Это лишь игра - 2

***

Спустя три недели

— Герман, вы с ума сошли! — вскидывается Вайнер. — Я и так переживаю, что, если Леонтьев узнает, что вы с его дочерью… он совсем с цепи сорвется… А вы собрались заявиться к нему домой! Это безумие! Он же вас попросту уничтожит!

Марк Соломонович мечется по моему сьюту как в горячке. Я до сих пор так и живу в Мариотте, не хочу видеть пустой распотрошенный дом, кабинет отца… без отца. И не хочу везти туда Вику, которая последние две недели почти безвылазно проводит в моем номере.

— Не уничтожит, — невозмутимо возражаю я.

— Да откуда такая уверенность?!

— Потому что он слишком любит свою дочь.

— Так тем более! Он за нее в пыль вас сотрет. И всех нас заодно.

На это я ничего не отвечаю — просто надоело уже выслушивать его бесконечное «все будет плохо». Иду в спальню, достаю из шкафа костюм, снимаю чехол, начинаю переодеваться.

Вайнер, забыв такт, врывается следом.

— Если с вами что-то случится, Александр Германович этого не выдержит! Герман, ну подождите хоть немного… когда придет ответ из Москвы…

— Марк Соломонович, вы же сами говорите, что отец находится в невыносимых условиях, что у него плохо с сердцем, что его там…

— Да, всё так! И я подал жалобу!

— И что изменилось?

— Просто всё не так скоро делается. Но условия ему смягчат. Обязательно. Уж этого я добьюсь! А если понадобится, подам еще жалобу и не одну…

— Марк Соломонович, — вздохнув, поворачиваюсь к старику, — мне не надо, чтобы отцу смягчали условия. Мне надо, чтобы его освободили.

Вайнер издает смешок.

— Как? Вы думаете, если вы… — Вайнер внезапно краснеет, — простите за мою грубость, затащили в постель дочь Леонтьева, то нам будет проще спасти вашего отца? Это абсурд!

— Я женюсь на ней. В ближайшее время. И вам вообще не придется никого спасать. Леонтьев сам всё сделает.

— Но… — растерянно бормочет, часто моргая Вайнер.

— Просто потому, что ему не нужен зять, у которого отец под следствием. Он очень трепетно относится к своей репутации.

— Но он же может быть против вашей женитьбы…

— Он и так обязательно будет против. Только Вика его даже слушать не станет. Я же говорю — он слишком любит свою дочь.

— А что будете делать потом?

— После того, как освободят отца, вернусь в Канаду.

— С ней?

Я пожимаю плечами.

— Ну, не знаю… не знаю… — причитает он. — Нет, я всё понимаю, у меня и самого сердце болит за Александра Германовича, но жениться… это же навсегда…

— Да не убивайтесь вы так. В конце концов разводы у нас еще не отменили.

Вика подъезжает к Мариотту ровно в семь, как мы и договаривались. Номер мы покидаем с Вайнером вместе. По пути он опять пускается в причитания. Я, не дослушав, выхожу на парковку.