Нежная

* * *

День получился совершенно сумасшедший. Я в бешеном темпе доделывала вчерашнюю работу, параллельно договариваясь с печатниками из типографии по поводу другой работы, которую нужно было сделать ещё на прошлой неделе, но мы не успели, и теперь нас надо было втиснуть в график на попозже, но чтобы по документам всё как бы не изменилось. На меня вечно спихивали такие разговоры, потому что у меня хорошо получалось просить, мне обычно никто не отказывал, и весь отдел этим пользовался, даже в мелочах. Доходило до того, что меня отправляли в отдел снабжения за бумагой для принтера, хотя ничего криминального в закончившейся бумаге вроде как не было, все просто привыкли, что просить – это к Анечке, Анечка милая, ей всё дадут и никогда не откажут. Проблема была только в том, что когда просили меня саму, я тоже всё отдавала и не отказывала, из-за чего рабочий день проносился галопом, но почему-то мимо плана, и план я доделывала с семи до десяти вечера, когда все любители решать проблемы безотказным методом "Анечка, займись" расходились по домам.

"Но сегодня я не могу."

Ужас предчувствия больших проблем грыз меня с самого утра, и если поначалу меня отвлекали воспоминания о зеленоглазом директоре в одном полотенце, то ближе к вечеру они померкли, оставив меня наедине с грядущей разборкой на тему "уж не офигела ли Анечка шляться ночами неизвестно где".

Днём я была в безопасности, потому что ещё в начале своей работы в "Три-Ви" соврала родителям, что в офисе запрещены мобильные телефоны и нет интернета, и что если меня засекут на камерах в процессе разговора по телефону или даже набора sms, то меня на первый раз оштрафуют, на второй – уволят. Моя сестра Карина, юрист по образованию, за шоколадку подтвердила, что так действительно бывает. Мама поверила, и я уже больше года находилась в блаженном оазисе её не-присутствия с десяти утра до семи вечера, а часто и до самой ночи. Дома я регулярно выслушивала её возмущения по этому поводу, вздыхала, кивала и ничего не делала, потому что меня всё устраивало.

"Но на всю ночь я пока ни разу на работе не оставалась. Она меня точно убьёт. Может быть, соврать, что я ночевала у подружки? Что мы встретились случайно у метро, пошли к ней, а потом напились и уснули, а не позвонила маме я из-за того, что телефон сломался? Нет, это звучит как неумелое враньё. Но проблема в том, что правда тоже будет звучать как неумелое враньё, ещё и дико глупое – уснула на работе, какой бред, кто в это поверит..."

Однажды я действительно осталась ночевать у подружки, не предупредив маму, потому что знала, что если я спрошу разрешения, то она запретит. Я написала маме sms о том, что мы засиделись, опоздав на последний автобус, так что я буду ночевать у подружки, отправила и отключила телефон, сделав вид, что он разрядился. Когда я утром приехала домой, мама встретила меня на пороге лавиной обвинений, заявив, что я лгунья и шлюха, потому что ни у какой подружки я не была, а ночевала у какого-то парня, покрыв позором себя, семью и весь русский народ. Для меня до сих пор оставалось загадкой, почему люди старшего поколения так трепетно относятся к тёмному времени суток, совершенно забывая о том, что сексом можно заниматься днём. Я лично так и делала, с восемнадцати лет, но мама об этом не знала, и ревностно блюла мою честь до двадцати, запрещая мне ходить за ручки с мальчиками, гулять после одиннадцати вечера и брить некоторые места. Я в её запретах проблемы не видела, предпочитая просто держать своего парня подальше от мест, где он может пересечься с моей мамой, этого было достаточно.

"Я бы и себя держала подальше от этих мест. Но здесь у меня выбора никогда не было."

