Иди ко мне…

— Девочка моя, у нас беда… — Мишка обнял меня за плечи, спасибо, что я успела разлить по чашкам кофе. — Ночью на трассе за городом разбился Чингиз. Или его взорвали. Или ещё что-то, пока непонятно. С ним был один шофёр, а машина сопровождения испарилась. И видимо, в ней была и Кларисса. Вот всё, что известно на этот момент. Нас ждут, надо ехать.

Как?! Да этого не может быть никогда! Чингиз, человек-глыба, всё схвачено, за всё заплачено?! Мужчина мира, как называла его Гуля, жизнь из него била не одним ключом, а целым водопадом! Полубандит, полусекретный агент, при этом меценат и филантроп. Он помогал другим, получая от этого моральное удовлетворение. Но не каждый мог рассчитывать на эту помощь, монгол пропагандировал рациональный альтруизм, толкающий человека к бескорыстной, но обдуманной помощи окружающим. При этом не нужно было тратить эмоциональную энергию, если не получится. В его случае не могло быть и речи, когда кто-то садится на голову, пользуясь добротой в корыстных целях. Правило «сделал на сто рублей — друг, отказал на копейку — враг» в его жизни действовало безотказно. И враги у него были. Но кто? За несколько лет жизни с монголом, я так и не поняла, чем он зарабатывал на жизнь, обеспеченную «по самое не хочу». Но то, что люди в его окружении были преданны ему, любили, а некоторые и боготворили (я не о партнёршах по сексу сейчас) — это очевидный факт. За своих он стоял горой. И поэтому, когда я увидела на пороге дома Сармата, начальника охраны Чингиза Ахметова, просто впала в ступор. Он всегда был рядом с монголом, правой рукой в делах и прикрывающим тыл в быту. Как он остался жив? Чингиз уехал без него? Не помню такого за те годы, что жила здесь. Что-то изменилось?

— Елизавета Сергеевна! — Его лицо перекосила гримаса боли и вины, когда я отшатнулась от него. — Шеф приказал мне остаться и охранять вас в гостинице, возражения не принимались. Но с ним поехали отличные ребята, профессионалы. Я сам ничего не понимаю. Пожалуйста, не добивайте меня, мне и так х… Ой, извините…

— Сан, какая я тебе Сергеевна?

Его звали Александр Сормов. Но он не любил своё имя, была какая-то некрасивая история, связанная с его отцом, тоже Александром. На это было наложено табу. И я стала звать его Сан, созвучно, на скандинавский лад. Тем более что и внешне он походил на варягов: тёмно-рыжий, с синими глазами, высокий, здоровый. Впрочем, вся охрана представляла собой гренадёрское подразделение. Чингиз всё время шутил, что на прокорм и поддержку формы своих бойцов уходит вся его добавочная стоимость. Эти парни любили пожрать, но и поржать тоже, хлебом не корми. Они постоянно подшучивали, подтрунивали, прикалывались, устраивали розыгрыши, «развод», как они говорили. И вот как-то, в первые дни появления в доме будущего отца моей дочери, я оказалась втянута в такой «прикол», чуть не закончившийся и правда, настоящим разводом.

Никто не знал, в каком статусе я оказалась в постели Чингиза, мало ли их до меня было? А Сам не успел «отчитаться» или не посчитал нужным. Надо заметить, что до спальни, пацаны называли её хозяйской опочивальней, баб не допускали. Ахметов занимался ублажением себя любимого где угодно, только не в своей кровати. И вдруг, я. Как попала? Хозяин не поймёт, будет разнос. Да и как могли пропустить, всё время находясь на своих постах? Непонятки! И что они удумали! Решили представить меня девушкой одного из них, безбашенную, не дающую прохода мужику, доставалу и прилипалу, обманом проникшую в дом. Но этот обман нужно ещё придумать… Поправить ситуацию вызвался Сармат, он тогда был ещё гвардии рядовой гренадёр. Воспользовавшись тем, что я плохо ориентируюсь в пространстве, он привёл меня в гостевой дом охраны. Чингиз смотрел на сексуальные утехи своих парней сквозь пальцы, ему ли не понять молодёжь! Но предупредил — до первого косяка. Входов в это жильё было два: один — из сада, другой — с улицы, за забором. Т. е. в один меня завели, а в другой должны были вышвырнуть восвояси. Я быстро поняла, что попала не туда, совсем не туда. И потребовала Чингиза, ничего не объясняя. Но не выгонят же, в самом деле! Или очень может быть? Этот наглец, двадцатилетний юноша, как выяснилось позже, начал галантно подталкивать меня к двери, я отклонялась от нужной траектории, и действо повторялось опять. Хождение за три моря, ей богу, уже и морская болезнь подкатывала от кружения по комнате, и ощущение морского бриза подоспело…

— Что здесь происходит?

