Извращенная Преданность

— Я тебе ничего не покупаю. Я просто даю тебе деньги.

— Я уверена, что брать деньги у кого-то вроде тебя это большой отказ, — тихо сказала она.

Я все еще держал ее за руку и чувствовал, как ее пульс учащается под моими пальцами. Я наклонился к ее уху.

— Это еще большее " нет ", отказываться от подарка от кого-то вроде меня.

Она вздрогнула, но не отстранилась. Когда я отпустил ее, она осталась рядом со мной.

— Тогда у меня не будет выбора, — сказала она.

— Не будет, — согласился я.

Люди наблюдали за нашим разговором с плохо скрытым любопытством. Взглянув на часы, я понял, что мне нужно идти. Я не хотел заставлять Римо ждать.

— Завтра я ожидаю увидеть тебя в новой одежде, — сказал я ей.

Она кивнула и, наконец, сделала шаг назад. Выражение ее лица было искажено.

— Так ты вернешься завтра? — спросила она.

Я обошел бар и снова повернулся к ней.

— Да.

Л Е О Н А

Я наблюдала за удаляющейся спиной Фабиано. Теперь, когда он больше не отвлекал меня, я поняла, сколько посетителей сидело перед мной с пустыми стаканами. Шерил и официантка неопределенного возраста находилась в другом конце комнаты и только сейчас начали пробираться ко мне.

Я быстро спрятала деньги в рюкзак, прежде чем броситься к первому столу, чтобы принять заказы. Я могла сказать, что люди смотрели на меня с любопытством. Этот разговор с Фабиано привлек ко мне больше внимания, чем мне нравилось.

Я все еще чувствовала остатки стыда, когда думала о его просьбе купить новое платье для себя. Я знала, что моя одежда видела лучшие дни. А мои шлепанцы ... я подавила вздох.

Возможно, мне следовало стоять на своем и отказаться от денег. Долг перед мафией плохо, но Фабиано подарил мне деньги не как гангстер, а как...кто именно? Мы не были друзьями. Едва знали друг друга. Была ли я у него в долгу или еще хуже у Каморры? Ожидал ли он чего-то взамен?

Идея была ужасающей и захватывающей одновременно. Не то чтобы я когда-либо давала ему физическую близость в обмен на деньги, но мысль о том, что он может заинтересоваться мной, наполняла меня головокружительным возбуждением.

— Значит, держаться от него подальше не очень хорошо, да? — спросила Шерил, остановившись рядом со мной с корзиной, набитой пивными бутылками.

— Я не могу запретить ему выпивать в баре, — сказала я, слегка пожав плечами.

— Он приходит не за выпивкой. До того, как ты начала здесь работать, его почти не было рядом, и, честно говоря, мне так больше нравилось.

Она неторопливо удалилась, покачивая бедрами из стороны в сторону и ловко лавируя между столиками на высоких каблуках.

Я вздохнула.

Умение моей матери доставлять неприятности мужчинам, очевидно, перешло ко мне. Возможно, был какой-то способ потерять внимание Фабиано. Проблема была в том, что часть меня не хотела, чтобы он потерял ко мне интерес. Какая-то извращенная, идиотская часть жаждала его внимания. То, что такой человек, как он, проявлял ко мне хоть каплю интереса, укрепляло мою скудную уверенность в себе.

В школе мальчики обращали на меня внимание только потому, что думали, что я легко откажусь от этого, как дочь шлюхи. Они интересовались мной не потому, что я красивая или умная, а потому, что считали меня дешевой. Но Фабиано ничего не знал о моей матери, и, судя по тому, как он выглядел, у него не было проблем с тем, чтобы найти желающих.

Шерил бросила на меня сердитый взгляд. Я погрузилась в свои мысли и снова перестала работать. Я выбросила Фабиано из головы. Если я не хочу потерять эту работу, мне придется взять себя в руки.

В тот вечер после работы Фабиано не было рядом, чтобы отвезти меня домой. И я поняла, что втайне надеялась, что он приедет после того, как разберется с делами, что бы это ни значило.

Перекинув рюкзак через плечо, я крепко ухватилась за лямки и пошла домой. В это время вокруг было мало людей, и от большинства из них мне хотелось бежать. Я ускорила шаг, осматриваясь. Никто не преследовал меня, и все же мне казалось, что за мной охотятся. Все эти разговоры о Каморре разжигали мое воображение.

Это было нелепо. Я привыкла ходить одна. Дома, с мамой, она точно ниоткуда меня не забирала. Я была той, кому не раз приходилось искать ее, когда она не возвращалась домой. И довольно часто я находила ее без сознания в одном из ее любимых баров или на задворках.

Когда я наконец добралась до дома, то с облегчением вздохнула. В гостиной все еще горел свет.

— Леона? Это ты?

Папа казался пьяным. Я колебалась. Я вспомнила, как в последний раз видела его пьяным, когда мне было двенадцать. Он сильно поссорился с моей матерью и ударил ее так сильно, что она потеряла сознание. После этого она ушла от него. Не то, чтобы мужчины стали лучше после этого. Для моей мамы жизнь была нисходящей спиралью, которая никогда не прекращалась. Возможно, она положила этому конец, возможно, это был ее последний шанс на реабилитацию.

Я остановилась в дверях гостиной. Папа сидел на диване, стол перед ним был завален пивными бутылками и бумагами. Они были похожи на ставки. Я сомневалась, что он празднует свою удачу.

— Ты опоздала, — сказал он, слегка запинаясь.

— Мне нужно было работать. Бар открыт допоздна, — сказала я, не желая ничего, кроме как пойти в свою спальню и дать ему выспаться. Он оттолкнулся от дивана, обошел его и приблизился ко мне.

