Идти туда, где ты

- Вот упертая, - тихо проговорил Илья и неожиданно притянул ее к себе.

- Вы что творите? - оторопело вскрикнула она, с силой ударив его по рукам.

- Знакомлюсь, - хохотнул он.

- Хам! - выдала Алиса и влепила ему пощечину.

Щека тут же вспыхнула. И теперь оторопелым видом мог похвастаться Макаров, прижавший к ней ладонь и недоуменно взиравший на эту мелкую драчунью.

- Да я даже не начинал хамить, идиотка! - выдавил он. - Я просто хотел пообщаться. Мы все равно видимся постоянно.

- Нам не о чем общаться. Вы правда не понимаете? - удивилась она.

- Походу, нет...

- Сочувствую.

Макаров никогда не мог пожаловаться на заторможенность реакции, но конкретно сейчас информация о том, что это его отшивают, в мозг начала поступать только после пощечины. Видимо, невербальный контакт послужил нехилым таким стимулятором умственной деятельности, которая до того пребывала в неге и блаженстве востребованности у женского племени собственного обладателя как представителя особи в штанах.

Но стимуляция мыслительного процесса в голове -тоже вопрос времени. Потому несколько секунд Илья тупо рассматривал сердитую девушку перед собой, пока, наконец, не выдал:

- Охренеть! Себе сочувствуй!

- Да я и сочувствую, - не осталась она в долгу, - уже в который раз. А с тех пор, как вы уселись на этот диван, особенно.

- Тебе сколько лет, что ты такая дикая?

- Прикольно! - засмеялась Алиса.

- Ага, прикольно! Ты только от меня так шарахаешься или от всех?

- Вот! Наконец-то вы поняли. Теперь все? А то мне пора.

Стоило признать. Отшила она его красиво. Но в данный момент он был недостаточно спокоен, чтобы об этом думать. Потому попросту вскочил с дивана, еще раз глянул на нее и выдал: -Удачного похода!

- Большое спасибо!

- Да не за что! Обращайся! До встречи! - гавкнул он и вылетел из клуба.

Только оказавшись в машине, перевел дух, подумал о том, что чисто гипотетически можно прямо на аэродром махнуть и на месте о прыжке договариваться. Выпустить пар, так сказать. А потом отпустило. Расхохотался, врубил радио и закурил. Наблюдал из авто, как начинает накрапывать дождь, ударяясь каплями воды о лобовое стекло. Дворников не включал. Боковое окошко держал приоткрытым. И смотрел, как из клуба вывалила группа туристов с рюкзаками. Вышла и Алиса. В дурацком необъятном синем дождевике. Как она тащила свою поклажу - хрен его. Но то, что в этих руках достаточно силы, чтобы долбануть по чем зря какого-нибудь бородача с гитарой в необъятном свитере, если тот начнет приставать, он не сомневался. И уже сочувствовал бородачу.

Игра

***

Самое дурацкое время суток – утро. Когда нужно выползать из постели, идти туда, куда не хочешь идти, и делать то, что не хочешь делать. Правда, при наилучшем раскладе утро может быть пятничным. Заряд бодрости, конечно, не очень высок. Зато высок боевой дух. А к вечеру и бодрость появится как по щучьему велению.

Видимо, функционировать в этот конкретный день недели организму значительно проще, чем в любой другой.

Но если вдуматься, в свои почти двадцать три года Никита Логинов имел не самую худшую жизненную позицию. Разумеется, не в смысле убеждений, а в смысле, что не раком, но вполне себе верхом. Возможно, ввиду собственной самодостаточности. Многие ли и на склоне лет могут похвастаться последним?

Логинов мог.

Он вообще многое мог.

Мог вставать в любой из дней недели вполне себе бодрячком.

Мог испытывать увлеченность тем, чем приходилось заниматься на работе (ныне он числился и.о. начальника отдела анализа и прогнозирования в наибанальнейшей, но не последней судостроительной компании).

