Иди ко мне…

— Исаев пригласил тебя на сегодняшний променад? Меня тоже. Двум нам там делать нечего. Будем бросать жребий? Доверимся судьбе? — Она сжигала меня своими зенками, горящими адским азартом, конченая авантюристка.

— Если я откажусь в вашу пользу, вы оставите меня в покое?

— Конечно! Клянёшься? — Глазки засверкали, губки заалели, сиськи затвердели, пис… сделалась мокрой…

— Не клянусь, но не собираюсь.

— Тогда отдай приглашение.

И я отдала. Она подскочила как лань, толком не попрощавшись, слетела со ступенек и в два прыжка перемахнула двор моего дома. А через пару часов на пороге квартиры появился Мишка, собственной персоной. На моё замечание о Клариссе он непонимающе мотнул головой, как отмахнулся от чего-то приставучего.

— Ты о чём? Я и слушать ничего не хочу, быстро одевайтесь. Я только вернулся, но уже всё знаю про Динку, девочке будет очень комфортно, я позабочусь. Всё, Лиза, погода отличная, судно под парусами, нас ждут.

И я, как пионерка, будь готов, всегда готов, через пять минут уже сидела в машине, синей даже внутри. Выйдя из неё, красный галстук слетел, приближение «эры светлых годов» притормозило: Кларисса с дочкой приветливо махали руками с верхней палубы голубой яхты под названием «Алиса» …

— Откуда она здесь? Как узнала? Я сейчас всё решу. — У боксёра сжались кулаки,

— Не стоит, не будете же вы выгонять свою дочь с её же лодочки. Извините за беспокойство, господин Исаев. Хотя, это вы должны извиняться. — Как всё надоело, нет отдыха моей душе.

— Я не отпущу тебя никуда. — И схватив за руку, притянул к себе.

— Но девочка вас зовёт, она-то в чём виновата?

— Лиза, прошу тебя, помолчи одну минуту. — Он усадил нас в машину и заблокировал её.

Вот так раз! Я давно поняла, что нельзя жить кому-нибудь назло, нужно жить себе на радость. И угомонилась.

Удивительно, но Диана лупатилась на дядьку, не капризничала, не жаловалась, выполняла все указания и при этом успокаивала возмущающуюся маму.

Исаев вернулся с дочкой. Мы толком не были знакомы, но девчонки сразу запиликали о своём, о девичьем, что-то друг дружке показывали, булькали под нос только им одним знакомые песенки. Стало необыкновенно уютно в синей машине. И беспечно.

— Я стесняюсь спросить, а мы куда?

— В детский магазин. Это быстро, надо экипировать Алиску. Её мать этим мастерством не владеет, она считает, что ребёнок в одних трусах может проходить всё лето. Но сейчас не об этом. Вытащи из моего кармана конверт и объясни, как он мог попасть в лапы моей бывшей.

Пришлось в двух словах, без подробностей, обрисовать ситуацию.

— Понятно, откуда она узнала место отправления яхты. Но ни о встрече с тобой, ни о предстоящей поездке, с тобой же, не знал никто. А ты кому-нибудь говорила?

— Нет! И конверт всё время лежал на кухонном столе. У нас был только Валерка, когда Дину привёз… — Я запнулась. — Получается, что он…

— … Уж и не знает, как обратить тебя в свою веру. Он — хороший парень, отличный спортсмен, знающий специалист в нашем деле. Я его понимаю, не влюбиться в тебя невозможно, ты становишься всё краше и привлекательнее. Это чистая правда, Лиза!

Надо что-то говорить, но в башке не было ни одной мысли. Я смотрела на него, это зрелище доставляло мне громадное удовольствие. Что вдруг? Он как-то изменился, стал не такой широкий, что ли. Но бицепсы и трицепсы, или как их там зовут, выпирали во всех местах. Интересно, а как это отразилось на мужском достоинстве? Фу, Лиза, как тебе не стыдно. Я отвернулась, поймав себя на мысли, что прям сейчас бы… А Исаев загадочно улыбался, как будто догадывался, о чём я грежу.

