Ирландский обет

Я внимательно смотрю на нее.

— Так ты ему не сказала?

— Нет. — Сирша упирает руки в бедра, вызывающе вздернув подбородок.

— Почему нет?

— Я еще не уверена, хочу ли я твоей смерти. — Она прищуривается, глядя на меня. — Как я уже сказала, я не идиотка. Я знаю, что мужчины в твоем положении заводят любовниц. Опять же, это не то, на что я надеялась. Я хотела верности, по крайней мере, в моем браке, если не любви. Но если ты собираешься оставить ее себе, ей не следует находиться в твоем чертовом доме, Лиам. Если у нас будет брак, подобный браку моих родителей, по старомодному соглашению, то это должно быть сделано с уважением. И есть правила, — добавляет она, все еще глядя на меня своими зелеными, как трилистник, глазами. — Ты не можешь просто поступать так, как тебе заблагорассудится, Лиам. Не мужчина в твоем положении. Не тот человек, у которого есть столько, сколько у тебя, чтобы терять.

— Ты можешь остановиться на этом. — Я смотрю на нее сверху вниз, моя собственная челюсть сжимается. — Это не тот брак, который у нас будет, Сирша.

Она моргает, на мгновение застигнутая врасплох.

— Нет? — Я вижу проблеск надежды на ее лице, осознает она это или нет. Это заставляет меня чувствовать вину, потому что даже сейчас, какой бы злой и обиженной она ни была, она все еще хочет того, во что верила, что это может быть. Она все еще чувствует, что шанс есть.

Но я пришел, чтобы раз и навсегда избавить ее от этого заблуждения.

— Это не тот брак, который у нас будет, Сирша, потому что мы не собираемся вступать в брак.

— Мы… что? — Она смотрит на меня, выражение ее лица снова сердитое. — О чем, черт возьми, ты говоришь, Лиам…

— Я собираюсь найти способ разорвать контракт между нами, — твердо говорю я ей. — Брака не будет. Я не должен был позволять этому продолжаться так долго.

— Мы были обручены в присутствии священника, в присутствии моего отца! Мы дали обеты…

— Я знаю. И прости, что ввел тебя в заблуждение, Сирша, я искренне сожалею, — мягко говорю я ей. — Я не хотел подписывать помолвку той ночью. Но если бы я этого не сделал, я бы вернулся от поисков Аны к гражданской войне среди королей. Я знал это и принял поспешное решение, чтобы ситуация здесь не вышла из-под контроля, пока я буду искать ее. Я не мог больше терять время, я не знал, что за мужчина овладел ею, что он мог с ней сделать. Она через достаточно прошла, Сирша, больше, чем ты думаешь…

— Остановись. — Она машет мне рукой, ее взгляд яркий и хрупкий, хотя я готов поспорить на деньги, что никогда не увижу, чтобы Сирша О'Салливан пролила по мне хоть одну слезинку. Она не из таких. — Мне не нужно слушать сагу о бедной Ане, — говорит Сирша. — Я искренне сожалею о том, что случилось с ней и другими женщинами. Это ужасно, и я долгое время думала, что между Королями и Виктором Андреевым никогда не должно было быть никаких дел, пока он торговал женщинами. Но, конечно, я сама женщина, поэтому у меня никогда не было права голоса в этом. — Она бросает на меня многозначительный взгляд. — Мне было приятно услышать, что он сменил бизнес. Я ни на секунду не думаю, что бедняжка заслужила то, что с ней сделали. Но это не значит, что я хочу видеть ее в твоем доме. Это не значит, что я одобряю все, что ты с ней делаешь. И это не значит, что я намерена сидеть сложа руки и позволять этому происходить или слушать эту чушь…

— Это не чушь, Сирша. — Мой голос не звучит жестоко, когда я это говорю, но он тверд. — Мы не собираемся пожениться. Как только я найду время обсудить эту тему с твоим отцом, я разорву нашу помолвку…

Взгляд Сирши скользит по моему лицу, и что бы она там ни увидела, она внезапно замирает, выражение ее лица становится жестче.