Мог не считать себя не на своем месте, или, тем паче, попавшим туда незаслуженно, пусть и по протекции. Мозгами в его семье все были наделены не последними.

Мог жить так, как хотелось ему, не испытывая влияния извне.

И мог позволить себе свободу общаться с теми людьми, что ему приятны, вне зависимости от престижа, моды и кошельков.

У него была такая возможность. Как возможность принимать душ и не ездить на работу в общественном транспорте. В порядке вещей.

Утро пятницы ничем не отличалось от любого другого. Самое обыкновенное утро с чашкой чая (кофе Логинов не любил), трещанием телевизора на кухне и звонком Ильи Макарова, который, кажется, проснулся посреди первой пары и решил: «а не позвонить ли мне братику?» Во всяком случае, именно такое впечатление его звонок и производил. Макарову срочно понадобилось выяснить, явится ли Ник к нему в этот вечер на новоселье («не нуди, я знаю, что слово пошлое, но все наши будут») с перспективой рвануть куда-то на выходные.

Вечера и дни в компании Ильи – это бесконечный и непрекращающийся движ. Об этом знали все окружающие. Начать они могли в клубе с коктейля, а закончить где-нибудь в Задрищенске, кормя собой комаров посреди озера, в котором за каким-то хреном пытались выловить сома, если не в аэропорту Таллинна имени Леннарта Мэри (но туда добирались только счастливые обладатели загранпаспортов и мультивизы). Фантазия Макарова была неутомима. А его талант быть предводителем – блестящ.

Логинов же никогда не претендовал на лидерство, потому что место лидера было занято Ильей. Это не зависело от возраста – это ни от чего не зависело. Воспринимались они равно, но в каком-то смысле Никита всегда был двоюродным братом Ильи. И абсолютно не тяготился этим. У них была своя партия. И оба играли со всей отдачей. Друзья только наблюдали.

Хотя все чаще Логинов ловил себя на мысли, что начал заигрываться. Во всяком случае, ему самому все это представлялось глупостью. Может быть, повзрослел, наконец?

Отмахавшись от Макарова обещанием обязательно быть, он все-таки отправился на работу. И весь день его мозг был занят чем-то самым прозаичным и полезным, но от этого не менее увлекательным. Он слабо представлял себе, например, Илью-экономиста, хотя окончил тот же факультет, пусть и по другой специальности. Сам же действительно чувствовал себя на своем месте.

После обеда были переговоры с иностранными поставщиками, на которых его обязали присутствовать (и даже не в качестве переводчика, как юзали первые пару месяцев, а вполне по делу, когда разглядели наличие извилин в головном мозге).

А вечером тащился в плотном потоке машин к знакомому уже дому в Кузнечном переулке. Недавно Макаров привозил показывать, на что не поскупились предки. А скупостью ни отец, ни мать у него никогда не отличались.

Впрочем, и Илья был с подвывертом. Вопреки стойкому ожиданию Логинова увидеть двухэтажные апартаменты, напичканные дорогой мебелью и всеми доступными гаджетами, братан его удивил. Небольшая квартирка со старым балконом, с которого можно было запросто подняться на крышу по пожарной лестнице, впечатлила его с первой минуты и была так не похожа на того Илью Макарова, которого он знал всю жизнь, что в первую минуту Логинов счел все шуткой.

«Тут вид шикарный! – будто смущаясь, сообщил ему Макаров, когда вытащил наверх из пыльной и захламленной после старых жильцов комнаты. – Внутри я все переделаю. Но ты смотри, а!»

Смотреть действительно было на что. Бесконечный рисунок силуэтов крыш, брандмауэров и труб. Четко вырисовывался абрис куполов собора на фоне серо-розового неба. В закатном мареве виделось там что-то эдакое. Ник не знал, каким словом назвать. Илья бы подобрал нужное быстрее. И это тоже не в силу возраста, но определенно в силу характера. Никита не променял бы свою «берлогу» с современной начинкой в Альбе на что-то подобное, но понимал, почему Макаров приволок его сюда.

