Вещи, которые мы не смогли преодолеть

Это было похоже на удар молнии.

Моей последней связной мыслью было то, что единственное, что спасло Уорнера Долбоеба от пожизненного заключения, — это идеальный рот Наоми на моем члене.

36

Взлом

Нокс

Нэш зевнул и провел рукой по лицу. Он сидел за своим обеденным столом в спортивных штанах. На его обычно чисто выбритом лице появились зачатки бороды.

«Послушай, я же говорил тебе. Я ни хрена не помню из той перестрелки. Я даже не помню, как остановил машину».

Было уже больше двух часов ночи, и Люциан настоял на том, чтобы мы вместе обдумали ситуацию.

Я перевернул свой телефон, чтобы посмотреть, написала ли мне еще Наоми. Она должна была написать сообщение, как только вернется домой. После той ночи, которая у нее была, я чувствовал себя неуютно, позволяя ей ехать домой одной. Но Люциан настаивал на том, что нам нужно поговорить с Нэшем.

«Это нормально? Не помнить?» Я спросил.

Нэш пожал здоровым плечом. «Откуда, черт возьми, мне знать? Это первый раз, когда в меня стреляли».

Он был легкомыслен, но под его глазами залегли тени, которые не имели никакого отношения ко времени ночи.

Люциан, с другой стороны, выглядел так, словно только набирал обороты. На нем было то, что осталось от другого дорогого костюма. Его галстук и пиджак висели на спинке дивана Нэша. Даже в детстве он спал коротко и чутко. На каждой нашей ночевке он засыпал последним и просыпался первым. Мы никогда не говорили о том, какие демоны не давали ему спать по ночам. В этом не было необходимости.

«Нам нужны записи с видеорегистратора», — сказал Люциан. Он наклонился вперед, упершись локтями в колени, со стаканом бурбона в руке.

Мой брат уже качал головой. «Пошел ты, Люци. Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Это улика в ходе продолжающегося расследования. Я знаю, закон и порядок мало что значат для вас двоих…».

«У нас одна и та же цель. Выяснить, кто, черт возьми, решил всадить в тебя две пули и оставить умирать», — вставил я. «На твоем месте я бы не злился из-за лишних глаз и ушей». Я снова перевернул свой телефон.

Никаких сообщений.

«В чем твоя проблема?» — спросил Нэш, кивая на мой телефон. «Лиза Джей снова надрала тебе задницу в разговоре с друзьями?».

«Наоми еще нет дома».

«Это в пяти минутах езды», заметил Нэш.

Люциан посмотрел на меня. «Ты ему не сказал?».

«Сказал мне что?»

«Бывший Наоми появился сегодня вечером в “Хонки Тонк". Положил на нее свои руки. Напугал ее».

«Господи. Куда вы положили тело?».

Люциан лукаво улыбнулся. «Тебе лучше не знать».

Нэш ущипнул себя за переносицу. «Мне действительно не нужна эта бумажная работа».

«Расслабься», — сказал я. «Он не умер. Но если он когда-нибудь снова покажет свое чертово лицо в этом городе, я ничего не обещаю».

«Нокс сделал ему первый удар при свидетелях», — объяснил Люциан.

«Что еще он делал при свидетелях? Сломал ему гребаную шею?».

«Просто нос этого идиота. Я проводил его на парковку и помог ему понять, что если он когда-нибудь снова приблизится к Наоми ближе чем на сто миль, мой адвокат сделает своей личной миссией обанкротить его, его семью и семейный бизнес».

«Люц также разбил его лицо о кухонную дверь», — весело добавил я, желая отдать должное там, где это было необходимо.

Мой брат взял нетронутый бурбон, который Люциан поставил перед ним, и залпом выпил его. «Черт возьми. Я ненавижу, когда меня оставляют в стороне от дерьма».

«Ты не так уж много пропустил», — сказал я ему.

«Какого черта ты здесь делаешь?» — потребовал ответа Нэш, глядя на меня.

«Я смотрю на вас, две занозы в моей заднице».

