Райский

Глава 5

— Я действительно устала от рутины взлома и проникновения, — вздыхаю я, как только испытываю облегчение от того, что меня ждет не Призрак. — И как, черт возьми, ты сюда попал?

— Ты действительно думала, что смена замков может удержать меня, Мэллори?

Он откидывается назад и улыбается мне сверху вниз.

— Хм? Ты уверена, что если бы я залез тебе в трусики, с тебя бы не капало? Если только ты на самом деле ничего не носишь.

Я пристально смотрю на него.

— Чего ты хочешь, Сэйнт?

Он берет мой подбородок пальцами и крепко держит мою голову.

— Поскольку ты отказываешься уйти, как я тебе сказал, ты проведешь остаток года со мной в качестве своей гребаной тени.

Все, что я могу сделать, это моргнуть на него, как идиотка.

— Какого черта ты делаешь? Разве ты не провел целый год, саботируя меня на каждом шагу, потому что твой драгоценный отец велел тебе это сделать? И кстати об этом, убирайся к черту из моей комнаты!

— Я говорил серьезно, когда сказал тебе, что не хочу, чтобы мой отец причинил тебе боль, — объясняет он сердитым тоном, не двигаясь с места. — Если ты и дальше будешь упрямой занозой в заднице, я буду следить за тобой, как ястреб.

Его заботливость немного выбивает меня из колеи. Я действительно не знаю, как реагировать, и издаю неловкий смешок.

— Господи, Сэйнт, это почти похоже на … как будто ты влюблен в меня.

Он отшатывается, как будто я его ударила.

— Какого хрена мне делать такую глупость?

Я поднимаю руки, как бы сдаваясь.

— Не нужно защищаться. Я просто пошутила.

Мускул на его челюсти сводит судорогой.

— Это было не смешно.

— Это все, за чем ты пришел? — спрашиваю я, складывая руки на груди. — Заявить о своем намерении преследовать меня до конца семестра и попытаться залезть ко мне в трусы. Если бы это было так, ты мог бы поберечь дыхание, ублюдок, ты делал это со дня нашей встречи.

— Какие еще могут быть причины?

Я прикусываю губу и качаю головой, глядя на него.

— Я думала, ты наконец-то скажешь мне, где Лиам.

Выражение его лица становится черным как смоль.

— Какого хрена ты все еще этим интересуешься? — говорит он хриплым голосом. — Почему ты так беспокоишься о нем?

— Ревнуешь, Сэйнт? — издеваюсь я. — Тебя беспокоит, что я действительно забочусь о ком-то, кроме твоей напыщенной задницы? Может быть, мне следовало трахнуть Лиама. Тогда ты действительно…

Он набрасывается на меня, хватая рукой за горло, прежде чем я успеваю полностью осознать, что происходит. Я издаю вздох восторга, который не могу остановить, когда от его грубого прикосновения по моей спине пробегают мурашки.

Боже, когда это у меня так закрутилось в голове?

— Я уже говорил тебе, чтобы ты следила за своим гребаным языком, — рычит он мне в лицо. — Ты продолжаешь давить на меня, потому что думаешь, что я ничего тебе не сделаю, но ты ошибаешься, Мэллори.

— Я так не думаю, — парирую я. — Я знаю, что ты можешь причинить мне боль. Ты делал это бесчисленное количество раз раньше, и я не настолько глупа, чтобы думать, что ты действительно изменился.

— Я извинился.

— По твоим собственным эгоистичным причинам, — бросаю я ему в лицо.

Мы пристально смотрим друг на друга, странное напряжение, созданное из ярости и похоти, окружает нас и связывает вместе.

Наконец, я кричу: — Скажи мне, где Лиам.

Он так сильно стискивает челюсти, что удивительно, как его жемчужно — белые зубы не трескаются.

— Ты хочешь знать, где Лиам?

Он слегка сжимает свою хватку на моей шее, но не настолько, чтобы причинить мне боль, но достаточно, чтобы между моими ногами возникло давление. — Хорошо, я расскажу тебе, но сначала ты должна ответить на мой вопрос.

— На какой?

Он опускает голову так, что наши губы находились в нескольких дюймах друг от друга. Однако на этот раз я не позволяю ему прижать меня спиной к стене, стоя на своем, когда он надвигается на меня. Я также не останавливаю его, когда он обнимает меня за талию, а затем опускает руки, чтобы обхватить мои бедра. Он притягивает меня к себе, и я удивляюсь, что он уже наполовину тверд. Не говоря ни слова, он наклоняет голову, чтобы прижаться своими губами к моим. Я не могу заставить себя остановить его, поэтому позволяю ему углубить поцелуй, когда его руки обхватывают мою задницу.

Я издаю стон, но затем отрываю свой рот от его и отворачиваю лицо.

— Мы не будем этого делать.

Я прижимаюсь к его груди, но он просто проводит губами по моей щеке и челюсти, а затем покусывает мочку моего уха.

— Ты уверена, что хочешь остановиться? — бормочет он. — Я все еще возбужден.

— Ну, а я нет. — настаиваю я, хотя это гребаная ложь.

— Кто убил Джона Эрика?

Мои губы приоткрываются в шоке, и я смотрю на него, не зная, что сказать.

