Принц со шрамом

— Ты рыцарь? — спрашиваю я.

Его грудь вздымается, по смуглой коже размазано небольшое пятно, похожее на черную сажу.

— Я король.

— О, — мои глаза расширяются, и я поднимаю руку к голове. — Конечно, я должна был догадаться. Ты выглядишь как могущественный король.

Склонив голову, я протягиваю ему игрушку.

— Простите меня, Ваше Величество.

Улыбка трогает уголки его губ, и он протягивает ладонь, забирая меч из моих рук.

— Кто Вы? — спрашивает он. — Я никогда не видел Вас раньше, а моя мама знает всех, кто здесь работает.

— Это леди Беатро, — говорит Тристан, стоя у меня за спиной. — Миледи, это Саймон.

Саймон наклоняет голову, его глаза пробегают по моей фигуре, как будто он решает, жить мне или умереть.

— Она нам нравится? — спрашивает он.

Тристан усмехается, и этот звук посылает смятение в мои внутренности, перекручивая нарисованное в моей голове представление о нем. Он кажется искренним с этим ребенком, как будто он заботится о нём.

Его взгляд прожигает меня насквозь, когда он кладет руки в карманы и раскачивается на пятках.

— Да.

У меня перехватывает дыхание, бабочки вырываются наружу, пока мой желудок не взлетает вверх.

Саймон морщит нос, глядя на меня.

— Но Вы всё еще девушка, поэтому Вы не можешь нравиться мне слишком сильно.

Я смеюсь, встаю прямо и провожу ладонями по передней части платья, пытаясь избавиться от тревожного чувства, зарождающегося внутри меня.

— Что ж, мне жаль разочаровывать, Ваше Величество, но я ничего не могу поделать с этим фактом.

— Да. Думаю, нет, — его глаза еще раз окидывают меня взглядом, а затем обращаются к Полу. — Я голоден. Есть что-нибудь поесть?

Повернувшись к принцу, я кладу руки на бедра, сохраняя низкий голос. — Почему Вы всегда появляетесь везде, где бы я ни была? Мне сказали, что Вы призрак в этом замке, но Вы здесь. Всё время.

— Вы спрашивали обо мне? — он ухмыляется.

Раздражение сжимает мою грудь.

— Пожалуйста. Не льсти себе.

— Вас беспокоит, что я здесь?

— Вы беспокоите меня в целом, — отвечаю я.

Он вздыхает.

— Мой брат просит Вас о присутствии. Я просто пони, которого отправили сюда, чтобы доставить Вас обратно.

Я смеюсь.

— Мне трудно поверить, что Вы когда-либо позволяете, чтобы на Вас ездили как на лошади.

Его глаза вспыхивают, и смущение проникает в меня, когда я понимаю, что я только что сказала и как это прозвучало. Он открывает рот, но я вскидываю руку.

— Не надо. Не говорите. Ничего.

— Тристан! Ты не можешь уйти! — Саймон визжит, проталкиваясь мимо меня так быстро, что я отшатываюсь в сторону. В третий раз за сегодня я удивляюсь, когда этот маленький ребенок бросается к ногам Тристана, крепко обнимая его, и мое раздражение исчезает, когда Тристан опускается на колени, чтобы оказаться на одном уровне с лицом маленького мальчика, и стирает пятно грязи с его щеки.

— Ты был в туннелях весь день? — спрашивает он.

Саймон кивает.

— Да, не сердись. Я просто... — он наклоняется и понижает голос. — Когда другие дети видят меня, они смеются. Они злые.

Мое сердце бешено заколотилось, когда костяшки пальцев Саймона побледнели там, где он держит свой игрушечный меч. Я перевожу взгляд с него на Пола, выражение лица которого отражает чувства, плавающие внутри меня — хотя, когда он замечает, что я наблюдаю, он стирает эмоции со своего лица и поворачивается лицом к плите.

Тристан откидывается назад, его ноздри раздуваются, его покрытые венами руки с безымянными пальцами крепко сжимают плечи мальчика.

— Ты лев. Не так ли?

