Принц со шрамом

Он сжимает в кулак мои волосы, как я знаю, он любит делать, его другая рука проникает под мою челюсть и поднимает мой подбородок, пока я не смотрю ему в глаза.

— Достань его, — рычит он.

Мой клитор пульсирует, и я просовываю руку под пояс его брюк, под нижнее белье, пока не обхватываю его член, чувствуя его горячим и твердым, как камень, в своей ладони. Я провожу пальцами по нему, и он глубоко вдыхает, крепко сжимая пряди, когда я вытаскиваю его из брюк. Мой живот напрягается, когда он прямо передо мной, и я наклоняюсь вперед, открывая рот, чтобы поглотить его целиком.

Он крепко сжимает мои волосы и оттягивает меня назад, его рука опускается вниз, чтобы взять свой собственный член, поглаживая себя от основания до головки.

— Тебе нравится стоять передо мной на коленях, не так ли? — спрашивает он, совершая уверенные движения вверх и вниз по своей длине.

Я киваю, облизывая губы, наблюдая, как напрягаются и опускаются его яйца, пока он манипулирует своей плотью. Он опускает головку и шлепает ею по верхней части моей груди, оставляя за собой ниточку спермы от кончика своего члена до верхней части моей груди. Сам акт настолько грязен, что заставляет моё возбуждение стекать по ногам, отчаянно желая, чтобы он заполнил меня.

Он трёт головкой по маленькой лужице, которую оставил после себя, а затем встаёт так, чтобы она упиралась в мои губы. Я не могу удержаться, чтобы не высунуть язык и не слизать его предэякулят, и стону, когда солоноватый вкус попадает на мои вкусовые рецепторы.

— Открой рот, — его пальцы сгибаются в моих волосах, оттягивая мою голову назад.

Я повинуюсь. Не потому, что я слабая, и не потому, что у меня нет выбора, а потому, что подчинение ему делает меня счастливой. Властной. Это опьяняет, владеть страстью такого мужчины, как Тристан, и поэтому я буду поклоняться ему, как богу, потому что знаю, что он сделает то же самое со мной.

Я ему равная.

И прямо сейчас я его шлюха.

Он вводит свой член в открытое отверстие моего теплого, ждущего рта, шипя, когда я широко раздвигаю его, чтобы он мог видеть каждый дюйм, пока он скользит внутрь. Мои внутренности трепещут, а внизу живота всё напрягается, желая смотреть с колен, как он кончает в мое горло.

Я жадно жду этого.

Не думаю, что выживу, если не увижу этого.

Его бедра подаются вперед, татуировки на предплечьях оживают, а мышцы сокращаются. Вена на нижней стороне его члена пульсирует, когда она проскальзывает по моему языку, и мне приходится останавливать себя, чтобы не сомкнуть губы вокруг него и не всосать его так глубоко, как только смогу.

Вместо этого я жду, пока он даст мне направление; зная, что он возьмет то, что ему нужно.

Его пальцы сжимаются сильнее, вызывая восхитительное жжение, которое пронзает меня и заставляет пульсировать между ног.

— Соси.

Одно слово, но как только он говорит, что нужно делать, я уже там, провожу языком по его шелковистому члену, чувствую, как он дергается, когда я втягиваю щеки, желая довести его член до такого состояния, пока сперма не вырвется мне в рот.

Он стонет, его вторая рука взлетает вверх, чтобы встретиться с первой на моем затылке, и он начинает делать толчки внутрь и наружу. Его глаза полуприкрыты, но они не отрываются от моих, и, клянусь, я близка к тому, чтобы кончить, даже без прикосновений, просто наблюдая, как он трахает мой рот.

Я делала это раньше, но никогда не испытывала подобных ощущений.

— Только посмотри на себя, — шепчет он, его пальцы ласкают мое лицо, пока не касаются основания подбородка. — Такая красивая на коленях, пока я душу тебя своим членом.