Я давно мечтала съехать от родителей и жить отдельно, но баланс между моей зарплатой и московскими ценами на жильё всегда был не в мою пользу. Я много раз сидела ночами над картой города и меряла расстояния, считала время, складывала проценты, но итог был всегда одинаковый – я не могу себе позволить ни покупку, ни аренду, и не смогу никогда. Даже ипотека под бесчеловечный процент была для меня неподъёмной, я не могла её осилить, даже если согласиться на самый большой срок, с переплатой размером в ещё три квартиры – нет, я не тянула, и помогать мне было некому, никто из моей семьи это не тянул.

"Кроме Карины. Но она не будет мне помогать."

Я её не винила – я бы на её месте тоже не раздавала во все стороны с таким трудом заработанные деньги. Я видела, как беспощадно она пашет, всю жизнь, со школы и до сегодняшнего дня, она выжимала себя до капли и выгрызала у мира своё место под солнцем, я так не умела и не хотела, я не считала жизнью существование, состоящее из бесконечной борьбы.

"Чё ты такая нежная?"

Это был её любимый прикол, она произносила это особым голосом, которым в её детстве озвучивали боевики со Шварценеггером, задолго до того, как он стал губернатором Калифорнии. Арни был крутой, Арни умел добиваться результатов, а я не умела.

"Я не Арни, я Анечка. Извините."

Конец рабочего дня приближался неотвратимо, я собиралась сегодня уйти в семь, вместе со всеми остальными, как будто могла этим компенсировать своё ночное отсутствие, но я не успевала – работа была не сделана. Роксана, начальница отдела дизайна и моя непосредственная руководительница, прожигала взглядом мою торчащую над монитором макушку, а я наклонялась пониже и работала максимально быстро, надев наушники и делая вид, что ничего вокруг не слышу. И всё равно не успела.

В половине седьмого все начали собираться, в без пятнадцати первые ласточки уже выпорхнули из офиса, в без пяти Роксана ко мне подошла и демонстративно опёрлась на мой стол, я это ненавидела, он от этого дрожал, курсор попадал куда не надо, я ошибалась и нервничала, и работала ещё медленнее, и нервничала от этого ещё больше.

Начальница не уходила, я смирилась с тем, что нам придётся поговорить, сняла наушники и посмотрела на неё миленьким взглядом, она улыбнулась и констатировала:

– Не успеваешь?

– Мне чуть-чуть осталось. Я уже почти.

Она медленно тяжко вздохнула, демонстративно посмотрела на часы на стене, потом на мой монитор, потом в мои бессовестные глаза. Я добавила:

– Я чуть-чуть задержусь, сегодня точно всё доделаю, честно.

– Ладно, доделывай, – она убрала руку с моего стола, окинула взглядом мою мятую футболку и сохнущую на спинке кресла рубашку, посмотрела на мои волосы и сказала шутливым шёпотом: – Что с волосами, ты проспала, что ли? Сделай что-нибудь, а то выглядишь как домовёнок Кузя.

– Мне ВэВэ разрешил, – с облегчением улыбнулась я, и через секунду прикусила язык, когда в мою сторону обернулся весь кабинет. Разговоры заглохли на полуслове, атмосфера мигом стала напряжённая как в вестернах, я поймала взгляд соседки Вики, которая смотрела на меня как на полную идиотку и одними губами шептала: "Ты дура? Молчи".

Я ощущала себя дурой, потому что не понимала, почему должна молчать, но нехорошие мурашки по спине ощущала тоже, поэтому на всякий случай всё-таки молчала. Начальница выглядела так, как будто её по голове огрели, ещё раз посмотрела на мою рубашку (под которой я прятала полотенце, чтобы никто не догадался), посмотрела на меня и с напряжённой улыбкой спросила:

– Где это ты умудрилась с ним пересечься?

– Мы случайно утром встретились, – пролепетала я, пытаясь понять по взгляду Вики, правильно ли я себя веду, Вика держалась за лоб, как Патрик Стюарт в "Звёздном пути", что мне вообще не помогало. Я посмотрела на Роксану честными глазами и добавила: – Я перед зеркалом в холле волосы закалывала, а он мимо проходил и сказал, что у нас нет дресс-кода, так что можно не мучиться с этим.

