Испытательный срок

— Ты что, слепая? Любая женщина давно бы поняла… Я ведь ревновал тебя, как дурак, к любому фонарному столбу… что это, по-твоему?

— Нет, — сказала я одними губами. — Не говори. Я не верю тебе.

Он кивнул.

— Знаю. В плохое верится легче, чем в хорошее? Ты дурочка. Глупая, испуганная, обиженная миром дурочка. Ты боишься к кому-то привязаться, потому что боишься новой боли. Поэтому ты так и уцепилась за то, что тебе кажется правдой, хотя любой человек понял бы, что я влюбился в тебя задолго до этих проклятых акций…

— Да, и поэтому ты побежал в ту ночь к своей толстозадой Бейкер!

Эти слова вырвались у меня сами — мне-то казалось, что я об этом и думать забыла — это ведь меня не касается, в самом деле. Оказывается, касается. До сих пор.

Пол сморщился.

— Прости… не понял?

— В ту ночь, — раздельно сказала я. — Когда ты… когда мы… в общем, когда ты напился. Бейкер звонила мне на следующее утро. Хвасталась.

Клейтон смотрел на меня с затруднением.

— Знаешь, я потом пил… еще. Я встретил ее в каком-то баре. Тереза все выспрашивала о тебе… я посоветовал не совать нос в чужие дела. Джессика, я спал в машине. Проснулся в пять утра и поехал домой. Хорошо еще, меня полицейские не остановили за вождение в пьяном виде. Слышишь? Ничего не было! Ни с кем! Понимаешь?

Я снова отвернулась. Так хотелось ему поверить… хотя почему я должна верить и этой… Бейкер? С какой стати?

— Джессика, пожалуйста, поверь мне. Я тебя не обижу.

Меня словно парализовало — я только закрыла глаза, когда он откинул одеяло. У меня не было сил, да и желания сопротивляться. Он был очень осторожным. Очень нежным, очень настойчивым. Я сжимала зубы, чтобы не застонать от его губ, рук, от близости сильного, заряженного энергией и желанием тела. Я отворачивалась от поцелуев, цеплялась пальцами за спинку кровати, выгибалась дугой, когда он скользнул вниз… И снова вверх — медленно, настойчиво, горячо. Я не хотела показывать, как мне хорошо, но все же с облегчением застонала, когда он накрыл меня своим телом. Обхватил ладонями мое лицо, встряхнул легонько, заставляя открыть глаза.

— Джессика?..

— Да, — сказала я. — Да! Да!

Движения — сначала медленные, осторожные — потом все глубже, энергичнее, яростнее… Он довел меня до самой вершины и оставил меня там — долго, бесконечно долго — к тому времени, как кончилось это сладкое безумие, я едва не потеряла сознание. Обрушилась вниз рассыпавшимися искрами…

Он долго лежал молча. Гладил меня.

— Это даже лучше, — выдохнул мне в ухо. — Лучше, чем я себе представлял.

Я отвернулась.

— Не надо было…

— Даже не вздумай, — шепот щекотал мне шею. — Я не отпущу тебя. Я не могу без тебя. Я хотел, чтобы ты знала, как мы друг другу подходим.

— И попутно удостовериться самому, да? — пробормотала я. Слегка откинув голову, он смотрел на меня с улыбкой.

— Вот теперь я тебя узнаю. И еще раз прошу — будь моей женой, — сказал мой муж. — Ты же знаешь, я тебя люблю. Ты это хотела услышать, да? А теперь я хочу послушать тебя.

— Что?

— Что ты меня любишь.

— С чего это вы взяли? — сказала я, глядя в потолок. Пол приподнялся и наклонился надо мной. Пришлось смотреть ему в глаза. Они смеялись.

— Иначе бы ты взяла эти акции. Иначе бы осталась со мной.

Я молчала. Пол опять рассмеялась. Он был как пьяный.

— Я, наверно, влюбился в тебя с первого дня. Сначала ты заинтересовала меня, как… экзотическая зверюшка. Все раздражало и развлекало — внешность, манеры, характер… Ты была совершенно невозможна, ты знаешь это? И в то же время страшно притягательна. А потом… это озеро.

— О, боже! — застонала я. — Ты будешь напоминать мне про это до конца жизни?

— Конечно! Я тогда впервые как следует разглядел тебя… Начал думать…

Он жадно смотрел на меня. Тело ответило так энергично, что я поспешно натянула смятую простынь.

— Ты была такая… я не знаю. Я до сих пор не знаю, как и что ты со мной сделала. А потом тебя похитили. Знаешь, я им даже благодарен. Да, представь себе! Я представлял, что они с тобой могли сделать… При всей твоей колючести, ты всегда была такой… незащищенной. Жаль, что я это поздно понял. Но почему говорю я один?

Потому что я хочу это слушать…

— …я хочу, чтобы ты наконец сказала — ты ведь любишь меня?

Я взглянула на него беспомощно.

— Я…

— Джессика. Одно слово. Это не так страшно, как кажется.

— Нет.

Он быстро прикрыл ладонью мои губы.

— Хорошо. Молчи. Только кивни. И все.

Я качнула головой, но мои губы шепнули ему в руку: "да". Его глаза засияли. Пол наклонился и быстро поцеловал меня.

— Видишь, это совсем не страшно. Ты опять убежишь от меня?

— Не знаю, — ответила я несчастным голосом.

— Замечательно! — он сел. — Давай оденемся.

— Зачем?

— Действительно, зачем? — мигом согласился он, поворачиваясь ко мне. Я закусила губу и потянулась к своей одежде. Пол помогал мне одеваться — по-моему, он опять был на взводе, дыхание срывалось, дрожали пальцы — и он скорее мешал, чем помогал.

Я выпрямилась и посмотрела на своего мужа.

— Идем? — негромко спросил он. Я кивнула. На пороге оглянулась на свою комнату. Это была моя нора. Мое убежище. Здесь я зализывала раны. Как скоро она опять мне понадобится? Пальцы впились в косяк. Пол поглядел и вздохнул.

— Родная моя, жизнь с тобой будет полна неожиданностей. Но если ты сейчас скажешь, что никуда не пойдешь, я просто возьму тебя в охапку и унесу…

Я беспомощно глядела на него.

— Пол, я боюсь. Очень боюсь.

Он погладил мое запястье.

— Ты нужна мне. Ты нужна мне. Правда. Я не могу… я не прошу тебя поверить, если это так трудно. Просто рискни. Ну?

Пальцы разжались.

Я рискнула.