— Да-да, — он фыркает.

— Точно. А те дети? Они — овцы. Мы никогда не позволяем себе заботиться об овцах, Маленький Лев. Ты понимаешь?

Саймон кивает.

— Ты лучше, чем они когда-либо будут, — бормочет Тристан, постукивая мальчика пальцами по подбородку.

В моем горле завязывается узел, что-то тяжелое и теплое оседает в груди и вырывается наружу, как дым, расходящийся по венам и согревающий каждую частичку меня.

Тристан встает, гладит рукой макушку Саймона, а затем смотрит на меня.

— Пойдём, Маленькая Лань. Не хотелось бы заставлять Вашего нового мужа ждать.

11.Тристан

— Ну так что, чего хочет Ваш брат?

Я бросаю взгляд на леди Беатро, пока мы идем по длинному коридору. В Саксуме необычайно яркий день, облака разошлись настолько, что сквозь витражные окна пробиваются маленькие лучи солнца и рассыпаются по ее коже. Мои пальцы сжимаются, желая схватить карандаши и набросать видение.

— Он — король. Ему не нужно ничего хотеть, чтобы получить это.

Она ухмыляется.

— Вы говорите с горечью.

— Правда?

— Немного, — её плечи поднимаются. — Ну так?

Моя грудь вздымается, когда я вытаскиваю косяк из-за уха и кладу его в рот, мой язык щелкает по краю, перекатываясь по губам. Мои личные наставники называли это оральной фиксацией, прямо перед тем, как пытались выбить у меня сигарету, говоря, что принц не должен ходить с чём-то во рту, это некультурно. Я пытался объяснить, что это помогает мне успокоиться, отгоняет навязчивые мысли и тревогу, бурлящую в моем нутре, как рагу. Но им было все равно, что я чувствую, главное — как я выгляжу.

— Теперь мы друзья, Маленькая Лань? — спрашиваю я.

— Перестаньте называть меня так.

Она бросает на меня взгляд, и мое сердце колотится от радости, что я её разозлил.

— Вы очень требовательная. Кто-нибудь когда-нибудь говорил Вам об этом?

— А Вы грубый, — отвечает она.

— Это не выдающееся качество для королевы-консорта, — продолжаю я. — Возможно, Вам стоит поработать над этим, пока не начались курсы этикета, и они не выбили из Вас это.

Ее шаги затихают, и она останавливается, поворачиваясь ко мне лицом.

— Выбьют... — её голос прерывается, когда она смотрит на меня, и я чувствую, как в воздухе нарастает напряжение еще до того, как ее взгляд цепляется за мой шрам. Оно стягивается вокруг меня, пока мои легкие не сжимаются, но я наслаждаюсь дискомфортом.

— Не волнуйтесь, — мой палец постукивает по приподнятой плоти на брови. — Это не результат плохих манер. Во всяком случае, не моих.

Она кивает, но не отводит взгляд.

— Спасибо за совет.

Я снова собираюсь идти, но она протягивает руку, ее пальцы обхватывают мое запястье, чтобы удержать меня на месте. Мой взгляд падает на то место, где мы связаны, тепло разливается по моим венам.

— Расскажите мне о мятежниках, — требует она.

Мое нутро содрогается, и я поворачиваюсь к ней лицом, позволяя ее прикосновению задержаться на моей коже. Я провожу глазами по ее фигуре, начиная с кончиков ее черных как ночь локонов, по ее глубоким шоколадным глазам, а затем скольжу вниз к декольте, выглядывающему из верхней части ее кроваво-красного платья.

Мой член твердеет, когда я представляю, как разрываю ткань на ее груди и скольжу между ее грудями, пока не схожу с ума от желания кончить.

Она отпускает мое запястье и отступает на шаг назад, ее подбородок поднимается, как это всегда бывает перед тем, как она становится непокорной. Это движение демонстрирует простор ее шеи, и мои пальцы дергаются, желая оставить на ней отпечатки, как краски на холсте.

Медленно я вынимаю незажженную сигарету изо рта и кладу её за ухо, возвращая взгляд к ее глазам.