— Я бы подумала о том, что ты делаешь, Лиам, — говорит она холодным и тихим голосом. — Ты младший сын предателя, чей старший брат отказался от престола из-за грехов своего отца. Я не король, но я дочь одного из них, и я достаточно хорошо их знаю. Они не воспримут это оскорбление легкомысленно. Ты рискуешь всем, оставляя меня в стороне, и ты это знаешь. — Она прищуривает глаза. — Меня не волнует, насколько сладкой должна быть пизда этой девушки, чтобы так заморочить тебе мозги, тебе нужно все хорошенько обдумать. Если ты откажешься от меня, как ты говоришь, ты рискуешь всем. Не только своим местом за столом, Лиам, но, возможно, и своей жизнь тоже. Стоит ли она этого?

Да, думаю я, в тот момент, как только она это произносит, но я не говорю этого вслух. Я даже не могу притворяться, что не испытываю к Ане чувств. Сирша, это все, чего я должен хотеть: красивая, умная, волевая, со стальным хребтом и пониманием долга и того, что нужно делать в нашем мире. Из нее вышла бы прекрасная жена для любого короля. Она знает, кто она такая и каким должно быть ее место в этом мире. Она не борется с этим и не жалуется, но я вижу, что она не из тех, кто всегда подчиняется этому. Сирша из тех женщин, которые берут то, что им дают, и формируют это по своему вкусу. Как сказал бы Найл, я должен был бы упасть на колени от благодарности за то, что мне дали такую женщину. Но я не могу. С того момента, как я впервые увидел Ану, для меня никогда не существовало другой женщины, кроме нее.

— Мне жаль, Сирша, — мягко говорю я. — Это не имеет к тебе никакого отношения…

— Если ты продолжишь говорить и скажешь то, что я думаю, ты собираешься сказать, я сама тебя убью. — Она сердито смотрит на меня, скрещивает руки и делает шаг назад. — Я скажу это снова, Лиам. Тебе следует подумать об этом. Я пока ничего не скажу своему отцу. Я дам тебе время передумать, подумать, стоит ли та девушка в твоем пентхаусе того, чтобы потерять все, что осталось от имени Макгрегор. Стоит ли она твоего наследия.

Затем она проходит мимо меня, слегка касаясь моей руки изумрудным шелком. Сирша делает несколько шагов по мощеной дорожке, прежде чем поворачивается, вздыхая и опуская руки по бокам.

— Я хотела тебя, ты знаешь. — Она прикусывает нижнюю губу, ее взгляд скользит по моему лицу. — Я была бы тебе хорошей женой, верной и преданной. Я могла бы даже полюбить тебя, Лиам. Я хотела любить тебя, и чтобы ты любил меня. Но теперь я все поняла.

Ее глаза встречаются с моими, холодные и лишенные каких-либо эмоций, даже гнева.

— Это должен был быть твой брат, Лиам. Это должен был быть Коннор. Но не ты.

А затем, не говоря больше ни слова, она разворачивается на каблуках и уходит вниз по мощеной дорожке, оставляя меня там, а сама исчезает в огромном, величественном доме за дверью.

7

ЛИАМ

После этого я не могу пойти и поговорить с Найлом. Я знаю это наверняка, я точно знаю, что бы он сказал. Поэтому вместо этого я звоню Максу, который зовет меня прийти к нему и поговорить.

По крайней мере, с Максом я чувствую себя менее осуждаемым.

— Я заказал бутылку виски, — говорит Макс с понимающим видом, открывая мне дверь, чтобы я вошел. — Я подумал, что тебе это может понадобиться. По телефону твой голос звучал немного потрепанно.

Я не собираюсь рассказывать ему о нашей встрече с Анной, по крайней мере, о большей ее части, поэтому вместо этого я решаю рассказать ему о своей встрече с Сиршей, опускаюсь в кресло в гостиной его гостиничного номера и тянусь за виски и граненым стаканом.

— Я сказал Сирше, что не женюсь на ней.

— А. — Макс приподнимает бровь, берет бокал для себя и садится напротив меня, беря бутылку, когда я протягиваю ее. — Я так понимаю, все прошло не так хорошо, как любой из нас мог ожидать?

