Случайная мама для сына босса

Глава 48. Даша

Она снова улыбнулась. Так легко и жизнерадостно улыбалась, что в другой ситуации я бы прониклась к ней симпатией. Её улыбка подкупала. Но сейчас она держала на руках моего ребёнка, а у Сени глаза круглые, испуганные.

— Я звоню охране, — спокойно сказала я и достала телефон.

— Не глупи, — попросила она. — Видишь мою вторую руку? В ней нож. Ты же не хочешь, чтобы малышу было больно?

Её вторая рука пряталась где-то под детской курточкой. Я уже чётко поняла, что эта женщина сумасшедшая, и вполне могла представить, что она воспользуется оружием.

— Отдайте ребёнка, — тихо произнесла я. — Отдайте и уходите, и вам ничего не будет.

— Это мой сын и я его вам не отдам.

И тогда до меня дошло. Черт, Карим был настолько закрыт, что я ни одной фотографии его бывшей не видела, и сейчас ненавидела его за это. Если бы я была знакома с её лицом, я была бы готова к встрече, а сейчас я просто совершенно обезаружена и мой мальчик в её руках.

— Карина… пожалуйста…

В моем голосе мольба, пусть это ничего не даст, я обязана попробовать.

— Отдайте мне телефон и идите впереди меня.

Телефон был в моей руке и она просто его забирает. Уступает мне дорогу, чтобы я шла первой. Я прохожу мимо неё и думаю, что я могу её ударить. Я выше. Пусть я худая, и никогда то толком не дралась, на моей стороне будет эффект внезапности. Но я помню про нож. Помню какая белая, тонкая кожа у Сеньки. Я не могу допустить, чтобы ему было больно. И послушно прохожу мимо.

— Хорошая девочка, — говорит Карина и до жути напоминает мне Карима сейчас. И имена похожи и повадки…

Мы идём не к торговым рядам, о ходим большое здание с другой стороны. Здесь тоже есть люди, но на двух женщин с ребёнком никто не обращает внимания. У дороги с изрытым коричневым снегом нас ожидает чёрный тонированный автомобиль.

— Садись спереди, — бросает Карина.

Я сажусь. За рулём мужчина, в тёмных очках, словно тонировки авто ему мало. У него смуглая кожа, но по чертам лица я даже навскидку не могу предположить его национальной принадлежности. Сенька, который от шока, что его взял и несёт чужой человек просто закрылся, но сейчас, понимая что точно происходит что-то неправильное, начинает плакать и его слезы рвут мне душу.

Мы трогаемся.

— Куда мы едем? — спрашиваю я.

— Это неважно, — отвечает Карина и снова смеётся. — Четвёртый день вас караулю, уже точно знала, что сделаю это сегодня, сегодняшний охранник часто бьёт баклуши, но ярмарка это просто подарок богов. Всё было так легко…

Я пытаюсь увидеть их в зеркале заднего вида, потом не выдерживаю и оборачиваюсь. Детского кресла конечно же, нет, а зимняя дорога коварна.

— Карина, — спокойно прошу я. — Хотя бы пристегните ребёнка, пожалуйста, мы едем очень быстро.

Мы и правда едем на пределе скорости, и это по заснеженной дороге. Её чистили ночью, но с тех пор её уже порядком развезло.

Сенька тянет ко мне руки, Карина качает головой и пристегивает ребёнка. Я же поворачиваюсь к водителю.

— Вы понимаете, что вы участвуете в похищении ребёнка? У него очень богатый отец, он этого так не оставит. Если вы выпустите нас из машины у вас ещё есть шанс уехать, скрыться.

— Зря стараешься, — хмыкает Карина. — Он по русски вообще не говорит. Зато очень ко мне привязан и готов ради меня горы свернуть. Я его радость и плюшечка. Если плюшечка хочет своего сына обратно, он мне поможет.

Машина гонит по трассе, затем, наконец сбрасывая скорость поворачивает куда-то в сторону. По моим прикидкам, от поворота мы отъехали километров на семь-восемь и остановились. Узкая дорога, по обе стороны лес и снег.

— Выходи, — говорит Карина. — Пока до своих дотопаешь мы будем далеко.

— Нет, — отвечаю я. — Я никуда не пойду. Если хочешь от меня избавиться, выковыривай из машины. Можешь даже при помощи своего ножа.

Я и правда готова приложить все силы чтобы остаться в автомобиле. Тревогу думаю и без меня навели и ребёнка ищут. Я хочу оставаться рядом с Сеней, мне кажется, если меня высадить, я просто сяду на обочину и умру.