Наконец, мне удается пробормотать: — Откуда мне это знать?

Он хмурится, явно недовольный моим ответом.

— Не пытайся обмануть меня, Эллис. Я знаю, что ты знаешь. И я знаю, что это была не ты. Как я уже говорил, в тебе нет сил никого убивать.

Но он ошибается. Я убила Джеймса. А смерть Джона Эрика? В этом тоже была моя вина.

— Тогда почему ты спрашиваешь? — хриплю я. Протянув руку, я цепляюсь за его руку, пока он не отпускает мое горло, а затем отскакиваю от него. Он дает мне пространство, но указывает на меня пальцем.

— Мне нужно услышать, как ты это скажешь, — настаивает он. — Скажи, что ты знаешь, кто это сделал.

— Зачем мне это говорить?

Паранойя начинает закрадываться, и я не могу не думать о той камере, которую Нора и Призрак установили здесь. Я осторожно оглядываюсь по сторонам в поисках каких-либо видимых признаков другого устройства.

— На тебе что, прослушка?

Мои слова звучат как шутка, но я более чем серьезна.

Сэйнт смотрит на меня как на сумасшедшую, и, может быть, так оно и есть, но я не могу избавиться от ощущения, что он пытается заманить меня в ловушку. Снова.

Это самая хреновая часть Сэйнта, он не раз ловил меня в ловушку, и все же он все еще стоит здесь, потому что чувства — дерьмо.

— На мне нет чертовой прослушки, — выплевывает он. — Что с тобой такое?

— Иначе почему ты так настаиваешь, чтобы я сказала что-то подобное вслух?

— Почему ты должна быть такой чертовски трудной? — Он проводит пальцами по своим золотистым волосам. — Ты изводишь меня, чтобы я сказал тебе где Лиам и обвиняешь меня в том, что я причинил ему боль, но когда я хочу получить от тебя ответы на все свои вопросы, ты закрываешься.

— Это не одно и то же! — кричу я. — Лиам-мой друг, а ты…

Черт, я ненавижу его. Ненавижу его за то, что он здесь и лишает меня способности ясно мыслить. Ненавижу его за все, что он когда-либо заставлял меня чувствовать и хорошее, и плохое.

— Я что, Мэллори? — требует он. — Я причиняю боль людям? Манипулирую ими? Да, я, блядь, знаю, но, по крайней мере, я откровенен в том, какой я придурок. Ты ведешь себя так невинно, но у тебя есть более темные секреты, чем у кого-либо другого в этой школе. Я вижу, как они горят в твоих глазах.

Я также ненавижу то, что он может так легко читать меня. Как бы я ни старалась, я, кажется, ничего не могу от него скрыть.

Почему я не могу довериться Лони, но этот сукин сын узнает обо мне все ужасное, что только можно знать?

Я устала бороться с ним. Устала держать себя в руках все это чертово время. Если в этой комнате есть устройство, к черту его. Мне нужно заткнуть Сэйнта.

— Отлично! — кричу я, вскидывая руки в воздух. — Я знаю, кто его убил. Теперь доволен? Это то, что ты хотел услышать?

— Нет, ни капельки. — Он подходит ближе, хватая меня за руку. Он поворачивает меня и подталкивает к шкафу. — Одевайся. Я собираюсь отвести тебя к твоему драгоценному гребаному Лиаму.

Я немного ошеломлена. Наверное, я ожидала… большего. Больше вымогательства информации. Я, по крайней мере, ожидала, что он потребует сообщить, кто убийца, но, похоже, он действительно просто хотел, чтобы я призналась, что знаю, кто это.

Я, пошатываясь, вхожу в свой шкаф и вслепую выбираю одежду, чтобы переодеться. Оставаясь скрытой, я начинаю раздеваться, но слышу, как его шаги приближаются к шкафу, и, обернувшись, обнаруживаю, что он прислонился к дверному проему, наблюдая за мной.

— Немного уединения, пожалуйста? — говорю я, свирепо глядя на него.

Он приподнимает одно плечо, но не делает движения, чтобы уйти.

— Нет ничего такого, чего бы я раньше не видел. Ты, кажется, забыла, что каталась на моем лице только в прошлые выходные, после того как превратила меня в прославленного сборщика отходов.

Я закипаю, но это не стоит того, чтобы сражаться. Повернувшись к нему спиной, я сбрасываю штаны и снимаю рубашку через голову. Мою кожу покалывает от осознания, что он там, наблюдает за каждым моим движением.

Когда я оборачиваюсь, одетая в шорты и свитер с длинными рукавами, его глаза горят, а челюсти сжаты. Я не могу не позволить своим глазам опуститься к его джинсам спереди, и в его джинсах есть определенная выпуклость, от которой у меня слюнки текут. Черт, мы должны убраться отсюда, пока я не набросилась на него и не возненавидела себя за это после.

— Давай уже пойдем, — ворчу я, протискиваясь мимо него, чтобы выбраться из шкафа.

Он следует за мной, не говоря ни слова. Мы выходим из моей комнаты, и я обязательно запираю дверь, прежде чем мы идем по коридору и выходим из здания. Он ведет меня к черному "Рейнджроверу", на котором ездил в первом семестре, и мы не произносим ни слова, когда садимся, и он заводит двигатель.