«Какого черта ты здесь делаешь, пялясь на нас, когда должен быть дома с ней? Она, наверное, запуталась из-за всего этого. Напуганна. Смущена. Беспокоится о том, как это будет выглядеть на слушании по делу об опекунстве. Это вдобавок к дерьму с Тиной — последнее, что ей нужно»

Мне не нравилось, насколько хорошо мой брат знал Наоми.

«С ней все в порядке. Мы все обсудили. Я направлюсь к ней домой, как только ты вытащишь голову из своей задницы и передашь запись с видеорегистратора».

«Что за дерьмо с Тиной?» — спросил Люциан.

Нэш вводил его в курс дела о взломах Тины, когда зазвонил мой телефон. Я чуть не вскочил со своего места, чтобы ответить на него.

«Чертовски вовремя, Дейзи».

«Нокс?» От того, как она произнесла мое имя, у меня волосы встали дыбом.

«Что случилось?» — спросил я, уже хватая ключи от машины.

Нэш и Люциан тоже были на ногах.

«Здесь кто-то был. Кто-то вломился внутрь. Это полный бардак. Мне понадобится вечность, чтобы все это убрать».

«Убирайся из дома», — прорычал я.

Люциан натягивал куртку, а Нэш изо всех сил старался натянуть рубашку поверх спортивных штанов. Я бросил ему его кроссовки.

«Никого здесь нет. Я проверила», — сказала Наоми мне на ухо.

«Мы еще поговорим об этом», — мрачно заверил я ее. «А теперь возвращайся в свою гребаную машину, запри гребаные двери и поезжай к Лизе. Не выходи из своей гребаной машины, пока твой отец не выйдет за тобой».

«Нокс, сейчас середина ночи…».

«Мне насрать, даже если это середина его колоноскопии. Сейчас же садись в машину. Я вешаю трубку и хочу, чтобы ты позвонила Нэшу. Оставайся с ним на линии, пока я позвоню твоему отцу».

«Нокс…»

«Не спорь со мной, Наоми. Садись в эту чертову машину».

Я услышал, как она что-то ворчит себе под нос, а затем раздались характерные звуки включающегося зажигания. «Хорошая девочка. Позвони Нэшу».

Я повесил трубку, прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, и пролистал свои контакты до номера Лу.

«Коттедж?» — спросил Нэш. У него загорелся телефон. На нем стояло имя Наоми.

«Да».

«Я отвезу Нэша», сказал Люциан, снимая ключи с крючка у двери.

«Ты не можешь водить полицейскую машину, Люци», — возразил Нэш.

«Смотри на меня».

«Да, Лу?» — спросил я, когда ответил отец Наоми. «У нас проблема».

* * *

Мы ворвались по горячим следам, это было похоже на погоню на скоростной машине: я впереди, за мной следуют Люциан и Нэш, фары сверкают в шикарном внедорожнике полиции.

Мои руки крепче сжали руль, когда я увидел всех, включая собак, на крыльце Лизы. Какую часть фразы “оставайтесь, черт возьми, внутри” они не поняли?

Я ударил по тормозам перед коттеджем Наоми. Люциан скользнул рядом со мной.

Я повернулся к нему. «Сделай мне одолжение и отведи всех внутрь, чтобы они не стояли без дела и не ждали, когда кто-нибудь начнет их доставать».

Люциан молча кивнул и растворился в ночи.

«Подкрепление уже в пути», — сказал Нэш, когда мы взбегали по ступенькам крыльца. Сетчатая дверь висела на одной петле, дверь за ней была широко открыта.

«Наоми сказала, что внутри никого нет».

«И откуда она это знает?» — сказал Нэш, и его голос звучал почти так же раздраженно, как я себя чувствовал.

«Потому что перед тем, как позвонить мне, она ходила по дому с хлебным ножом в руках».

«И ты собираешься поговорить с ней об этом, верно?».

«А ты как думаешь?».

«Я думаю, у тебя найдутся слова».

Я должен был признать, что было отчасти приятно, что мой брат вернулся.

«Черт», — сказал я, когда мы вошли.

