Первозданная

Глава 1

«Они никогда не изменятся, потому что характер их сложился слишком рано, а это, как внезапно свалившееся богатство, лишает человека чувства меры…». Трумен Капоте «Завтрак у Тиффани»

Семь лет спустя

Определенно точно эта маленькая стерва заслуживает хорошей отеческой порки. Я никогда не была сторонницей рукоприкладства, — уж тем паче сама от него не страдала, — но Луиза вызывала стойкое желание припечатать ее к столу и отхлестать до потери пульса. Не могу принять и переварить сей факт, что у такого замечательного человека как Сергей Гарегинович имеется избалованная до вопиющей степени дочка, диагноз которой — сука редкостная. Смотрю на нее и не понимаю, чего же в жизни не хватает этой пигалице, раз она так отчаянно пытается самоутвердиться? Детских травм с таким родителем у нее быть не может, выглядит моделью из современных журналов, изощренный ум при себе — Луиза далеко не глупа, этого не отнять. Укомплектована девочка, короче.

Разве моя личность может быть ей настолько интересна, чтобы в глазах высвечивалось четкое: «Сдохни, тварь»? Мы знакомы два с половиной дня, в течение которых пересекались ровно три раза по десять секунд. Абсурдно короткий промежуток времени, чтобы успеть возненавидеть кого-то до такой возвышенной планки. Я, конечно, считаю себя человеком весьма талантливым и способным. Но эти сроки рекордны даже для меня. Как и чем я ее довела?

Замолкаю с раскрытой папкой в руках, наблюдая, как нарочито медленно покачивая стройными ножками от бедра, будто это тайная миссия ее рождения, которую девушка безупречно исполняет, к нам с начальником надвигается клубок надменной ярости, облаченный в шикарное темное платье.

Луиза останавливается на расстоянии метра. Наклоняется к ближайшему столу и вытягивает белоснежную салфетку из коробки.

А потом мой мозг просто отказывается воспринимать следующий кадр.

— У Вас, господин Арзуманян, — прикладывает несчастный кусок целлюлозы к правому углу его рта, имитируя заботу, — слюни текут от свежей красивой рожицы. Такими темпами напугаете нового сотрудника неконтролируемым потоком выделений.

Закончив с одной стороной, Луиза перемещает руку к другой, тщательно надавливая на кожу остолбеневшего Роберта. В кабинете виснет гробовая тишина, нарушаемая только звуком противного трения — хвала стараниям этой неадекватной особы.

В какой-то момент мужчина все же приходит в себя, после чего резко перехватывает изящное запястье, отдаляя девушку от своего пострадавшего и покрасневшего местами лица. Взгляд у него непроницаемый. У нее же — испепеляющий.

— Выйди вон, Луиза.

Мурашки пробежали по коже от этого тона. Я с удивлением оглядела начальника, от которого за эти пару дней не слышала ни одного негативного слова. А тут такое проявление агрессии… Хотя внешне он вполне спокоен.

В голове щелкает.

Между ними нечто настолько грандиозное, что меня может отшвырнуть ударной волной. И эта демонстрация — не что иное, как приступ ревности. Ко мне. «Свежей красивой рожице».

Вот и ответ на мои вопросы.

Нутро раздирают противоречивые чувства: смех от подобной нелепой догадки и раздражение от понимания неминуемой вражды с этой фурией.

Прекрасно, Сатэ, покой тебе теперь будет только сниться.

— Вон. Выйди. Луиза.

Роберт повторяет, чеканя слова. При этом они так и не отрываются друг от друга. Там так все пылает, что я почти чувствую жар.

Что-то меняется, потому что девушка резко разворачивается и пулей вылетает из помещения.

— Прости, — цедит мужчина.

И я замираю, уловив тоску в его глазах, так пристально провожающих идеальную женскую фигуру.

Поток мыслей сбивает реакцию, и я не сразу отвечаю.

— Не надо извиняться, всё в порядке.

После чего начальник автоматически кивает и возвращается к моему просвещению.

Итак, третий день в Министерстве Здравоохранения подходил к концу, я с головой окунулась в изучение должностных обязанностей, отмечая, что они особо не отличаются от тех, которые я исполняла на прошлом рабочем месте. За исключением масштабов, конечно. Проведение процедур государственных закупок, составление отчетностей, заключений и прочее. У меня была хорошая школа, благодаря которой я не только стала прекрасным специалистом, но и пережила личностный рост. И на это ушло пять лет. Хотя я и не практиковала весь последний год.

Отдел координации закупок состоял из четырёх человек и начальника Роберта Арзуманяна. В эмоциональном плане я пока не определилась, как себя чувствую среди коллег, но общее впечатление было весьма положительным. Из обитателей соседних «королевств» я пока имела честь знать юристов, ярым представителем которых являлась и Луиза.

Кстати, о птичках.

Её отец был другом моего бывшего шефа, по рекомендации коего я и оказалась в этой обители. Смешно, но теперь я, возможно, буду курировать его деятельность, потому что моя прежняя организация была подведомственна нынешней.

— Значит, в следующем году включим тебя в список по повышению квалификации, — Роберт делает пометку на последних страницах своего ежедневника. — Но ты точно помнишь, что проходила курсы два года назад?

— Да, — киваю.

— Отлично, но стоит перепроверить информацию на сайте Минфина. У нас был печальный случай, мы пропустили фамилию одной сотрудницы, которая осталась за бортом и была лишена лицензии.

Да уже, печальная перспектива. По закону каждые три года специалисты в этой области обязаны проходить своеобразные тренинги, обновляя знания. Те, кто пропускают их, официально лишаются права практиковать сроком на год, после чего должны сдавать экзамен с нуля. А там более пятисот вопросов на основе кучи правовых актов.

— На сегодня, думаю, закончим, — изрекает начальник, поднимаясь.

Я забираю сумочку и легкое пальто, а он гасит свет.

— Сатэ, — будто мнется, когда оказываемся в широком коридоре, — насчет Луизы…

— Всё в порядке, я же сказала, — перебиваю, качая головой, поскольку не хочу видеть его смущения.

Останавливаюсь напротив него, решая поставить шутливую точку в этой теме:

— Ну, максимум, если она меня покалечит, я выставлю Вам счёт за лечение.

Мужчина задорно смеется, демонстрируя ровный ряд красивых зубов. Я улыбаюсь, радуясь, что обстановка немного разряжена.

— Ты её пока не знаешь. Если эта девчонка за тебя возьмется… Боюсь, я буду оплачивать твои похороны и очень долго носить траур, чувствуя свою вину.

Теперь я не выдерживаю и заливаюсь звонким смехом, так и не научившись регулировать высоту его звука, за который часто получала выговор от мамы.

А потом по моему позвоночнику прошел неприятный озноб. Я почувствовала, как воздух сгущается, наполняясь животной энергетикой, подавляющей всё вокруг себя. Такой тремор у меня возникал рядом только с одним человеком, которого здесь просто не может быть. Но…

Я медленно разворачиваюсь. Именно в тот момент, когда внушительная фигура, стоявшая в углу, отворачивается, собираясь сделать шаг. И в последнюю секунду замирает всем корпусом, возвращая голову в исходное положение.

И наши глаза встречаются.