— Что бы Вы хотели узнать?

— Всё . Я хочу... подождите, — она вскидывает брови. — Вы не собираешься спорить со мной по этому поводу? Не скажете, что я не должна говорить о них или задавать вопросы?

Я наклоняю голову.

— С чего бы мне это делать?

— Все остальные уже так сделали, я просто... — её зубы впиваются в нижнюю губу.

Вид того, как она портит свою плоть, посылает сквозь меня новый всплеск желания, и прежде чем я успеваю остановиться, я двигаюсь к ней, возбуждение разжигает мои внутренности, когда она отступает. Я продолжаю двигаться, пока она не оказывается под каменными арками окна, ее тело прижато к зеленому и желтому витражу.

Ее глаза перебегают с моего лица на коридор и обратно, словно она боится, что кто-то пройдет мимо и увидит нас.

Мне нравится заставлять её нервничать.

Маска, которую она надевает для остального мира, спадает, когда мы остаёмся вдвоем.

— Я не все остальные, Маленькая Лань, — я подхожу ближе.

Желтые крапинки в ее глазах заставляют мой желудок сжаться. Я поднимаю руку и провожу тыльной стороной пальцев по ее щеке, мне нравится, как она вздрагивает — то ли от самого прикосновения, то ли от прохладного металла моих колец.

— Было бы очень жаль потерять этот пытливый ум, — бормочу я. — Я не хочу подавлять его. Я хочу разделить его на части и посмотреть, какие еще вопросы я смогу найти.

Ее руки двигаются за спиной, пока не упираются в окно, цвета создают прекрасный ореол вокруг ее тела, как будто она божество в человеческой форме, присланное на землю, чтобы искусить меня от моих жестоких поступков.

Но я уже знаю, что она не ангел.

Мои пальцы продолжают двигаться вниз, пока не касаются ее шеи. Я жду, что она отстранится, но она снова удивляет меня, наклоняя голову, как будто жаждет моего прикосновения.

— Вы очень доверяете мне, спрашивая о фракции мятежников и думая, что я не брошу Вас в подземелья и не посажу на цепь.

Её пульс бьется под моим большим пальцем, и мои мышцы судорожно сжимаются в предвкушении того, как проявляются её нервы, как бы она ни старалась их скрыть.

— Вы бы не стали, — вздыхает она.

— Вы так уверены? — я крепче сжимаю её горло, желая почувствовать, как трепещет её пульс, когда я шепчу ей на ухо грязные слова. — Я думаю, Вы будете выглядеть прекрасно привязанной к стене и молящей о пощаде.

Что-то дикое высвобождается внутри меня, когда её зрачки расширяются, мои яйца подрагивают, заставляя мою член пульсировать о ткань моих брюк. Я опускаю руку на её талию, перемещая нас, пока она не прижимается к нише оконной арки, наши тела в сантиметрах друг от друга.

— Вы не должны прикасаться ко мне, — шепчет она. — Если кто-то увидит... нас могут предать смерти.

— И что Вы собираетесь делать, достать свой милый маленький кинжальчик и попытаться обескровить меня? — спрашиваю я, надавливая рукой на ее торс, так что она прижимается к стене. — Хотите продолжать притворяться? Я знаю, что Вы не такая хорошая девочка, как утверждаете.

Ее ладони подпрыгивает мне на грудь, пальцы впиваются в мою черную тунику. Я наклоняюсь, мой нос проходит вдоль линии ее волос, вдыхая ее мягкий цветочный аромат.

— Я вижу то, что Вы так старательно пытаетесь скрыть.

Я себя не контролирую. Каждая частичка меня бушует в желании схватить её , и трахнуть, и заклеймить, и удержать, что безумно, потому что я даже не хочу её.

— Вам не нужно прятаться от меня, Маленькая Лань.

— Я не прячусь, — мурлычет она, ее губы касаются моих. — Я возмущена.

В коридоре раздаются шаги, и мы отстраняемся друг от друга, её пальцы запутываются в тонкой цепочке её ожерелья.