Вещи, которые мы не смогли преодолеть

«Двигайся дальше, придурок. Это касается только меня и моей невесты», — сказал Уорнер.

«Не самый удачный ответ», — мягко сказал Люциан.

Нокс и Люциан стояли у входа в коридор. Люциан положил руку на плечо Нокса. Я не могла сказать, сдерживал ли он его или говорил, что он прикроет ему спину.

Затем внезапно Нокса не оказалось у входа в зал, и Уорнер больше не держал меня в своих руках.

«Сделай ему первый укол», — крикнул Люциан.

Уорнер замахнулся, и я с ужасом наблюдала, как он нанес удар, от которого голова Нокса откинулась назад.

«Достаточно хорошо», — сказал Люциан, засунув руки в карманы брюк, являя собой воплощение расслабленности.

Нокс позволил своим кулакам говорить за себя. Первый удар пришелся Уорнеру в нос, и я услышала хруст. Вслепую Уорнер нанес удар. Удар пришелся вскользь по плечу Нокса. Когда из носа Уорнера хлынула кровь, Нокс нанес еще один удар, а затем еще один, прежде чем Уорнер рухнул на пол. Прежде чем Нокс успел последовать за ним, Люциан потянул его назад.

«Хватит», — спокойно сказал он, когда Нокс попытался освободиться. «Позаботься о Наоми».

Когда Люциан произнес мое имя, взгляд Нокса оторвался от моего окровавленного бывшего жениха и нашел меня.

«Что за хрень?» Уорнер зарычал, когда Люциан поднял его на ноги. «Я звоню своему адвокату! К утру твоя задница будет в тюрьме!».

«Удачи тебе с этим. Его брат — начальник полиции, а мой адвокат в десять раз дороже вашего. Следи за дверью», — предупредил Люциан. А потом он использовал лицо Уорнера, чтобы открыть кухонную дверь. Когда двое мужчин исчезли, в баре раздались одобрительные возгласы.

И тогда я уже не думала о том, кто будет убирать кровавое пятно на стекле, потому что передо мной стоял Нокс, выглядевший на тысячу оттенков разозленным.

35

Целая история и счастливый конец

Нокс

«Мне нужно в туалет», — объявила Наоми и бросилась в дамскую комнату.

«Черт возьми», — пробормотал я, сжимая руки в кулаки. Адреналин и ярость мчались по моим венам, доводя кровь до кипения.

Я подумывал о том, чтобы отправиться за ней, но Макс, Сильвер и Фи опередили меня.

«Вы не можете все покинуть этаж в одно и то же гребаное время», — крикнул я через дверь.

«Отвали, Нокси. Мы справимся», — крикнула в ответ Фи.

«И мы справимся с этим, Нокс», — сказал Рейт, перекидывая полотенце через плечо и заходя за стойку. «Вы все получите пиво или шоты, потому что я, черт возьми, не знаю, как налить что-нибудь еще».

Со стороны посетителей раздались хриплые одобрительные возгласы.

Кухонная дверь распахнулась, и вышел повар Милфорд с двумя корзиночками начос с грудинкой в одной руке и пакетом льда, завернутым в полотенце, в другой. Он бросил мне лед, а затем издал оглушительный свист.

Слоун вскочила и схватила корзины. «Йоу! Кто заказал начос с грудинкой?».

Руки поднялись по всей стойке.

«Если я узнаю, что кто-то из вас лжет, я лично разрушу вашу жизнь на целый год».

Слоун не была библиотекарем с мягкими манерами. У нее был легендарный темперамент, который, будучи вспыльчивым, превращался в бурю дерьма пятой категории.

Все руки, кроме двух, благоразумно опустились.

«Так-то лучше», — сказала она.

«Мы разберемся с этим, босс. Позаботься о своей даме», — настаивал Милфорд.

«Неужели Люциан…».

«Мистер Роллинс выносит мусор», — сказал он с ухмылкой, прежде чем нырнуть обратно на кухню.

Я хотел, но боялся, что ее отряд не подпустит меня к ней. Я мог бы надавать по заднице, не задумываясь, но я был достаточно умен, чтобы немного побаиваться женщин из Хонки-Тонка.