— Она точно не в восторге. — Я хмурюсь, делая большой глоток виски. — Она сказала мне подумать, что пока ничего не скажет Грэму, пока у меня не будет возможности “подумать о последствиях”.

— А ты? Я имею в виду, думал о них. — Макс откидывается на спинку дивана, наблюдая за мной. — Что это будет значить для тебя и Королей, если ты будешь придерживаться этого плана.

— Конечно, я думал об этом, — отрывисто отвечаю я ему. — Я только и делал, что думал об этом, каждый день, каждый гребаный час с тех пор, как подписал этот чертов контракт о помолвке и уехал в Россию с тобой и Левиным. Я точно знаю, чем рискую. И все же…

— И все же ты продолжаешь продвигаться вперед.

— Я, черт возьми, не знаю, что еще можно сделать. — Я разочарованно провожу рукой по волосам, делая еще один глоток виски.

Затем раздается стук в дверь, заставляющий меня вздрогнуть, и я сажусь, свирепо глядя на Макса.

— Кто, черт возьми, там?

— Я подумал, что, возможно, тебе нужно поговорить не только со мной. — Макс встает, обходит диван и возвращается с Найлом на буксире мгновение спустя.

— Черт возьми. — Я свирепо смотрю на Макса. — Кто тебя вообще просил?

— Ты это сделал, — весело говорит Макс, протягивая Найлу его собственный стакан.

— Опять проблемы с леди? — Найл чокается своим бокалом с моим, садясь рядом со мной на противоположном конце дивана. — С кем на этот раз?

— И с той, и с другой, — услужливо подсказывает Макс, и я сердито смотрю на него.

— Я пришел сюда за советом, а ты…

— Нет, ты этого не делал. — Макс снова наполняет мой бокал. — Ты пришел сюда выговориться, и две пары ушей для этого лучше, чем одна. Лиам сказал Сирше, что разрывает отношения, — добавляет он, глядя в сторону Найла. — Просто чтобы ввести тебя в курс дела.

— Иисус, Мария и Иосиф. — Найл качает головой, делая большой глоток своего напитка. — Я так понимаю, она была не слишком довольна?

— Ни капельки, — подтверждаю я. — Она сказала, что даст мне шанс подумать о последствиях.

— Так и должно быть. — Найл качает головой. — Ты уже некоторое время занимаешься этим, Лиам, но, несомненно, ты должен начинать понимать…

— Я так не думаю, — говорит Макс, снова откидываясь назад. — Что ты чувствуешь по поводу всего этого, Лайам?

— Как будто я схожу с ума, черт возьми. — Я провожу рукой по лицу, опрокидываю в себя остатки виски и снова наполняю стакан. — Сирша — правильный выбор. Я это знаю. Она была воспитана так, чтобы стать женой короля. Она красива, чертовски упряма и жестка, как ирландский карамболь. Она выдержит и выйдет из этого невредимой. Но она не та женщина, которую я люблю. Я люблю…

— Ану, — говорит Макс.

— Балерину, — решительно произносит Найл в тандеме с Максом.

— Да. — Я пристально смотрю на них обоих, но, сделав еще один глоток виски, чувствую, как часть разочарования покидает меня, сменяясь полным изнеможением. — Я никогда ничего не хотел так, как хочу ее. Но, Боже всемогущий, это так чертовски сложно. Я не знал, что это должно быть так тяжело, так много борьбы. — Я делаю еще один большой глоток, опрокидывая свой стакан, и Макс снова наполняет его без моей просьбы. — С Сиршей было бы легко. Думаю даже, слишком просто.

— Так ты хочешь Ану, потому что она — вызов? — Хмурится Найл.

— Я хочу Ану, потому что люблю ее больше гребаной жизни. Я люблю ее, и у меня нет объяснения почему. Мы едва знаем друг друга. Она мне не подходит во всех отношениях, она русская, дочь казненного бригадира Братвы, физически сломлена, психически нездорова во многих отношениях, и все же… — Я глубоко вздохнул, глубже погружаясь в диван. — Я блядь люблю ее и не знаю, как остановиться. И если я отправлю ее обратно в Нью-Йорк и женюсь на Сирше…