Иди ко мне…

— Я потерял много времени, надо навёрстывать. Спасибо твоим ручкам, я теперь молодец хоть куда. Да, папа Карло всегда отличался умением убедить и научить каждого. — Ехидно усмехнулся мой богатырь. — Шифровальщики. Ваш заговор был раскрыт ещё там, в лагере. Спасибо вам, мои заботливые, куда ж я без вас.

И уехал. Но перед самым отъездом я встретилась с Алиной Сергеевой, бывшей Цветковой. Она, как личная психологиня и воспитатель юных душ, тоже отправлялась в эту макси-поездку. Мы не особенно общались, подругами так и не стали. После развода, «мадам сама себе режиссёр», почти сразу вышла замуж второй раз, пытаясь пристроить к делу своего ненаглядного. Мишка никак не поддавался на её уговоры, ведь Виктор продолжал работать в клубе, очень плодотворно и результативно. Менять отличное, пусть даже на очень хорошее, но непроверенное, — какой смысл? У этого второго имелись два образования, его услуги, может быть, и пригодились бы. Но до него уже всё было налажено, всех устраивало. Не получилось у великого психолога одурачить всех очередной раз. Правда, сама Сергеева осталась в клубе, к ней все привыкли, воспринимали как должное. Да и что-то никто не рвал её на части, не предлагал другое место под солнцем… Не прожив и года, она оставила и второго мужа. И теперь, вольная птица, моталась за Мишкой с Витькой по городам и весям, как хвост, надо — не надо. Даже предприняла несколько попыток вернуть Цветкова. Но, увы, он тяжело пережил их развод, и воспринимал её только, как предательницу, обманщицу и приспособленку. Наверное, поэтому, вытащив меня в кафе на чашечку кофе, посоветовал не выпускать из вида «эту охотницу за выгодными женихами».

— Я стал замечать, всё-таки немного знаю её, знаки внимания к Мишке. Лиза, я не шучу. Она со своими «вы хотите поговорить об этом» бывает очень коварна. Просто, тебе будет очень неприятно, если ты, вдруг, увидишь её висящей на Исаеве, или даже целующей, обнимающей его. Это проверенная временем Алинина тактика. Вспомни, как она умудрилась влезть на плечи нашего чемпиона с первой же встречи? Потом поняла, что есть ты, тебя не переплюнешь, и обратила свои взоры на меня. А я дурак, так верил ей. Профессионалка, ничего не скажешь, умеет подстроиться под любого. На выезде я ей не дам подкатывать к Мишке. У него столько заморочек всегда в этих поездках, что он может и не сразу понять, что к чему.

Я приняла к сведению, но горизонт был чист. А Мишка отзывался о ней, как о надёжном товарище, своём парне, так сказать. И я успокоилась. Поэтому и решила доверить ей третий этап восстановления своего любимого. Ничего сложного: находить точки на спине, шее, плечах и предплечьях и массировать с применением специальной мази. Пять минут каждый день на ночь — «всех делов». Виктора в этой поездке с ними не было, а мой безмозглый рассудок, видимо, в тот момент сильно повредился, желание довести восстановление Исаева до конца победило здравый смысл. Я до-ве-ри-ла сво-его лю-би-мо-го чужой тётке!!!

И вот почему я сидела с подбитым глазом, застыв, на своей кухне, после бурной ночи и небольшого «перебранчика» утром, с прижатым к уху телефоном Мишки. И уже вовсю рисуя, как практикующий психолог Алина Сергеева будет врачевать моего мужа. Решение пришло мгновенно. Дети у мамы, я свободна, как ветер. Во что и превратилась, вылетая в сторону кафе «Бриз», в тёмных очках, платочке и серо-коричневом костюме, подаренном мамой и не одетым ни разу, самое то для конспирации.