«Алиса», покачиваясь на волнах, встретила нас, как дорогих гостей. Капитан, седой дядька в морской фуражке, сразу зацепил внимание девчонок, чему и сам очень обрадовался. Пристегнув их к креслу в капитанской рубке, отдал концы, и мы отправились вниз по реке. Как хорошо… Мишка не обременял меня ни разговорами, ни особенным вниманием, я просто отдыхала, наслаждалась видами живописных берегов и молчала. И поглядывала из-под полуопущенных ресниц на классного мужика в джинсах и майке-боксёрке. Как он хорош, измучивший меня до основания профессиональный спортсмен, чемпион чёртов! Сколько хуков и апперкотов пропущено, сколько принято ударов! От него прям пёрло настоящей мужской красотой. Высокий, накаченный, загоревший до бронзоты, из-за чего проступали шрамы и следы полученных травм, он заползал в мою душу, проникал в каждую клеточку, возвращал воспоминания о счастливых мгновениях. И веру. Мужественное лицо с чётким овалом, тёмными глазами, «глубоководными», притягательными, и пухлыми, как нарисованными, яркими чувственными губами… Вот бы впиться в них, вспомнить вкус и сладость исаевских фирменных поцелуев… Мечта поэта…

Ближе к вечеру мы причалили к берегу около полузаброшенной базы. Я знала все места отдыха в нашей округе, но это видела впервые.

— Что, удивил? Выходите уже, девчонки. — «Раненую» Динку он уже держал на руках. — Милости просим, детская спортивная база к вашим услугам.

— Когда успели? Помнится, здесь был пионерский лагерь, давно уже развалившийся… Вы так, Михал Михалыч, восстановите все заброски в нашей области.

— А почему-бы и нет? Заморочек много, но есть ради чего. Да и тут ещё начать и кончить, дай бог к Новому году уложиться.

С небольшого обрыва открывался вид на поворот реки, вода окружала сушу как полуостров. Красота, солнышко садится, пахнет мясом на костре и ещё чем-то вкусным, негромкая музыка довершает приятный вечер. Девчонки проголодались, налупились за троих и отправились изучать окрестности верхом на Мишке. А Лизонька окончательно расслабилась, память унесла в детство…

После седьмого класса я уговорила родителей отправить меня в какой-нибудь лагерь. Они согласились только на военно-спортивный, базировавшийся в районе Новороссийска. Причём с морским уклоном, во всём. Нас учили плавать, нырять с аквалангом, управлять моторными лодками и пользоваться вёслами. А ещё вязать узлы и ориентироваться на воде. Очень интересно. А на кухне орудовал настоящий морской волк, кок на пенсии. Макароны по-флотски и уху я больше не ела никогда, наполнив чашу желания этих изысков на всю оставшуюся жизнь. К концу смены Лизонька уже походила на мальчика-подростка, кроме скрипки, не видевшего ничего в жизни. Да и то, таскать инструмент ему нанимали носильщика. Мой вес уменьшился ровно на количество проведённых в лагере дней. Наша вожатая забила тревогу и выведала мои кулинарные предпочтения. Наташа, я её буду помнить всю жизнь, отпросила меня в город. У неё были хорошие намерения: не дать ребёнку помереть. Деньги у меня водились всегда, мои родители компенсировали своё невнимание материальными благами. Но транжирой я не стала, рано научилась расставлять приоритеты в тратах. Но тут сразу что-то пошло не так. Моя спасительница, поинтересовавшись, сколько у меня в кармане, отправилась прямым сообщением в ресторан, забрав все деньги. Мол, потом посчитает и сдачу вернёт. А дело кончилось тем, что мы остались ещё и должны. Нет, я наелась до отвала. Как сейчас помню эту курицу, пришедшую в Новороссийск из Владивостока, и серое пюре. Никакой зелени, овощей или фруктов. Это в южном-то городе. Мало того, ресторан оказался в Кабардинке… Нас вывозили на экскурсии в горы, к водопадам, в Якорное ущелье. Осмотреть сам город-герой планировалось в предпоследний день смены. Поэтому я и решила, что Кабардинка — это район Новороссийска. Но самое ужасное в создавшемся положении оказалось то, что моя вожатая-провожатая насосалась в стельку, первым делом заказав, а потом и опустошив бутылку красного вина. Ночевать пришлось в отделении полиции. Нас определили в чей-то кабинет, узнав, что мне нет и четырнадцати, я всегда выглядела старше своих лет. Наташа благополучно захрапела, а я, промыкавшись возле неё, залезла на подоконник, чтобы обозреть окрестности. Окно, вдруг, открылось, а рядом — пожарная лестница. Тёплая ночь, луна, лёгкий ветерок, шум волн и запах моря… Ну как не полезть на крышу? Вид открылся фантастический: над тёмной гладью висела полная луна, её блики отражались на еле дрожащей поверхности воды, рассыпаясь разнообразными фигурками и искорками… Я завороженно созерцала звёзды, крупные, чёткие, находила созвездия, улетала по Млечному пути в далёкие космические дали… Рядом кто-то шлёпнулся, я вздрогнула и испугалась: молодой парень фривольно расположился, прижавшись к моему плечу. Меня передёрнуло от жара его тела, я отстранилась.

