Это лишь игра - 2

9. Герман

— Вон она, по ходу, — Макс кивком указывает на блондинку в блестящем топе и микроскопической юбке. — Я, правда, давненько ее не видел, но вроде она… Да, точно, она. Вика Леонтьева. Ну что? Пойдем знакомиться?

— Чуть позже. Присмотрюсь к ней немного.

— Как скажешь. Только я долго тут торчать не могу. — Макс смотрит на часы. — Аленке обещал к девяти быть дома.

Свободных столиков в клубе больше нет, и мы с Максом устраиваемся у барной стойки так, чтобы дочь Леонтьева была у меня все время в поле зрения. Макс берет себе пиво, я — минералку.

— Да ты можешь уже идти. Спасибо, что провел и показал… — рассеянно отвечаю ему, наблюдая за Викой Леонтьевой.

Макса Явницкого я едва знаю. Видел раньше раз или два мельком, ну и на днях познакомился уже поближе, когда заезжал к его… то ли отцу, то ли отчиму. У них там какие-то сложные семейные связи, в которые я не особо вникал.

Старший Явницкий, конечно, тот еще тип — тщеславный, недалекий и соврет — недорого возьмет. Но надо отдать ему должное: сейчас, когда отец попал в неприятности и все его вчерашние «друзья» один за другим от него открестились, он — один из немногих, кто не слился, невзирая на риски. Впрочем, к Леонтьеву у него свои счеты, как-никак тот его подсидел. Но все равно я такие моменты ценю.

Про нового губернатора он рассказал мне, пожалуй, даже больше, чем досье, собранное отцовскими безопасниками. Прежде я знал о Леонтьеве лишь то, что в девяностых они с отцом друг у друга выгрызали место под солнцем. Отец оказался удачливее, а Леонтьев разорился.

Однако адвокат наш был прав: губернатор обезопасил себя со всех сторон и хорошо поработал на имидж. Этакий примерный семьянин и честный труженик. Ни любовниц, ни явных афер, ни теневого бизнеса, никакой зарубежной недвижимости, записанной на тещу. Может, в прошлом и водились за ним грехи, но сейчас в глазах широкой публики он чист как слеза младенца.

К тому же громко уволил нескольких чиновников за взятки. Затем с его подачи пересмотрели дело и показательно посадили депутатскую дочку, которая еще лет шесть назад протаранила остановку с людьми и отделалась легким испугом. Теперь вот разгоняет тему с отцом. Так что в народе его уважают.

Единственная уязвимость Леонтьева — это его дети. Дочь Вика и сын Вячеслав. В свое время оба учились в той же гимназии, что и Макс Явницкий. Собственно, поэтому он сейчас здесь, рядом со мной.

— Славяна этого я почти не знаю, — говорит Макс. — Он меня старше года на три или четыре, у него там своя компания была. Я с такими старперами не общался. А сейчас я тем более от светской жизни отстал. А Вику знаю. На вписках когда-то встречались. Она на класс младше училась. Ничего такая, только дура. А когда выпьет — вообще атас. Сейчас, может, уже подуспокоилась, но в школе отжигала — мама не горюй. Нет, ничего такого прям запредельного. Стандартный набор: бухло, травка, секс без обязательств. Хотя… кто из нас не отжигал по юности, да?

Макс останавливает на мне взгляд и приподнимает бровь.

— Что? Ты нет, что ли? Не куражился? Ну ты мамонт… — издает он смешок. — Хотя я тоже теперь ни-ни, но вспомнить иногда прикольно… Так о чем мы? А-а, короче, эта Вика потом уехала… Училась где-то в Москве, но я не в курсе, где и на кого, и вообще доучилась или нет. Сейчас, по-моему, просто болтается… здесь вот зависает часто.

«Здесь» — это в «Дон Отелло», ночном клубе с претензией на элитарность. Школоты и гопоты тут и правда нет, но в целом — место так себе. Хотя, может, это просто я не любитель.

— Так ты хочешь подкатить к ней, а потом через нее к Леонтьеву? — допытывается Макс.

Вместо ответа я, скроив неопределенную мину, пожимаю плечами. Мне неохота вести задушевные беседы, хотя Максу я благодарен. Если бы он еще хоть немного помолчал… Но он, наоборот, наседает:

— Думаешь, попросишь его, и он отцепится от твоего отца? Как по мне, не очень вариант. Он тебя и слушать не станет. В лучшем случае — просто пошлет. Но как бы еще хуже не вышло.

Я пропускаю его слова мимо ушей.

Затем Макс допивает пиво, и мы идем «знакомиться». То есть я иду знакомиться. Макса же Вика узнает сразу. Оба изображают неожиданную радость от случайной встречи.

Потом пускаются в школьные воспоминания. На меня она косится лишь украдкой и с затаенным интересом. Я же глаз с нее не свожу — изучаю повадки. Хотя она, наверное, мое внимание принимает за нечто другое. Потому что вскоре начинает не очень умело «играть»: выгибается в пояснице, меняя расслабленную позу на «кошачью», слишком заливисто смеется чуть ли не над каждым словом, с отточенной сексуальностью посасывает трубочку и перекатывает ее языком по губам, демонстративно липнет к Максу, как к давнему хорошему приятелю.

А Макс тем временем шлет мне одно сообщение за другим: «Э! Ну ты давай уже вливайся! Она меня уже достала! Мне домой надо! Я не нанимался ее развлекать…»

Я переключаю внимание на одну из ее подруг, Алину. Спрашиваю о чем-то, что первое приходит на ум, завязываю с этой подругой какой-то бессмысленный разговор. Макс тут же строчит:

«Ты ничего не перепутал? Нахрена ты с этой Алиной треплешься? Ты же с Викой хотел замутить».

Макс на нервах не понимает, что именно поэтому и треплюсь.

Спустя время, когда Макс уже отчалил домой, встаю и иду в фойе. Там, во всяком случае, нет так шумно, можно спокойно сделать несколько звонков. Но успеваю переговорить лишь с Вайнером, как в фойе появляется Вика Леонтьева.

Она направляется в сторону уборной, но, заметив меня, делает удивленное лицо. Я поднимаюсь с дивана, не спеша, приближаюсь к ней. Она стоит, ждет, скрестив на груди руки. Взгляд ее взволнованно бегает.

Вика пытается спрятать эмоции за гримасой и улыбкой, но я уже вижу — с ней получится всё…