“Беспорядок” было преуменьшением. Диванные подушки были разбросаны по полу. Все ящики письменного стола были выдвинуты, их содержимое вывалено на пол. Шкаф для одежды был открыт, его содержимое разбросано по всей гостиной.

Все кухонные шкафы и выдвижные ящики были выпотрошены. Дверца холодильника была открыта, половина продуктов вывалена на линолеум.

«Кто-то был зол и торопился», — заметил Нэш.

Я начал подниматься по ступенькам, пытаясь сдержать свой гнев. Дважды за одну ночь над ней надругались, и каждый раз я отставал на шаг. Я чувствовал себя… беспомощным, бесполезным. Какой от меня был толк, если я не мог уберечь ее?

Я услышал, как мой брат поднимается по лестнице позади меня, его подъем был медленнее, чем мой собственный.

Заметив в коридоре розовое одеяло Уэйли, я направился в ее комнату. Здесь дела обстояли хуже, чем на первом этаже. Ее новая одежда была вырвана из шкафа и комода. Постельное белье было сорвано, матрас перевернут и прислонен к стене. Рамки для фотографий, которые висели на стенах большую часть моей жизни, валялись на полу. Некоторые из них сломаны.

«Бывший или сестра?» — вслух поинтересовался Нэш.

Спальня Наоми была наспех прибрана. Кровать разобрана, шкаф открыт и опустошен. То же самое и с комодом.

На комоде валялась косметика, которую, как я сомневался, приготовила Наоми. "СУКА" было нацарапано на зеркале губной помадой.

Я видел красный цвет, который не имел ничего общего с оттенком губной помады.

«Сохраняй хладнокровие», посоветовал Нэш. «То, что ты огрызаешься и сходишь с ума в приступе гнева, делу не поможет».

Мы заглянули в каждый закуток наверху, чтобы убедиться, что там никого нет. К тому времени, когда мы снова спустились на первый этаж, Нэш был бледен и вспотел, и подъехали еще две патрульные машины.

Окружающие леса были окрашены в синий и красный цвета из-за аварийных огней.

Я вышел на переднее крыльцо, чтобы набрать в легкие свежего воздуха и подавить нарастающий гнев.

Я заметил ее, стоящую на грязной дорожке, все еще одетую в свою рабочую униформу, поверх которой была накинута одна из старых фланелевых рубашек моего деда. Уэйлон прислонился к ее голеням, защищая так, как только может защитить бассет-хаунд.

Я даже не осознавал, что бегаю трусцой по ступенькам крыльца. Я просто знал, что меня тянет к ней.

«Ты в порядке?»- спросила она, выглядя обеспокоенной.

Я покачал головой и обнял ее.

Она спрашивала меня, все ли со мной в порядке.

«Я в порядке», — солгал я.

37

Побриться и подстричься

Наоми

«Куда мы направляемся?», — спросила я Нокса, когда мы выезжали из Нокемоута, в зеркале заднего вида.

«Мы идем по магазинам?» — с надеждой спросила Уэйли с заднего сиденья.

Она восприняла новость о том, что мы временно переезжаем в коттедж Лизы Джей. Конечно, я откровенно солгала ей, сказав, что в коттедже проблема с жучками и что мы останемся со всеми у Лизы на несколько дней.

Уэйли была в восторге от продолжительной ночевки.

Мои родители, с другой стороны, испытывали трудности. Не из-за того, что мы все живем под одной крышей. Эта часть привела их почти в экстаз. Но Нокс настоял, чтобы я рассказала правду. Всю правду, начиная с того, почему я сбежала от Уорнера.

В то время как моя мать написала в четыре часа утра на Facebook сообщение в резких выражениях матери Уорнера, Ноксу пришлось физически удерживать моего отца, чтобы он не ушел и не пошел за Уорнером.

Папа значительно успокоился после того, как Люциан заверил его, что Нокс не только вымыл пол вместе с Уорнером, но и сломал мужчине нос.

Правда причинила боль, как я и ожидала, и именно поэтому я не поделилась ею с самого начала. Но мои родители устояли под его тяжестью.