«Наоми», — сказал я, стуча кулаком в дверь ванной. «Если ты не уберешь свою задницу отсюда, я либо войду туда, либо собираюсь вбить побольше здравого смысла в этого сукиного сына».

Дверь открылась, и Наоми с размазанным макияжем уставилась на меня. «Ты не сделаешь ничего подобного».

Облегчение охватило меня, и я прижался к ней.

«Я собираюсь прикоснуться к тебе сейчас, потому что мне это нужно. И я заранее предупреждаю тебя, потому что, если я прикоснусь к тебе и ты вздрогнешь, я выйду на парковку и начну надирать ему задницу, пока он не будет слишком сломлен, чтобы когда-либо снова прикоснуться к другой женщине».

Ее глаза расширились, но она кивнула.

Я старался быть нежным, когда брал ее за руку.

«У нас все хорошо?» Я спросил.

Она снова кивнула.

Для меня этого было достаточно. Я потащил ее мимо туалетов и кабинета Фи в следующий коридор, который вел к моему кабинету.

«Я не могу поверить, что это произошло», — простонала она. «Мне так неловко».

Она не была смущена. Она была чертовски напугана. Выражение ее глаз, когда я вошел в холл, было таким, которое я никогда в жизни не забуду.

«Наглость с его стороны заявиться сюда и сказать, что он хочет, чтобы я вернулась, потому что скучает по тому, как я убирала за ним».

Я сжал ее руку. «Будь внимательна, Дейзи».

«К чему? То, как ты превратил его лицо в говяжий фарш? Ты думаешь, что сломал ему нос?».

Я знал, что сделал это. В этом-то и был смысл.

«Обрати внимание на это», — сказал я, указывая на клавиатуру рядом с дверью. “0522”.

Она уставилась на клавиатуру, потом снова на меня. «Почему ты даешь мне код?».

«Если этот парень или кто-то еще, кого ты не хочешь видеть, появится, ты вернешься сюда и подключишь 0522».

«Я пытаюсь довести себя до нервного срыва, а ты хочешь, чтобы я запоминала цифры».

«Введи код, Наоми».

Она сделала, как ей сказали, бормоча что-то о том, какие все мужчины занозы в заднице. Она не ошиблась.

«Хорошая девочка. Видишь зеленый огонек?».

Она кивнула.

«Открой дверь».

«Нокс, мне пора возвращаться. Люди будут болтать. У меня шесть столиков», — сказала она, ее рука зависла над ручкой.

«Ты должна открыть эту чертову дверь и перевести дух».

Ее гребаные великолепные карие глаза расширились, и я почувствовал, как мир медленно останавливается. Когда она делала это, когда она смотрела на меня с надеждой, доверием и чуть-чуть похоти, это творило со мной чудеса. Вещи, которые я не хотел анализировать, потому что это было приятно, и я не хотел тратить время на размышления о том, как все может испортиться.

«Хорошо», — сказала она наконец, открывая дверь.

Я толкнул ее через порог и закрыл за нами дверь.

«Ух ты. Крепость одиночества», — произнесла она с благоговением.

«Это мой офис», — сухо сказал я.

«Это твое безопасное место. Твое логово. Сюда не разрешается входить никому, кроме Уэйлона. И ты только что дал мне код».

«Не заставляй меня сожалеть об этом», — сказал я, придвигаясь, чтобы прижать ее спиной к двери, борясь с желанием схватить ее и крепко прижать к себе.

«Я постараюсь этого не делать», — пообещала она с придыханием.

«То, что там произошло, было дерьмовым шоу», — начал я, положив руки по обе стороны от ее головы.

Она поморщилась. «Я знаю. Мне так жаль. Я понятия не имела, что он придет. Я не разговаривала с ним после репетиционного ужина. Я пыталась увести его подальше от толпы и уладить это наедине, но…».