— Упертая, — качает головой Карина.

Они тихо переговариваются на незнакомом мне языке. Впрочем, я лгу, некоторые фразы кажутся понятными, наверное, это один из диалектов испанского.

— Сиди, — наконец соглашается она. — У нас слишком мало времени.

Я снова смотрю на них. Сеня уже не плачет, сидит и смотрит вперёд безучастно. Мой телефон Карина выключила сразу, а теперь вовсе выбрасывает его в окно, в снег. Я дура, в этот момент я переживаю о том, все ли фотографии сохранила в облаке. Каждая фотка с Сеней кажется мне невероятно ценной.

Мы едем так долго, что уставший на ярмарке Сеня засыпает сидя. Он привык ездить в кресле, и теперь неудобно сползает вниз, перетянутый ремнем.

Останавливаемся мы перед коттеджем. Высокий забор, стандартная, лишенная индивидуальности застройка. Внутри пыльно, немного прохладно — здесь давно никто не жил.

Мужчина проходится по комнате, пытливо смотрит на меня. Снимает очки. Кожа у него смуглая, а глаза — ярко синие и этот контраст сбивает с толку.

— Располагайся, — говорит Карина. — Отсюда мы уедем утром. Насовсем уедем, извини, в новой жизни ты мне не нужна.

— Карим вас найдёт.

— Это здесь он царь и бог. А в южной Америке никто, поверь. Там ему нас не отыскать, он уже пытался.

Сенька спит на диване. В доме потихоньку становится теплее и я расстегиваю на нем комбинезон. Он шевелится сквозь сон, но не просыпается, и я рада этому, мне хочется, чтобы он спал как можно дольше. Там, во сне, явно лучше, чем здесь наяву.

Карина напевая готовит на кухне. Пахнет аппетитно. Её мужчина слоняется по комнатам. Я с тоской смотрю во двор, на забор, размышляю есть ли сигнализация, получится ли сбежать ночью…

— Мама? — спрашивает просыпаясь Сенька.

— Я рядом, — улыбаюсь я, и не знаю, как сказать, что меня не будет рядом завтра. И шёпотом добавляю. — Папа нас заберёт.

За ужином Сенька сидит на моих коленях, его никто не пытается у меня отобрать. Пока. Он толком не ест, я его вполне понимаю. Мужчина смотрит на меня. Без какого либо мужского интереса, в его взгляде просто любопытство. На Карину он смотрит иначе и его жёсткий взгляд становится немного мягче.

Весь дом в нашем распоряжении, я увожу Сеньку в одну из комнат. Мы сидим и прислушиваемся к тому, что происходит, но в доме царит тишина.

— Гав, — просит Сеня. — Гав.

— Гав дома, — успокаиваю я. — С ним все хорошо.

Я изо всех сил пытаюсь верить в то, что Карим нас найдёт. У него нет иного выбора. Глажу Сеньку по волосам. Его жизнь может сделать крутой поворот в очередной раз. Быть может я не волновалась бы так сильно за ребёнка, если бы Карина была любящей матерью. Но любящая мать не приставит к своему ребёнку нож, вообще ни к какому ребёнку…

Дверь открывается и входит Карина. На ней тёплая, нежно бежевого цвета пижама, и девушка кажется такой уютной, домашней. Почему она не любит своего ребёнка?

— Почему ты его не любишь? — спрашиваю я.

— Я думала, это как с мужчиной, — пожимает плечами она. — Стерпится, слюбится. Вышла замуж, полюбила. Родила, полюбила. Но Карима не получилось любить, никак. И его сына тоже. Он такой маленький, такой непонятный, этот ребёнок меня пугал.

— А зачем он тебе сейчас?

Карина усмехнулась и внимательно на меня посмотрела.

— А теперь я знаю, как любить. У меня есть мужчина, который показал мне любовь. Я научусь любить и своего мальчика.

— Любовь это не наука, — качаю головой я. — Она либо есть, либо нет.

— Я все сделаю правильно, — и теперь в её голосе злость. — Я начну новую жизнь исправив старые ошибки!

Но она не спешит их исправлять. Она ни разу не коснулась Сеньку с тех пор, как мы приехали. И смотрела чаще на меня, чем на ребёнка.

— У тебя есть мужчина. Тот, которого ты любишь. Ты могла бы нарожать любимых детей от него, смуглых, синеглазых…

— Хватит!

Она уходит, громко хлопая дверью, я прижимаю Сеньку к себе и перебираю пальцами его волосы.