Я от неожиданности резко остановилась и развернулась на прозвучавший голос, а замешкавшийся Сармат с разбегу влупился в меня и со всего маху увалил прямо на пол. Реакция парня спасла от сотрясения мой ничего не понимающий мозг, голова устаканилась как раз на его ладони, размером с мою башку. А может, и надо было немного взболтнуть!

— Извините, шеф, это моя девушка, вот пришла сама, не предупредила, я её и пытаюсь выдворить до вечера. Непослушная попалась! — И он при этом цеплял меня за талию, шею, грудь, за всё, что, по его мнению, помогло бы поднять и выгнать уже «эту бесцеремонную девицу».

Но когда «потерявший всю наглость» мальчишка полез целоваться, я влепила ему по морде и завертелась под ним всем телом. Но как ни старалась выбраться, лупя руками и лягаясь ногами, всё напрасно, уже и воздуха стало не хватать, не то, что сил… Через минуту мы стояли на улице перед домом Ахметова. Сармата он просто выкинул за дверь, а я была удостоена чести быть аккуратно вынесенной туда же, не получивши ни словом, ни делом…

— Боже, куда меня опять чёрт занёс… — Промямлила я, и поплелась прочь от этого «гостеприимного», ещё вчера подаренного мне после бурной, страстной ночи, домика на холме.

Сармат шёл за мной. А я, оставшись без вещей, не смогла бы даже вернуться в квартирку, в которой жила в этом городе.

— Чего надобно, добрый молодец? Вы своё дело уже сделали, совсем не доброе! Показали силушку богатырскую? Идите с богом.

— Вы извините, девушка! Скажите хоть, как вас зовут, чтоб знать из-за кого я остался без работы и лучшего друга. И как вы попали к нам? Вас аист принёс? Он, как раз, только прижился на центральной крыше, ещё семью не завёл. Так вы к нему?

— Ничего не скроешь, а так хорошо всё начиналось, даже метла не понадобилась, подружки-ведьмочки подсобили, они здесь часто бывают…

— А вы разве у них не главная?

— Да куда уж мне, если в подружки к такому олуху попала! Оставьте меня в покое, я из-за вас на шабаш опоздала и осталась без денег, без телефона, а главное, без суперметёлки стратегического назначения. Нельзя нам, чародейкам, связываться с человеками обыкновенными, ничего хорошего из этого не вытанцовывается. Только гопак и «яблочко»! «К чёрту в лапы попадёшь. Не воротишься». — Подвела я черту под нашим диалогом, вызывающим «восторг» от зашкаливающего ай-кью. — А впрочем, вы должны мне, вызывайте такси и платите.

— Да, да! Куда изволите?

— Центральное турагентство.

Молодой парень воззрился на меня, как на только что увиденное привидение.

— Что, только разглядел красу-девицу? Да в вашем вертепе каких только нет, белых, красных и рябых, толстых и худых, безотказных и непослушных…

— Вы — Елизавета Романова? Я пропал, окончательно и бесповоротно. Вы в офисе совсем другая, я не узнал вас. Всё, мне — хана.

— Я выгляжу сегодня как все ваши профурсетки? Какой кошмар, докатилась Лизавета, на самое дно устроилась. Но за честность благодарю, есть над чем поработать.

— Да нет же! — Сармат замахал руками, показывая на моё лицо, затем обрисовал ладонями изгибы фигуры и застыл на созерцании ног, видимо, объясняя этими манипуляциями, что менять ничего не надо. — Просто, вы — другая. В офисе — синий чулок, а в жизни — Белоснежка, Золушка и Елена Прекрасная в одном лице. Там вы — начальница, а здесь…

— …Белый чулок. Так, первым делом обзаведусь разноцветными чулочками, на все случаи жизни. Да где такси?

— Подождите, Елизавета Сергеевна! — И он поведал историю выдворения самозванки из замка Чингиза. — Понимаете, пять лет назад шеф нашёл меня еле дышащим почти под колёсами своей машины, забрал, доучил, дал работу. Он мне, как старший брат и большой друг. Поэтому я выполняю все его указания до мельчайших деталей, стараюсь не доставлять лишние хлопоты, особенно бытовые. И вот вам, переусердствовал. Но вас действительно никто не видел с Чингизом, как вы попали в дом? Даже на камерах нет вашего фантома.

— На вертолёте. Вы что, не слышали винтов поздно вечером? С крыши прямиком в спальню, что тут непонятного?