— Любуешься, краса?

Краса ещё та: тощая девица с облупленным носом, выгоревшими волосами, по цвету и консистенции солома соломой, и расцарапанными руками и ногами. Наташа сильно негодовала по поводу ночёвки в полиции, её сопротивление не прошло бесследно и оставило следы в виде продольных полосок на всех моих конечностях. Неописуемую красоту не могла испортить даже кожа, как при краснухе, покрытая россыпью следов от неисчезающих комариных укусов. Да я представляла собой эталон аборигенной прелестницы-альбиноски островов Гвинеи-Бисау! Но парень смотрел в упор, я смутилась и поползла назад, в свой каземат.

— Помешал? Не бойся меня, я сам тебя боюсь. Давай знакомиться. Гришка, в простонародье — Берегун. Я — эколог, охраняю природу, берегу, так сказать. И получаю за это, периодически. Вот и сюда попал опять, как зачинщик. Да мне не привыкать, «уся жисть — жесть». Мусор, одним словом, пока человечество не научится ценить и беречь матушку Землю! Причём, и в прямом и переносном смысле, и в мозгах, и в быту. А ты какими судьбами? Очень странно встретить хорошенькую девушку на крыше здания полиции в такую романтичную лунную ночь.

И я рассказала. Он смеялся до слёз, ничего и никого не боясь. Стало понятно, что этому борцу за чистую планету не страшен ни дождь, ни ветер, ни звёзд ночной полёт. Он сам себе господин, никаких законов ему не писано. И что самое странное — нас никто не слышал! И не искал.

— А хочешь искупаться ночью? Ты когда-нибудь плавала в совершенно тёмной воде с бульками-жемчужинами?

Мы перелезли через забор и уже через пять минут были на пляже. Ощущение свободы, возможность делать, что хочешь, без оглядки на «свисток» физкультурника «Повернулись налево, легли на живот», опьяняло и раскрепощало. И когда Гриша предложил искупаться голяком, я сначала запротестовала. На берегу никого не было, море манило, огонёк приключения уже зажигался в моей груди… И Лиза Романова, скромница и носительница кучи комплексов, вдруг страшно захотела ощутить себя русалкой, или дельфинчиком. Спрятавшись за большим валуном, разделась, разбежалась и бухнулась в воду. Какой это был кайф! В подростковом возрасте, когда максимализм зашкаливает, а мир рисуется радужными красками и надеждами только на светлое будущее, восприятие окружающей действительности проходит остро и на грани. Наверное, никогда в жизни я не получала такого запредельного удовольствия, растворившись в натуральном, естественном, первозданном, ощущая себя частью прекрасного земного рая! Даже ранки не болели, а только немного пощипывали. И новый знакомый оказался приличным парнем, плавал в отдалении, не подглядывал, не приставал. Да и к кому-чему? К чучелу на длинных палках-ногах с квадратными коленками и такими же плечами? А руки «ветряной мельницы», улетающие туда, куда подует ветер, с острыми локтями и длинными пальцами в цыпках и царапинах вообще красоты неописуемой. Но какой я получила шок, когда, одевшись, вывалилась из-за каменного убежища и столкнулась с Гришкой! Он держал перед собой огромный букет каких-то фиолетовых мелких цветочков и с восторгом смотрел на меня, как на только что увиденную кинодиву.