«Будет, куда девчонок водить!» - хохотнул Логинов.

«А ты что думал!» - рассмеялся Илья.

Потом они до ночи выгребали хлам на па́ру. Вытаскивали старую мебель. И шутя чуть не подрались за кресло-качалку, обнаруженное на кухне. Кофе варили в миске – джезвы не нашлось, но не очень-то и искали. Уехал к себе Логинов уже за полночь.

И прекрасно понимал, что за эти несколько дней едва ли младший брат продвинулся еще хоть немного. Игра в романтика пока что его увлекала. Наиграется и обратится в какую-то ремонтную фирму. Или еще лучше – притащит мать, а та найдет ему армию дизайнеров по интерьеру.

Дверь открыла Нина, периодически заглядывавшая в их компанию из-за Макарова. Парой они никогда не считались, но околачивалась она всегда поблизости – на всякий случай, вдруг и ей перепадет. И если Макаров оказывался на их посиделках один, Нина всегда подсаживалась, отговариваясь от шуток, которые нет-нет, да и кидали знакомые в отсутствии Ильи, фразой: «Типа дружбы между парнем и девушкой не бывает!».

- Много их там уже? – вместо приветствия поинтересовался Логинов.

- Все уже собрались. Ты – последний!

- Даже не сомневался! – хохотнул Ник. – Как тебе обитель Макарыча?

- Бомжацкая нора какая-то, - пожала Нина плечами, - уже брал бы себе приличный лофт.

- И в этом я тоже не сомневался, - подмигнул он ей, наблюдая, как она обиженно поджимает губы, но уже через мгновение на пороге показался Илья и весело похлопал его по плечу.

- Желающие покинуть помещение могут это сделать в любое время, пока дверь открыта! Через пять минут я перестану выпускать из своей норы! – крикнул он в комнату, обернулся к Логинову и добавил: - А кресло я к балкону перетащил. Там теперь можно курить, глушить вискарь и, при желании, играть на скрипке.

- Нахрена?

- Не знаю. Нравится, - обезоруживающе улыбнулся Макаров. И запер дверь. Прошло не пять минут, но он явно был в ударе. – На гитаре тоже можно. Проходи.

Никита зашел в комнату, где собралась многочисленная толпа знакомых лиц, расположившихся в удобных для себя местах: на диване, в креслах, на подоконниках и даже на полу. При ближайшем рассмотрении становилось понятно, что дислокация определялась месторасположением выпивки и закусок.

- Всем привет! Давай сегодня без концертной программы, - обернулся он к Илье, ввалившемуся следом за ним.

- А это как попрет!

- Чтоб Макаров и без концерта? – гоготнул кто-то предположительно из одногруппников, поскольку относился к явным вариативным компонентам в разношерстной компании Ильи. Базовые обычно не менялись, а этого Ник видел впервые.

- Музыкальный центр я пока из дома не перевез, - рассмеялся Илья. – Будем уныло бухать.

- Где ты, а где «уныло», - отозвался Логинов и уселся в пресловутую качалку под балконом.

- Ну, кое-что я все-таки придумал. Жрать чего будешь? Мы тут разрываемся между тайской и японской кухней.

- А стерлядь слабо?

- А не слабо. Но по-прежнему моя очередь, забыл?

- И не надоело же! – хмыкнула Нина, устраиваясь возле шампанского и бутербродов, сооруженных явно кем-то из девчонок.

- А вот тебе азарта не хватает, - буркнул Веник, сидевший поблизости. Веник был почти на десяток лет старше остальных, но его по жизни перло. Из их компании им была не оприходована, пожалуй, что только Нина, но и это считалось вопросом времени. В каком-то смысле Илья со временем имел шансы его переплюнуть.