— Да вертолёт пролетает каждый вечер над нашим посёлком, мы на него не реагируем. Теперь понятно. А вот и такси. Простите меня ещё раз. И рассчитывайте на мою помощь, я у вас в долгу. Правда, не знаю, что будет дальше, и где сам буду. Надеюсь, шеф не сможет отказаться от вашей красоты, всё поймёт и вернёт в свой дом.

— И тебе удачи!

Откровения этого парня поменяли моё отношение к нему радикально, в лучшую сторону. И я не ошиблась, Сан стал надёжным другом после возвращения нас в стойло Чингизхана. Особенно, он любил возиться с Дианкой, каждую свободную минуту. Пацаны подтрунивали над ним: «Что, Сармат, решил воспитать жену с младых ногтей сразу под себя?» И, если обычно он отвечал им тем же, в этом случае просто улыбался: «Дураки, ничего не понимают в девчонках, жеребцы. В таких хорошеньких, умненьких и весёленьких девчурках». И как только этой хорошенькой исполнится восемнадцать, она станет женой Сана. Никого другого моя дочь не видела в своих мужьях, с самого детства. И что самое интересное, такая большая разница в возрасте была не очень заметна. Дианка выглядела старше своих лет, серьёзная, всё уже про себя решившая, училась и работала, познавая азы управления наследством своего отца. В этом деле Сармат был незаменимым помощником, благодаря ему империя Чингиз-хана процветала, полностью перестроившись на легальные рельсы. Ничего не помешало появлению девочки Саши, тёмно-рыжей красавицы с сине-зелёными миндалевидными глазами деда. Чудо из чудес, необыкновенная крошка, взяла от своих родителей самое лучшее. С ней невозможно было просто пройти по улице, или посетить массовое мероприятие без излишнего внимания, фотосессий и сыпавшихся со всех сторон комплиментов, так она была экзотически хороша. Я думаю, Чингиз радовался этому событию где-нибудь на Гаити, или Таити. Если бы не его поганые гены, радовались бы и мы. Но Диана Ахметова, она не меняла фамилию, вдруг, поняв, что находится в поле внимания противоположного пола везде и всегда, что есть ещё и другие мужики, и почему бы не попробовать, сначала стала погуливать, а потом и изменила Сану, в силу своей неопытности, очень некрасиво. Это стало достоянием большого круга знакомых, и Сормов ушёл от неё. Моя дочь с гордо поднятой головой пошла по жизни дальше. И, как-то призналась мне, что никогда не выйдет замуж, что верность — это не про неё, и что Сармат — единственный мужчина, которого она по-настоящему любит. И очень жалеет, что всё так получилось… Но это всё потом, а сейчас…

На церемонии в поминальном зале было не очень много народа. Основная масса ожидала на улице. Прощаться было не с кем: закрытый гроб, заваленный цветами, большая фотография и вынимающая душу музыка. Но почему меня не покидает чувство какого-то представления, разыгранного спектакля? Почему мне кажется, что я нахожусь в поле чужого зрения? Ощущение затылком тяжёлого взгляда не давало покоя, и я даже стала посматривать по сторонам. С неба, что ли Чингиз смотрит на меня? Я чего-то не догоняю, находясь в состоянии нереальности происходящего. Мишка всё время держит за руку, не отпуская ни на шаг. Даже в полицию по поводу Клариссы вызывали его, а ходили мы вместе. И были удивлены, что никакого дела возбуждено не было, вторую пропавшую машину никто не ищет, никаких оснований у органов порядка на это нет. Может, они сами найдутся, или сами же куда-то уехали. Заявления о пропаже нет? Ну и всё. На что Сармат, криво ухмыляясь, уведомил нас, что они разберутся и без этих, нас берегущих. Дальнейшее действие я наблюдала уже со стороны, никуда не лезла, ни с кем не знакомилась. У Ахметова оказалось столько родственников, из ближнего и дальнего зарубежья, что моя персона просто утонула в семейных узах монгольского и иже с ним племени. Они постоянно что-то обсуждали и в ритуальном зале, и в ресторане, и в коридорах нотариата. Да ради бога! Но когда огласили завещание, обалдела даже я. Чингиз «осчастливил» своих детей. Миша Исаев, с опекуном в лице своей матери Гульнары Исаевой, получил всё спортивное царство своего отца, которого он так и не узнал. Диана Ахметова стала наследницей империи Чингиза Ахметова. А взрослый сын, который даже не явился проститься с родителем, получал пожизненную ренту. Он остался очень недоволен волеизъявлением предка, пытался что-то апеллировать, но так и сел на своей же ж…