В оковах Шейха

Что ж, она определенно показала ему все очень доходчиво.

Но поцелуй в губы в знак приветствия был всем, что она намеревалась сделать и не больше. Сигнал наблюдающим мужчинам, что она была не одна. Она не ожидала, что этот человек так охотно присоединится к ее игре. Она также не ожидала, что вкус и прикосновение незнакомца в процессе будут отброшены в сторону, оставив ее ошеломленной и сбитой с толку. И то, как ее кожа покалывала и искрилась, когда их тела соприкасались, когда они шли бок о бок, что ж, это тоже было интересно.

Она пожелала, чтобы зудящая кожа от пальцев руки, которая обняла её за талию, успокоилась, но, Боже, это было нелегко, не тогда, когда он был таким твердым, таким высоким и подтянутым. О, вау... Ей нужно было выйти на улицу и позволить ночному воздуху остудить ее разгоряченную кожу. Ей нужен был кислород, чтобы она могла мыслить здраво. Ей нужно было сказать спасибо этому незнакомцу, взять такси и поехать домой, прежде чем она совершит еще что-нибудь безумное сегодня вечером. Из-за сегодняшнего сумасшедшего вечера, и из-за присутствия этого мужчины, она не была уверена, что может доверять себе.

А потом они вышли на улицу, дверь ночного клуба закрылась за ними, и у нее не было возможности сказать спасибо. Он тащил ее в тень соседнего подъезда, и целовал ее снова и снова. Она позволяла ему, и внезапно это был уже не алкоголь, или ее гнев, это был на сто процентов он.

Безумие, подумала она, когда его властные губы приоткрыли ее. Она должна положить этому конец, подумала она, когда его язык танцевал с ее языком. Она не делала ничего подобного раньше. Они в тени, но, в конце концов, они были на людной улице. Что, если Мэтт увидит ее по дороге домой? И тогда ее охватил гнев, и она подумала:

— Черт возьми, Мэтт, почему меня должно волновать, что он думает? Пусть он увидит. — И она прижалась ближе.

Мгновение спустя она отпустила все мысли, кроме горячих поцелуев, тянущихся от ее шеи к ее губам, его руки крепко прижимали ее к себе, так что они были соединены воедино, и каждое место между ними ощущалось как эрогенная зона.

— Проведи ночь со мной, — прошептал он ей на ухо, отступая, его дыхание развевало ее волосы, раздувая растущее пламя внутри нее в процессе, и она почти поймала себя на том, что жалеет, что он это сказал, а не утащил ее в свою пещеру, чтобы ей не пришлось думать об ответственности. Наверно он сумасшедший. Она не встречалась с незнакомцами в барах и не проводила с ними ночь.

— Я даже не знаю твоего имени. — Ее слова были задыхающимися, но это было лучшее, что она могла произнести, когда ее разум был в шоке, а каждая другая часть ее тела была занята тем, что кричала "да".

— Разве это имеет значение?

Прямо сейчас? Боже, он был прав. Он мог бы сказать ей, что его зовут Джек Потрошитель, и ей было бы все равно. Но все же...

— Я должна уйти — с трудом произнесла она, пытаясь вспомнить хорошую девочку, которой она всегда считала себя, и план, который у нее был: что-то о такси, бутылке Рислинга в холодильнике и двоюродном брате-мошеннике, о котором она хотела забыть, но ей было трудно вспомнить детали и разве это не было откровением?

Разве не этим должен был быть весь сегодняшний вечер, забвением?

Он отстранился, отпуская ее, хотя расстояние между ними было всего в нескольких дюймах. Даже сейчас ее тело покачивалось в вакууме там, где совсем недавно было его.

— Это то, чего ты хочешь? Вернуться домой?

Она увидела напряженность в его затененных чертах лица, как будто ему было физически больно сдерживаться, она почувствовала жар, исходящий от его сильного тела, и она знала, чего ему, должно быть, стоило дать ей решать, когда сила в нём кричала, что он достаточно благоразумен, чтобы принять все, что угодно. Он хотел её. Концепция была странно захватывающей. Идеальный незнакомец. Могущественный, потенциально опасный, но предоставляющий ей выбор.

Выбор, который никогда не был так четко изложен в ее сознании. Выбор между ответственностью и осторожностью, возвращением домой и сидением одной, переживая из-за того, что она упустила, или быть безрассудной хоть раз в жизни и принять то, что предлагалось, одну ночь с мужчиной, прикосновение которого обещало заставить ее забыть все, что она хотела забыть. Одна ночь с незнакомцем. Ее кузин был бы в ужасе, и прямо сейчас разве это не было достаточной причиной само по себе?

Кроме того, всю свою жизнь она перестраховывалась, и к чему это привело? Ни к чему. Она не сделала ничего плохого, и все же сегодня она потеряла больше, чем когда-либо считала возможным.

Сегодня была явно не та ночь, чтобы перестраховаться.

— Нет, — сказала она, ее язык ощущал незнакомую смелость на губах. — Я хочу провести ночь с тобой.

— Всего одну ночь, — сказал он, и она восприняла это как предупреждение. — Это все, что я могу тебе предложить.

— Идеально, — сказала она с улыбкой, потому что это было все, чего она хотела. — Одна ночь это все, чего я хочу.

Завтра она могла бы собрать разбитые осколки своих обещаний и решить, куда она пойдёт дальше.

Его глаза сверкнули в свете уличного освещения, вспышка победы, которая пришла с искрой тепла, и он протянул пальцы, чтобы заправить непослушный завиток ее волос за ухо, заставляя ее кожу покалывать.

— Меня зовут Рашид.

— Тора, — смогла сказать она, задрожав от его прикосновения.

Он взял ее руку и поднес ко рту, прижимая к своим губам.

— Пойдём, Тора, — сказал он.