Улыбка начальницы стала ещё шире и ещё неестественнее, она усмехнулась, посмотрела на меня как на дитя неразумное, и объяснила:

– Он пошутил, он вообще большой любитель пошутить. У нас действительно нет дресс-кода, но выглядеть прилично нужно всегда, это элементарная деловая этика и уважение к коллегам.

Я сделала виноватое лицо и сказала ещё тише:

– Я опаздывала и не успела.

– Так опаздывала, что пришла раньше всех?

– Я случайно время перепутала.

За соседним столом громко рассмеялась Вика, кто-то рядом тоже рассмеялся, кто-то ещё завопил:

– Семь! Всем пока, до завтра, хорошего вечера!

Ему ответили со всех сторон кабинета, атмосфера немного разрядилась, Роксана посмотрела на меня так, как будто меня давно пора выгнать, но рука не поднимается, вздохнула и молча пошла к своему столу, забрала сумку и ушла.

Вика проводила её взглядом, и как только за ней закрылась дверь, бросилась ко мне и прошептала беззвучным диким ором:

– Ты с ума сошла такое говорить?!

– Что я сказала?! – тем же шёпотом заорала я, Вика осмотрелась, я тоже осмотрелась – нас в кабинете было шестнадцать человек, двенадцать уже ушли, двое неслись ко мне, Лена и ещё одна Лена, мы дружили. И как только они добежали, они тоже сделали такие же дикие глаза, как у Вики, и завопили:

– Ты нормальная?!

– Да что?!

Вика наклонилась ко мне практически впритык, и сказала на ухо:

– У Рокси мутки с ВэВэ.

– Да ладно? – я отодвинулась, чтобы посмотреть ей в глаза, она быстро закивала, я перевела взгляд на обеих Лен по очереди, они тоже закивали, старшая шёпотом сказала:

– Рокси на новогоднем корпоративе так на него вешалась, как будто там и изнасилует.

– А он?

Лена неоднозначно пожала плечами, я посмотрела на вторую Лену, она фыркнула:

– А он – ничего, он привык, он с моделями общается, ты их видела? Куда Рокси до них.

– Так у них мутки или не мутки, я не поняла?

– В башке у Рокси мутки, – фыркнула младшая Лена, Вика с большим сомнением качнула головой:

– Я видела, как они разговаривают, прошлым летом на озере и в марте на конференции.

– Разговаривают, серьёзно? – рассмеялась я, развела руками: – Этого достаточно для слухов? Я тоже с ним сегодня разговаривала, и что?

Девочки посмотрели на меня одновременно, с такими скорбными лицами, как будто я смертельно больна. Я закатила глаза и повторила:

– Ну что?

– Тебе конец, – констатировала Вика. Шмыгнула носом и изобразила скорбь, положила ладонь мне на плечо, заглянула в глаза несчастным взглядом, и рыдающим голосом протянула: – Анечка, мне будет тебя так не хватать...

Лены переглянулись и тоже изобразили рыдающие подвывания, я рассмеялась и стряхнула Викину руку с плеча, шёпотом требуя:

– Хватит, дурочки. Ничего не будет, мы просто разговаривали.

Младшая Лена посмотрела на старшую и изобразила суровое лицо:

– А может быть, Аньке коротко подстричься?

– Это её не спасёт, – вздохнула старшая, – тут надо сразу налысо. Кстати, у меня есть машинка.

Девочки опять посмотрели на меня одновременно, я изобразила смирение и опустила голову, вздыхая:

– Брей.

Тишина повисла на секунду, потом мы рассмеялись как больные, Вика схватила меня и взлохматила макушку, вопя:

– Не вздумай! Сражайся, Анька, никому не позволяй запрещать тебе быть домовёнком Кузей, никогда! Они такие классные, – она уткнулась в мою макушку лицом, выпрямилась и добавила: – Как у моего Джоника, земля ему пухом. Каждый раз его вспоминаю, когда твои волосы трогаю.