Через пятнадцать минут меня можно было ваять с натуры, ни один член не двигался, даже глаз. Примагнитившая мой взор чудная парочка устроилась на веранде. Бабье лето, я начинала его уже ненавидеть, как и в первый год нашего знакомства с Мишкой, вступило в свои права. Жёлтые клёны и рыжие рябинки, яркие хризантемки и настурции вокруг кафе придавали романтичности и уюта, хоть картину пиши «Бабьему лету — бабье» на французский лад. Мишка, насупленный и какой-то отречённый, и притулившаяся к его плечу Алина. Они молчали. Просто она смотрела на него во все глаза, а он вперился в стол. Создавалось такое впечатление, что мадам ждёт от него какого-то ответа, а месье никак не примет решение… Помочь? Где взять сил? И я позвонила Соньке.

— Что за пожар? К чему такие шпионские игры? Что за синяк? — И переведя взгляд на мой кивок головой, увидела. — Это ничего не значит, Лиза! Ты что, обалдела? Сейчас же иди, зайди и подойди к ним. Ой, с тобой родной язык забудешь враз. Никогда не поверю, что Мишка ударил тебя.

— Подожди, не талдычь. Ты с фотоаппаратом? Прекрасно. Сфоткай их. Вот сейчас, смотри.

Соня, будучи докой в своём деле, отреагировала мгновенно. Прекрасно. Как раз в этот момент Сергеева обхватила двумя руками накаченное предплечье Исаева и положила голову на плечо, сильно прижавшись, закрыв глаза и расплываясь в ехидненькой улыбочке.

— Теперь прошу тебя, Сонечка, подыграй мне. Без кофе я пропаду, твоей ничего не понимающей сестре нужно вливание. Попроси официанта поднести заказ, когда я присяду к ним, чашечку кофе, ну ты знаешь мой вкус. И пусть обязательно скажет: «Вам, как всегда, Лиза, с солью и корицей, и щепоткой сахара. Приятного аппетита». Ну, как-то так. Иди, а я через пять минут. Все разъяснения потом, пожалуйста.

За столиком всё так же молчали, мой благоверный никуда не спешил, спокойно принимая от Алинки знаки внимания, чтоб её… Когда они успели так соскучиться, ведь только вчера вернулись? Или… Господи, страшно даже подумать. Неужели у них всё серьёзно, и им просто-напросто нравится проводить время в компании друг друга? Мишка позволяет ей… Я сейчас сдохну…

— Добрый день! — Я зашла сзади, они меня не видели. — Прекрасная погода, не находите?

Мой чемпион дёрнулся, а эта звезда только сильнее прижалась к нему. У Исаева никак не получалось вытащить руку из её капкана. Натуральная пиявка, только телом больше похожая на каракатицу, вся расшиперенная и в присосках.

— Ваш кофе, Лиза! Как обычно, с солью, корицей и щепоткой сахара. Отдыхайте.

Исаев уставился на парня, улыбающегося во весь рот и превратившегося в сплошное желание услужить, причём мне.

— Что-нибудь ещё? Самое время жульена. Сегодня ваш любимый, с тремя сортами сыра.

— Может, позже. — Ну, Сонька, продюсер-сценарист. — А вы что, стосковались? Вроде, только вчера расстались. Или я чего-то не знаю, Исаев?

На нём не было лица. Он уже и не пытался отлепить от себя Сергееву.

— А что у нас с языком? Избежав паралича в области спины, он, стопор, подкрался незаметно в другое место? Печально.

— Что ты говоришь, ненормальная! Какой паралич! Да у Мишки сейчас состояние здоровья лучше, чем в двадцать лет. Окстись, поганка!

— О, а кто это у нас? Глас Исаева в пустыне, продублированный преданной связисткой Алин! Хороший тандемчик, слаженный.

И тут эта су… узрела мой фингал. В глазах засияло злорадство, ухмылочка поползла в разные стороны, не замедлив вылиться в язвенное замечание.

— Мишенька, ну зачем же так радикально, драчка, это не наши методы. Можно же было всё выяснить цивильно, в спокойной обстановке. Или ты…

— Или я. Не с тобой разговариваю. Михаил Михайлович, у вас проблемы с микрофоном? А мне и не надо, я по глазам читаю, ты разве не знал? Поэтому, онемел, боишься, что я ещё и по губам что-нибудь пойму? Не бойся, просто скажи, что происходит. Я на это имею право, не находишь? Ты, вдруг, понял, что с Алиной лучше?

