Твое персональное проклятье

Я не имела права обижаться на этого мужчину. У нас была сделка. Деловая. Мы никто друг другу. Чужие. Но почему-то после этих слов внутри что-то вновь оборвалось. Что-то очень важное, что связывало нас с ним. Наверное, это были остатки чувств. Они сожгли все теплое во мне. Без них я почувствовала пугающую пустоту внутри своей души, а ощущения большего предательства едва не довело меня до паники. Он опытный игрок. А я легкая пешка.

Финиш.

Партия сыграна.

— Спасибо за честность. — Голос не дрогнул. И глаза от слез не защипало. — Ты приносишь в мою жизнь только боль и разочарование, — добавила и даже попыталась натянуть на лицо улыбку.

— Ты просила правды, — сухо заметил он, а я не ответила. Не смогла ответить. Просто отвернулась и уставилась в пустоту.

Внезапно послышался громкий гул, похожий на выстрел. Один, второй. А после наша машина резко вильнула в сторону…

Дальнейшие действия прошли как в тумане. Хлопки прекратились, а наш автомобиль резко закрутило по кругу. Пока водитель пытался взять верх над его управлением, Яременко накрыл мое тело собой. Страх скрутил грудь кольцом, в ушах зашумело, и я вспомнила все знакомые молитвы.

«Лишь бы выжить! Лишь бы не потерять моих маленьких ангелов!»

Почувствовала, как спина покрывается холодным потом, а сердце пропускает удары. Сквозь толщу моего вязкого состояния послышались обрывки фраз. Я ничего разобрать не смогла. Пребывала в оцепенении, ничего не слыша и не видя вокруг. Пришла в себя только тогда, когда Петр вытащил меня из автомобиля и похлопал по щекам.

— Дана! Дана! — Я посмотрела на него, ощущая, как предательски задрожали губы, а в глазах начало щипать. — Присматривай! — рявкнул он кому-то, опустив меня на землю, и поспешно ушел.

Я прикрыла веки и совсем тихо заплакала. На душе стояла невероятная горечь. Она буквально была осязаема на вкус. Капли слез стекали вниз, я зажмурилась, чтобы избавиться от этого разъедающего изнутри гадкого чувства. От страха силы покинули тело. Подняться на ноги без помощи не смогла. Рядом стоял водитель из нашего автомобиля. Я протянула к нему ладонь и попросила:

— Помоги встать.

Мужчина без слов поставил меня на ноги.

— Спасибо, — поблагодарила его и ладонями вытерла лишнюю влагу с лица. Когда туманный взор ушел, я огляделась вокруг. Мы были на трассе, которую окружали бескрайние пожелтевшие поля. Машина с охраной стояла целая и невредимая в паре метров от нас. А та, на которой мы ехали, осталась только с одним целым колесом. По другим метко прошлись пули.

Повела плечом, вспоминая тот ужас, который испытала при обстреле. Повезло, что дальше дело не зашло. По окнам стрелять не стали. А значит, хотели не убить, а немного припугнуть. Это дает хоть какую-то крохотную надежду…

Яременко подошел ко мне практически бесшумно и, схватив за локоть, развернул к себе лицом.

— Сейчас ты поедешь к себе на квартиру, соберешь вещи первой необходимости и уедешь из города минимум на пару месяцев, — строжайшим тоном произнес он, осмотревшись по сторонам. — Как только все уляжется, с тобой свяжутся, и ты сможешь вернуться к нормальной жизни.

Я сглотнула ком, вставший поперек горла, и аккуратно высвободилась от его захвата.

— Мне нужны новые документы, — очень тихо ответила.

— Разумная девочка, — похвалил Петр и, неожиданно для нас обоих, крепко стиснул меня в своих объятиях. — Прощай, ангелок…