Он подается вперед, когда произносит это слово, и ударяет о заднюю стенку моего горла. Я действительно задыхаюсь, только немного, но дискомфорт усиливает мое возбуждение, заставляя моё влагалище сжиматься, желая обхватить его длину и почувствовать, как он расписывает мои внутренности.

— Тебе это нравится, не так ли, грязная девчонка? Держу пари, если бы я засунул пальцы в твою киску, она бы пропитала мою руку тем, какая она мокрая и жаждущая принять меня.

Он снова делает толчок, и на этот раз я сосу сильнее, проводя языком по пульсирующей жилке, которая проходит по нижней стороне его чувствительного члена. Застонав, он вытягивает бедра, пока его тяжелая эрекция не покачивается в воздухе, напрягаясь и увеличиваясь прямо передо мной.

Он закрывает глаза, глубоко дыша.

Затем он обхватывает себя рукой и шлепает меня. Это не более чем легкое постукивание, но сам акт посылает волны напряжения через всю мою середину, и я теряю контроль над своими конечностями, мои пальцы скользят вниз в мою умоляющую киску, находя ее мокрой и влажной, как он и говорил.

Его глаза вспыхивают, когда он смотрит, пальцы поглаживают вверх и вниз его пропитанный слюной член, и он стонет, когда я провожу пальцами по себе, мои внутренности сворачиваются в тугую спираль, пока я не оказываюсь на грани оргазма.

— Вот так, моя маленькая лгунья, трахай себя пальцами и представляй, что это мой член, — он наклоняется. — Раздвинь бедра и покажи мне, как сильно ты этого хочешь.

Я не уверена, его ли это слова, звук его голоса или тот факт, что он просто говорит мне что сделать, но когда я делаю то, что он говорит, мое тело напрягается, удовольствие проносится по моим внутренностям, когда мои стенки сжимаются так сильно, что становится больно. Мое зрение затуманивается, и я падаю вперед на колени, блаженство взрывается внутри меня и покрывает каждый мой нерв.

Он ловит меня за лицо, удерживая мой подбородок в своей хватке, пока он продолжает мастурбировать. Я податлива под ним, преданная слуга, умоляющая о каждой капле.

Его лицо искажается, и я вижу момент, когда его яйца подтягиваются, вены на его члене пульсируют, пока сперма не пробивается вверх и не вырывается из головки, купая меня в его оргазме. Я стону, горячая жидкость стекает по моей коже, и когда он опускается на колени, я встаю на четвереньки, ползу к нему, вспоминая огонь в его глазах, когда я делала это раньше, и опускаюсь вниз, заглатывая его целиком, маленькие струйки его спермы попадают мне в горло.

Он стонет, его руки хватают меня за волосы, пока он дергается на моем языке, а я продолжаю вылизывать его, пока он не кончает, размягчаясь в моем рту.

Наконец, я вытаскиваю его изо рта и откидываюсь назад, глядя на него, тёплая и сентиментальная любовь заполняет мою грудь. Он наклоняется вперед, смыкая наши рты, так что наши дыхания становятся одним, и я теряю представление о том, где заканчивается он и начинаюсь я.

— Не принимай душ перед тем, как пойдешь к нему завтра, — требует он, чмокая мои губы между словами. — Я хочу, чтобы он почувствовал мой запах на твоей коже.

Я киваю. Я и раньше чувствовала преданность; она глубоко течет по моим венам. Раньше она билась за семью, за долг. За мой народ.

Но с Тристаном? Я готова поджечь себя и наслаждаться огнем, если буду знать, что это доставит ему удовольствие. Это пугающее чувство, но я принимаю его, потому что он — мой король, а я — его королева, и вместе мы будем править миром.

Он двигается из-под меня и встает, хватая свои брюки и надевая их.

Я тоже двигаюсь, подхожу к крючку, на котором висит мой ночной халат, и беру его. Прежде чем я успеваю надеть его, Тристан выбивает его у меня из рук, обхватывает меня за талию и поднимает, направляя нас к моей кровати и бросая меня на неё.