— Я думала, ты больше не пьешь.

— Нет, — ответил он. — Большую часть времени. Сегодня был плохой день.

У меня было чувство, что хорошие дни были редки и далеки друг от друга.

— Извини, — машинально сказала я.

Он отмахнулся. Он сделал еще шаг в мою сторону и чуть не потерял равновесие. Воспоминания обо всех ссорах между ним и моей матерью, свидетелями которых я была, всплывали одно за другим. Сейчас у меня не было на них сил.

— Наверное, мне пора спать. Завтра будет еще один долгий день.

Я обернулась, когда услышала его несогласованные шаги, а затем его рука сжала мое запястье. Я подпрыгнула от неожиданности.

— Подожди, — пробормотал он. — Ты должна дать мне немного денег, Леона. Роджер, должно быть, уже заплатил тебе.

Я попыталась выскользнуть из его хватки, но она была слишком крепкой и болезненной.

— Ты делаешь мне больно, — процедила я сквозь зубы.

Он, казалось, не слушал.

— Мне нужны деньги. Мне нужно расплатиться с долгами, иначе у нас будут неприятности.

Почему у нас будут проблемы, если он не заплатит долги по ставкам?

— Сколько тебе нужно? — спросила я.

— Просто дай мне все, что у тебя есть, — сказал он, его пальцы на моем запястье были таким же способом удержать меня от ухода, как и держать себя в вертикальном положении.

Я знала, как это будет. Мама была такой же со своей зависимостью. Она воровала каждые деньги, которые находила в моей комнате, пока у меня не осталось выбора, кроме как постоянно носить их с собой. Не то чтобы это когда-нибудь отпугивало ее в более отчаянные дни.

— Мне нужны деньги на колледж, и нам нужна еда.

Я не очень надеялась, что он потратит большую часть своих денег на покупки. Пончики были единственным исключением.

— Перестань думать о колледже. Такие девушки, как ты, не ходят в колледж.

Наконец мне удалось освободиться от его сокрушительной хватки. Потирая запястье, я сделала шаг назад.

— Леона, это серьезно. Мне нужны деньги, — сказал он.

Отчаяние на его лице заставило меня залезть в рюкзак. Я взяла пятидесяти долларовую банкноту и протянула ему. После того как Роджер заплатил мне сегодня, у меня осталось чуть больше ста долларов. Чаевые были приличные на Арене.

— И это все?

У меня не было возможности ответить. Он шагнул вперед, застигнув меня врасплох. Он вырвал у меня рюкзак, сунул руку внутрь и начал рыться. Я пыталась схватить его, но он оттолкнул меня. Я врезалась в стену. Найдя остальные деньги, он бросил рюкзак и сунул банкноты в карман джинсов.

— Хорошая дочь не стала бы лгать отцу, — сердито сказал он.

А хороший отец не стал бы ругать свою дочь. Я подняла рюкзак с пола. Одна из лямок была порвана. Борясь со слезами, я бросилась в спальню и закрыла дверь.

Усталая и потрясенная, я опустилась на матрас. Конечно, ничего не изменилось. Я уже сбилась со счета, сколько раз мама обещала мне начать все сначала. Наркотики оказались сильнее ее воли и любви ко мне. И вот я здесь с отцом, который борется со своей зависимостью, и я застряла с ним. Почему люди в моей жизни всегда нарушают свои обещания?

У меня не было денег, чтобы уехать из Лас-Вегаса, и даже если бы я это сделала, куда бы я пошла? Я не могла позволить себе квартиру, и у меня не было ни друзей, ни семьи, к которым я могла бы обратиться.

Я разделась, аккуратно положив платье на пол. Без денег я не смогла бы купить новую одежду, но я не могла снова надеть свое платье. От него пахло потом, а на юбке было пятно от кетчупа. Я достала из рюкзака джинсовые шорты и простую белую рубашку. Они были смяты из-за папиного рытья, но ничего не поделаешь.

Устав, я солгала.

Колледж не для таких девушек, как ты.

Возможно, я была глупа, что мечтала об этом, но мои мечты были единственной вещью, которые поддерживала меня. Я хотела получить диплом юриста. Помогать людям, которые не могут позволить себе хорошего адвоката. Я закрыла глаза.

В моей голове возник образ Фабиано. Никто никогда не возьмет у него денег. Он был силен. Он знал, как получить то, что хотел. Хотела бы я быть такой.

Сильной. Уважаемой.

Рано утром я постирала свое летнее платье и повесила его сушиться над душевой кабиной. Хотя до работы оставалось еще несколько часов, я вышла из квартиры. После вчерашнего инцидента с папой я чувствовала себя там неуютно. Он не испугал меня. Слишком часто я сталкивалась с таким же откровенным отчаянием со стороны матери.

К счастью, на дне рюкзака я нашла несколько долларов в монетах, которые получила вчера в качестве чаевых, и хотела позавтракать сама. С кофе на вынос и датской булочкой, я шла по улицам без реальной цели. Когда я заметила автобус, который направлялся к полосе, я использовала свои последние деньги, чтобы купить билет. Я даже не знала почему.

Я вышла из автобуса и продолжила идти, восхищаясь великолепием отелей и беззаботностью туристов. Это был другой Лас-Вегас, чем тот, который я испытывала до сих пор. В конце концов я остановилась перед фонтанами Белладжио. Я закрыла глаза. Как я смогу найти здесь хорошую работу, если даже не смогу купить себе приличное платье?

Я видела, как охранники следили за мной, когда я бродила по отелям. С одного взгляда на меня они решили, что я воровка. Я знала, что папа будет продолжать брать мои деньги, если вдруг не перестанет проигрывать, что было крайне маловероятно. Банк всегда выигрывал.