Зависимая

Глава 2

Когда мы добрались до машины, Кольт открыл для меня пассажирскую дверь.

— Спасибо, — поблагодарила я, проскользывая на сидение.

Он обошел машину и сел рядом, потом перегнулся через меня и взял мой ремень, вытягивая и застегивая его.

— Я могу пристегнуться сама, — сказала я. — Я не ребенок.

— Тогда почему ты этого не сделала?

— Потому что обычно я не пристегиваюсь.

И это правда. Я не боялась попасть в аварию. Не боялась боли или смерти. Я не боялась ничего кроме жалости со стороны другого человека или никогда не найти Деклана.

— Это глупо.

Он сдал назад и вывел машину с парковочного места, потом съехал с пандуса и вырулил на улицу.

— Ты сам не пристегнулся, — подметила я.

— Я веду машину.

— И?

— И у меня все под контролем.

— Да? А если кто-то врежется в тебя? Ты не можешь контролировать еще кого-то на дороге.

Он пожал плечами, тем самым равнодушно показывая, что он может контролировать всех.

— Ты знаешь... эм... Ты знаешь, как добраться до Уолнат Стрит?

Его Bluetooth зазвонил, прежде чем он смог ответить, и маленькое изображение мобильника выскочило на экране перед нами. Я потрясла головой. У некоторых людей телефоны соединены с машинами, а некоторым, как мне, пришлось одолжить сегодняшним утром сотовый, только поэтому я смогла позвонить и попытаться получить работу в качестве стриптизерши. С ума сойти.

Распознаватель ID сказал:

— Мик.

Кольт нажал на «ответить», явно раздраженный.

— Да, — рявкнул он.

— Где ты, черт возьми?

Мужской голос эхом раздавался в динамиках машины. Он звучал не молодо и чертовски раздраженно.

— Я сказал, что уже в пути.

Кольт сел на край сидение, сильнее давя на газ.

— Это чертовски плохо, Кольт, — сказал Мик, кем бы он ни был. — Черт, она вся в синяках. И копы...

— Я сказал, что скоро буду, — рявкнул Кольт.

— Твои заморочки. Тебе лучше спуститься сюда и подчистить все тут.

Связь оборвалась.

Кольт потянулся и сердито нажал на «отбой». Нетерпеливо постучав по рулю, он ускорился, пролетев на желтый, прежде чем тот успел покраснеть.

— Кто это был?

— Извини, Принцесса, — сказал он, проигнорировав мой вопрос, развернул автомобиль в сторону центра города, удаляясь от Дич Сити, который все называли местом расположения приюта Уолнат Стрит. — Но мне придется сделать остановку.

— Что? — я покачала головой. — Без вариантов. Сначала высади меня.

Он не ответил.

— Просто позволь мне выйти здесь, — сказала я. — Я доеду на автобусе до дома.

— Я не оставлю тебя посреди города без гроша в кармане, чтобы сесть на автобус до приюта для бездомных.

— Как ты узнал, что у меня нет денег?

Он посмотрел на меня, подняв брови.

— Пожалуйста.

— Это моё дело и тебя оно не касается, — сказала я, когда он припарковал машину возле Холостого Выстрела. — Тебя вообще не касается, что я делаю и куда иду.

Он объехал клуб и заглушил машину.

— Оливия, — сказал он низким, хриплым, серьезным голосом. Он впервые назвал мое имя, впервые не назвал меня Принцессой. Мне понравилось. Дрожь прошла по рукам и мурашки пробежали по спине. — Ты останешься в машине. Ты ни с кем не заговоришь. Ты не двинешься с места. Ты будешь сидеть здесь, пока я не вернусь, и ты не будешь задавать вопросов.

— И ты отвезешь меня до приюта?

Он засомневался. Кратко, но я заметила.

Сомнение.

Он не собирался везти меня в приют.

Я потянулась и почти добралась до дверной ручке, как он заблокировал ее, прежде чем я смогла открыть. Я разблокировала ее. Он заблокировал ее. Я разблокировала ее. Он поставил детскую безопасность, по сути, заперев меня в машине.