«Детка, если мужчина еще раз поставит тебя в такое положение, я хочу, чтобы ты ударила его коленом по яйцам так сильно, как только сможешь, а когда он согнется пополам, ты ударишь его коленом в гребаное лицо. Тогда ты бежишь со всех ног. Мне насрать на то, что я устраиваю сцены. Мне насрать, что я зашел в свой бар и застал мужчину, лапающего мою девушку».

Ее нижняя губа задрожала, и мне захотелось выследить Уорнера, как бы там его, черт возьми, ни звали, и просунуть его голову в витрину с зеркальным стеклом.

«Мне жаль», — прошептала она.

«Детка, я не хочу, чтобы ты сожалела. Я не хочу, чтобы ты боялась. Я хочу, чтобы ты была так же зла, как и я, из-за того, что какой-то мудак решил, что может поднять на тебя руки. Я хочу, чтобы ты знала себе цену, чтобы никто в здравом уме никогда не подумал, что может так с тобой обращаться. Ты меня поняла?».

Она неуверенно кивнула.

«Хорошо. Думаю, пришло время тебе рассказать мне всю историю, Дэйз».

«На самом деле нам не нужно разговаривать…».

«Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не расскажешь мне все. И я имею в виду каждую гребаную вещь».

«Но на самом деле мы не вместе…».

Я крепко сжал ее губы. «Э-э-э, Наоми. Неважно, что говорит этот гребаный лейбл, я забочусь о тебе, и если ты не начнешь говорить, я не смогу сделать то, что мне нужно, чтобы убедиться, что это никогда больше не повторится».

Она еще долго молчала.

«Если я скажу тебе, ты позволишь мне вернуться к работе?» — спросила она сквозь мои пальцы.

«Да. Я позволю тебе вернуться к работе».

«Если я скажу тебе, ты пообещаешь не выслеживать Уорнера?».

Мне это ни капельки не должно было понравиться, и я это знал.

«Да», — солгал я.

«Хорошо».

Я убрал руку, и она поднырнула под мою руку, чтобы встать посреди комнаты между моим столом и диваном.

«Это моя вина», — начала она.

«Чушь собачья».

Она резко обернулась и вперила в меня взгляд. «Я ничего тебе не скажу, если ты собираешься вмешиваться, как один из тех старикашек-маппетов на балконе. Мы оба просто умрем здесь от голода, и в конце концов кто-нибудь почувствует запах наших разлагающихся тел и выломает дверь».

Я прислонился к передней части своего стола и вытянул ноги. «Отлично. Продолжай свою идиотскую оценку».

«Превосходная аллитерация», — сказала она.

«Говори, Дэйз».

Она шумно выдохнула. «Отлично. Хорошо. Мы были вместе какое-то время».

«История. У тебя все получится. Ты двигалась дальше, а он — нет».

Она кивнула.

«Мы были вместе достаточно долго, чтобы я могла наметить следующий шаг». Она взглянула на меня. «Я не знаю, знаешь ли ты это обо мне, но мне действительно нравится вычеркивать что-то из своего списка».

«Ни хрена себе».

«Как бы то ни было, на бумаге мы были совместимы. В этом был смысл. В наших действиях был смысл. И не похоже было, чтобы он строил планы на каникулы в следующем году. Но он двигался не так быстро, как я думала, ему следовало бы».

«Ты сказала ему срать или слезать с горшка», — догадался я.

«Гораздо более красноречиво, конечно. Я сказала ему, что вижу для нас будущее. Я работала в компании его семьи, мы встречались три года. Это просто имело смысл. Я сказала ему, что если он не хочет быть со мной, ему нужно избавиться от меня. Когда несколько недель спустя он поставил ювелирную шкатулку на стол в своем любимом итальянском заведении, часть меня испытала огромное облегчение».

«А другая часть?».

«Я думаю, я сразу поняла, что это была ошибка».

Я покачал головой и скрестил руки на груди. «Детка, ты задолго до этого знала, что это была ошибка».

«Ну, ты же знаешь, что говорят о ретроспективе».

«Это заставляет тебя чувствовать себя идиоткой?».

Ее губы изогнулись в улыбке. «Что-то в этом роде. На самом деле ты не хочешь все это слышать».