пороге стоял тот, которого я только что, почти физически, ощущала, разрешив себе вернуться в счастливые дни нашей жизни…

— Можно пройти? Ещё не очень поздно. — И продёрнул в горницу, не дождавшись ответа.

Я заскочила в ванную, умылась холодной водой, продышалась. Почему-то была уверена, что он пришёл проверить наличие Валерки в моём доме. Нечего даже подложить, ничего мужского у меня нет. Я вышла. Чай заварен, мои любимые зефирки, тёмный шоколад и такие же глаза напротив.

— Михаил Михайлович, чем обязана в столь поздний час? — Я была абсолютно уверена, что взяла себя в руки, заняла круговую оборону.

— Присядь, испей чайку зелёного, скушай кусочек шоколадки, спать будешь крепче. Ведь так?

— Ты на совесть намекаешь? По поводу? Да, даже и, если, тебе-то что? Мой сон — мои проблемы.

— Присядь, пожалуйста, я не займу много времени. — Он дёрнул меня за руку, ну а я, конечно же, вырвалась и чуть не упала.

— Вот ты в этом вся. Вроде хочешь до правды докопаться, а на деле — сама себе делаешь хуже. Ты можешь просто выслушать меня две минуты?

— Время пошло. — И уселась, наконец.

— Я в последние дни очень много работал, старался не думать о нас с тобой. Не перебивай! Да, о нас с тобой. Сначала решил, что хватит, и так набедокурили, не дай бог. Потом начал сходить с ума, когда видел тебя во сне, каждую ночь. Твои глаза, распахнутые навстречу, проникали в каждую клеточку моей души. Как тогда, в наших первых днях, когда ты призналась, что у тебя ещё ничего не было. Тревога пополам с желанием, готовностью принадлежать целиком и полностью своему мужчине… Именно в ту секунду я понял, что влюбился окончательно и бесповоротно. Но сейчас не об этом. Моя вина перед тобой безмерна. Прошлое не изменить, но можно изменить настоящее. Я уверен, нам есть, что друг другу сказать. И если мы найдём точки соприкосновения, в чём я совершенно уверен, можно будет подумать и о будущем. Не отвечай сразу. Я приглашаю вас с Диной в небольшой круиз по реке на следующих выходных. Я знаю, что тебя сложно удивить путешествиями, но очень надеюсь, что мне это удастся. В любом случае, ты ничего не теряешь, и тебя это ни к чему не обязывает. Всё в конверте. Я буду ждать. Спокойной ночи!

Я не стала заглядывать в бумаги, оставив это на утро. Двоякое чувство, недовольство собой и поднимающаяся эйфория продажной моей душонки, лишило последних сил. И заснула я сразу и крепко. И встала быстро и весело. Всё вокруг оживилось, ожидание чего-то хорошего, неожиданного, повысило градус настроения, на работе всё ладилось. А вечером, на тренировке, Динка правильно выполнила фигуру высшего пилотажа начинающих фигуристок, в простонародье, «пистолетик», который и выстрелил. Чтобы Лизонька не расслаблялась.

Отказавшись от провожатого в лице Валерия, я получила провожатую в лице тренерши Аллочки. Она взяла меня под руку и, отведя в сторону от детей и их родителей, усадила на лавочку в самом дальнем ряду.