— Жди здесь, — сказал он. — Поняла?

Я потрясла головой.

— Я хочу домой. Разблокируй дверь, немедленно. А иначе я позвоню в полицию.

— И что ты им скажешь? — поинтересовался он. — Что я пытаюсь тебя подвезти, а ты настаиваешь на автобусе?

— Нет, что ты запер меня против моей воли.

— Знаешь, ты невероятна.

Он прищурился.

— Да, мне говорили.

Это ложь. Мне никогда не говорили, что я невероятна.

— Ты очень милая, когда пытаешься быть жесткой. — Его голос смягчился на последнем слове, превращаясь во флирт, и этого было достаточно, чтобы он нагнулся к моим ногам и схватил мою сумочку, а я слишком медлила, чтобы остановить его.

— Эй! — сказала я. — Это мое.

— Да, хорошо, обладание — 9/10 части закона.

Я отстегнулась и собралась выхватить мою сумку, но он держал ее вне досягаемости. Мое тело прижалось к нему, грудь столкнулась с его грудью, словно я всего лишь бросилась на него.

— Ну привет, — сказал Кольт, лениво мне ухмыляясь. — Приятно видеть тебя снова, Принцесса.

Он был настолько близко, что я могла вдохнуть свежий запах стирального порошка, могла почувствовать его дыхание на моей щеке. У него очень пухлые и сексуальные губы, щетина на его лице напомнила мне, как близки мы были, целуясь.

Моя кожа горела, а желудок сделал сальто. Бесполезно. Я не собиралась возвращать сумочку и попробовать просто заставить его почувствовать, что он победил. Я быстро передвинулась на свою сторону машины в попытке удержаться от притяжения, вспоминая, насколько он меня бесит.

— Не двигайся.

Кольт вылез из машины и прошел в клуб через заднюю дверь «Только для персонала».

Так я просидела с минуту. Легко было выбраться из машины, направиться к автобусной остановке, сесть на автобус и вернуться в приют.

Но мой проездной остался в кошельке. Вместе с моим ID. Не то чтобы мне нужен был ID для автобуса, но попытки заменить лицензию — шило в заду. Особенно для бывшего приемного ребенка без свидетельства о рождении.

Я осмотрела машину в поисках чего-нибудь, что могло бы мне помочь. Но бардачок пуст, а автомобиль безукоризненно чист.

Мне не оставалось ничего, кроме как ждать.

Мое сердце громыхало в груди, а в голове все немного странно — светло и взволнованно. Я скрестила ноги. Мои колени тряслись без остановки.

Я ждала.

И ждала.

И ждала.

И становилась все злее и злее.

Я ненавидела терять контроль над своей жизнью, ненавидела, что меня заставили просто сидеть тут и ждать, когда Кольт решит, что настало самое время вернуть меня в приют. Напоминает обо всех тех ночах ожидания, в отделе социального обеспечения на какой-то грязной скамье, пока социальный работник обзванивал разных приемных родителей, уговаривая их взять меня.

Это было ужасно аморально, но мне нечего сказать.

Мне тошно от чувства неконтролируемости, тошно от того, что кто-то решает за меня.

Я выбралась из машины Кольта и направилась к Холостому выстрелу. Ну, на самом деле, это немного похоже на топот. Добравшись до черного входа, я была зла, как черт. Рядом с дверью, гласившей «только для персонала», засомневалась на секунду, интересуясь, что я буду делать, если охранник или кто-то вроде него стоял там, что если он спросит, что я тут делаю?

Но я поняла, что это меня совсем не заботит. На самом деле, мне это даже нравится. Я надеялась, что кто-нибудь попытается остановить меня. Я бы им сказала, что являюсь жертвой кражи кошелька, и никто иной, как их владелец, Кольт Кэннон, это сделал.

Я распахнула дверь, но на той стороне меня никто не ждал.

Я оказалась в каком-то заднем коридоре, здесь темно и тихо. Стены и пол сделаны из шлакобетона, а по воздуху плыл легкий запах дыма. Здесь слегка прохладно, видимо, нет отопления.