По лицу боксёра, сто раз чемпиона и тысячу — победителя, прошла судорога. Он как будто боялся своего ответа, игра света и теней за одно мгновение изменила цвет его глаз несколько раз. Но на меня Исаев не смотрел. Я всегда была уверена, что буду бороться за своего любимого до последней капли крови, и никому его не отдам. Но то, что он молчал, не смотрел в глаза, не отпихивал свою подружку, а главное, не останавливал её, только подтверждало, что он добровольно находится в обществе Алины, оно ему нравится. А как же наша шальная ночь? А слова любви, жаркие поцелуи и объятия? Прощался со мной, что ли… Но, если так, что ж, насильно мил не будешь, измену я не прощу. Просто не смогу с ним жить, даже, если он… А что, если он? Он молчит. Может, и домой не собирается.

— Нечего сказать? А ты, оказывается, трус, Исаев! Вот бы никогда не подумала. Не расстраивайся, трусом жить даже легче, всунул голову в песок, и не видит никто, не слышит, не заставляет распитюкиваться. Вперёд, к новым достижениям!

— Что ты такая злая, Лизка! Ну, пожила в своё удовольствие, поделись с ближним, как Бог велел. Я тоже имею право на счастье.

— Бог не может ничего велеть, психованная ты моя. «Не укради» — здесь больше подходит. Не так ли? А быть счастливым может каждый, с той лишь разницей, что ты гребёшь чужое счастье лопатой, авось в твою копилку бриллиантик проскочит с кучей, тобой же «наваляхонной» грязи.

— Это ты кого кучей… — Она не успела договорить, остатки моего кофе грязными кляксами приземлились на её лице.

А меня покинули остатки воспитания. Я даже не удивилась. Краем глаза видела, как она подскочила, наверное, хотела разборок со мной. Но Мишка грубо опустил её на стул…

— Лиза, я в машине. — Сонька торчала из окна моего авто, подружка была уже под парами. — Куда едем? Дети у бабки? Лиза, отомри, никаких выводов, пока не поговоришь с Мишкой.

— Так он не разговаривает со мной.

— Он при ней не хочет, что тут непонятного.

— Чего не хочет, и почему при ней. Она что, лишит его наследства? Или своей постельки в наказание? Что это, Соня? Это со мной? Я, точно, сделана из бракованного материала, недаром родители не воспитывали меня, не видели смысла.

— Так, всякую чушь оставь для Сергеевой. А мне, подробненько, о последних событиях. Иначе, я сейчас взорвусь.

И я рассказала. Мне даже стало немного легче, что я не одна теперь несу эту ношу. Моя статуэточка подставляет своё плечо в самый нужный момент.

— Знаешь, поехали к нам. Это надо пережевать. Мама будет очень рада. Девчонок заберём, Олежка давно просит. И покумекаем. Я уверена, что сегодня ты не захочешь лицезреть своего прибитого. Ой, извини.

Так и сделали. Детвора сразу унеслась в игровую, а мама Аля накрыла на стол. И пошли кривотолки.

— Если б это рассказали не вы, я бы ни за что не поверила. Ничего не понимаю. Мишка же с тебя пылинки сдувает, видно невооружённым взглядом, что любит.

— Самое ужасное, что ему с ней не было неприятно, они получали удовольствие от общения. И я заметила, что эта профурсетка всё время гладит его по спине, по больным местам. Девочки, милые, что со мной не так? Что-то же его потянуло к этой зануде?

— Тихо, на проводе официант. — На лице Сонечки не отражалось ничего, вот кому надо было в разведчицы идти. — Понятно. Спасибо. Мы ваши и вашего кафе навеки. В общем, так. Мишка всё-таки спросил у него, как часто ты там бываешь и с кем.

— Соня, да мне…

— Подожди. Соберём всю информацию, может, поймём, хоть что-то. Так вот, он ответил, что не часто, но с одним и тем же мужчиной. Пусть помучается.

— Да зачем это? Детский сад.

— Ничего не сад, Мишку нужно подтолкнуть, пусть голову ломает. Ага, а вот и тётя Валя, соседка твоя. Алей! Понял, шеф. До созвона. Мишка дома, спрашивал, приезжала ли ты.