Я подпрыгиваю, ударившись о матрас, а он ухмыляется, проползая между моих ног, его руки широко раздвигают их, и по моему телу пробегают мурашки. И только тогда я понимаю, что у него в руке ручка. Чернила прохладные, они стекают с кончика шариковой ручки на мою кожу, и мое сердце сжимается в груди.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— Ставлю на тебя клеймо, — отвечает он.

Его лицо серьезное, глаза сосредоточены, а руки плетут магию, и меня никогда в жизни так не тянуло к этому мужчине, как сейчас, когда он лежит между моих ног и рисует картины на моем бедре.

— Мы должны поговорить о завтрашнем вечере? — спрашиваю я, мой желудок подпрыгивает от волнения при мысли о наших планах.

Его челюсть напрягается, его движения замедляются, прежде чем он снова начинает рисовать линии на моей коже.

— Я бы не хотел. От одной мысли об этом мне хочется привязать тебя к моей кровати и никогда не отпускать.

Мое сердце теплеет, когда я понимаю, что он так же нервничает, как и я, из-за того, о чем мы говорили.

— Все сработает, — я провожу рукой по его волосам. — Завтра вечером я пойду к твоему брату и уговорю его взять меня с собой в его покои.

Его хватка становится настолько крепкой, что может поставить синяк.

— И тогда ты будешь там, — успокаиваю я. — Прежде чем что-нибудь случится. И я подмешаю опий в его напиток.

— Это слишком рискованно.

— Не бывает награды без риска, любовь моя, — я тянусь вниз, моя рука касается его щеки. — Я доверяю тебе. Я верю в тебя. Позволь мне помочь тебе.

Он продолжает рисовать, хотя и склоняется к моему прикосновению.

— Я не хочу использовать тебя таким образом.

— Это самый простой план, Тристан. Пожалуйста. Я могу это сделать. И прежде чем он успеет моргнуть, ты соберешь мятежников и найдешь меня, — моё сердце бьется в предвкушении, больное и извращенное возбуждение просачивается сквозь мои поры. — Ты заберёшь то, что принадлежит тебе. И твой народ будет за твоей спиной, избавляя тебя от любого, кто захочет удержать тебя от короны.

Его глаза метнулись вверх.

— Наш народ.

Эмоции бушуют в моей груди.

— Наш народ, — исправляюсь я.

Он издаёт дрожащий вздох и наклоняется, оставив легкий поцелуй на моем бедре, после чего его пальцы проводят по нему, а затем он откидывается назад, ухмыляясь своему искусству.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю вниз на то, что он нарисовал.

Это сердце. Не то, которое рисуют дети, и не то, которое можно увидеть на картинах, изображающих любовь. На этой картине изображен орган, кровь стекает с его краев, а сосуды проходят через мышцу. Толстая цепь обвивается вокруг центра и закручивается под ним, на конце висит замок. Я прищуриваю глаза и присматриваюсь, понимая, что на замке есть надпись.

Собственность Тристана.

Я насмехаюсь, толкая его в плечи.

— Романтично.

Он издаёт небольшой смешок, скользя по моему телу и прижимаясь поцелуем к моим губам, его рука обхватывает моё лицо.

— Для тебя? Я варвар. А после завтра, когда мы убьем Майкла и захватим замок, я трахну тебя, пока его дух будет еще в комнате, чтобы он знал, что ты никогда ему не принадлежала, — его вторая рука скользит по внутренней стороне моего бедра, упираясь в кровоточащее сердце. — А потом я вытатуирую это на твоей коже, чтобы ты никогда не забывала, что я владею тобой так же, как ты владеешь мной.

Я наклоняюсь и снова прижимаюсь своими губами к его, во мне бурлит страсть и прорывается наружу, пока не окутывает нас обоих. Она интенсивна, и я не уверена, вознесет ли она нас в небеса или сожжет дотла.