Справа от меня — тупик, а слева — коридор, растянувшийся на сотню метров до поворота направо и переходящий в другой коридор. Я могла видеть яркое сияние из другого коридора, который, возможно, вел к главной части клуба.

Я повернула налево и проложила свой путь к концу коридора. Я прошла только одну дверь, тяжелую, черную, с ламинированной табличкой «КУХНЯ». Добравшись до конца коридора, я последовала за светом и повернула в другой коридор. Этот был ярким, теплым и покрытый ковром, и я могла слышать низкий рокот голосов, доносящихся откуда-то поблизости, но разглядеть что-нибудь было невозможно.

Часть меня хотела повернуться и направиться обратно к машине, но большая часть говорила: «Покончи с этим». Я что, ожидала, что открою дверь, а прямо там сидит Кольт и ждет меня с моим кошельком? Не то чтобы я здесь делала что-нибудь не так. Он взял мой кошелек. У меня есть все права последовать за ним, если захочу.

Я глубоко вздохнула и пошла вдоль холла. Все двери здесь были сделаны из тяжелого дуба, с окнами, будто в офисном здании.

Одна дверь была открыта, и я осторожно пробралась к ней, надеясь, что Кольт там, каким бы дружелюбным он ни был. Я хотя бы узнаю, где он.

Я осторожно подошла ближе, а затем услышала звук, будто, кто-то плачет. Девушка. Она рыдала, и этот вид рыданий я знала довольно хорошо. Тот вид, когда тебя что-то очень достало, когда ты канул в такие глубины отчаянья, которые даже не представлял возможными.

Теперь у меня был частичный обзор комнаты, и она выглядела как гостиная или комната отдыха. Кожаный диван отодвинут к стене, вместе с кремовым мраморным кофейным столиком перед ним.

Ссутулившись, на диване сидела девушка с длинными светлыми волосами, упавшими на глаза. Она была одета в обтягивающие золотые спандекс-шорты и безразмерную толстовку ВМФ. Странный наряд, но возможно, кто-то дал ей толстовку, потому что она замерзла.

Рядом с ней сидел парень, молодой, может, года на два старше меня. Он обнимал и крепко прижимал к себе блондинку, пока та плакала. Она пододвинулась на диване и отбросила волосы с лица. Она была поразительно красива, с великолепным, идеальным цветом лица, влажным и пылающим. Ее ресницы были длинными, и хотя она плакала, тушь по ее лицу не текла.

Но на ее щеке был огромный красный след, один из тех, которые получаются от удара. С такими следами я знакома отлично. Как только получаешь такой, он становится красным, а потом превращается в противный синяк. Я бы все поставила на то, что в ближайшие несколько часов щека девушки приобретет все оттенки синего и фиолетового.

— Все хорошо, — сказал парень, пытаясь ее успокоить. — Теперь ты в безопасности, все хорошо.

Его голос надорвался, словно он знал: все далеко не хорошо.

Девушка снова зашевелилась, поднимая лицо и пряча его на груди парня. Я почти задохнулась, когда она это сделала. Вдоль ее шеи тянулся рваный шрам, а волосы на одной стороне головы были короче, чем над другой, заканчиваясь прямо над ухом. Выглядело так, будто кто-то взял ножницы и начал кромсать ее волосы.

Что-то чрезвычайно мрачное и устрашающее было в этой сцене, и это поставило меня на место. Я быстро двинулась от двери, надеясь, что они слишком погружены в себя, чтобы заметить мое присутствие.

За остальными дверьми было темно, и я продолжала идти, не заглядывая внутрь, боясь того, что могу там увидеть. Все, что я хотела, так это забрать свой кошелек и выбраться отсюда. У меня был инстинкт или шестое чувство, они говорили мне, когда нужно было выбраться из какого-либо места или как избежать определенного человека. Это чувство было глубоко во мне, оно заставляло кровь приливать к ушам, а желудок — гореть. Я чувствовала это сейчас.