Топ-модель

Глава 4

Какой длинный вечер, а еще ночь впереди.

К семи часам только начало темнеть, а я уже вся издергалась! Лев Васильевич вроде бы хороший, добрый человек, и, наверное, я поступила некрасиво, наябедничав Стасу, — босс отнес салат лично. Мне показалось, так будет правильно. Идти к кому-то в каюту… неприлично, что ли?

Лев Васильевич, видимо, другого мнения. Он почему-то обиделся.

Как ни подниму глаза — палит. А еще открывает рот, чтобы сказать что-то, будто подозвать к себе собирается, но я отворачиваюсь и активно занимаюсь работой. В чем-чем, а в ней недостатка нет.

Внимание становится навязчивым. На яхте много мужчин, но всем им до официанток нет никакого дела, мы — тени, обслуживающий персонал. Этот же Лев Васильевич… он какой-то другой. И чем больше времени проходит, тем острее я это чувствую.

К Веронике тоже подкатывает, да и к Маше, и к Кате. Ко всем девчонкам. Парням демонстративно грубит. Такое отношение неприятно, ведь в ответ можно только молчать и улыбаться — он гость.

Остальные участники мальчишника активно спорят, много пьют и хохочут. Темы для обсуждения выбирают странные: в данный момент выясняют, было ли в действительности монгольское нашествие на Русь или же историки его придумали. Я поначалу обалдела — было, конечно. Но мужчины такие аргументы выдвигают, что, меняя грязные тарелки на чистые, невольно заслушиваюсь.

Максим и Георгий оказались в команде, которая должна доказать, что не было. Поймав азарт, толкают речи, перебивая друг друга. Я впервые вижу, как Максим смеется, еще недавно поверить не могла, что он умеет такое.

Рассказывает он четко и складно, будто на судебном заседании выступает в каком-нибудь сериале. Та-ак интересно! Стас сказал, что будут бизнесмены, но, кажется, слукавил. Они все тут или историки, или юристы какие-нибудь, легко оперируют фактами, датами и книгами, о которых я даже не слышала.

То едва сдерживаю смех, то мысленно проговариваю фразы несколько раз, чтобы запомнить.

Ложная аналогия. Это ложная аналогия, вы не правы. Кровожадная крыса. Ты офигеешь, какой кровожадной крысой я становлюсь, если дело касается победы в споре.

За столом царит крайне интеллектуальная атмосфера — интересно, можно ли ею напитаться?

— Аня, Анечка, подойди, детка! — кричит Лев Васильевич, разрушая все.

Мгновенно вспыхиваю! Убийственно фамильярное обращение, да еще и при всех, словно я личная служанка.

Втягиваю голову в плечи и нервно перевожу глаза на Максима, которому как раз меняла тарелки. Он отрывается от общения с другом и смотрит на меня, на Льва Васильевича. Слегка прищуривается.

— Аню-ютка! Рыбка моя, плыви сюда, — продолжает звать Лев Васильевич громче.

Будто кипятком ошпаривает. К Максиму, бесспорно, никто в мире не посмеет обратиться столь уничижительно, и я вдруг осознаю, какая между нами непреодолимая пропасть.

Впервые в жизни мне стыдно быть собой, рыжей Аней из Упоровки, сжимающей грязные тарелки, и хочется стать кем-то важным, значительным.

Чуть позже я пойму, что именно в этот вечер зародились мои амбиции. Пустили корни в довольно сомнительной, но весьма питательной почве — остром желании соответствовать мужчине, который умно шутил и относился с добротой. Который несмотря ни на что… произвел впечатление.

Отзываться под его взглядом на детку-Анютку — стало сущим кошмаром.

— Минуту, — улыбаюсь я, почувствовав себя уязвимой.

Хаотично собираю салфетки, торопясь отойти от Максима подальше. Он ведь все слышит, каждое слово.

Щеки горят.

А еще от него приятно пахнет туалетной водой, и я от этого смущаюсь. Засуетившись, случайно толкаю стакан, но Максим ловит, не дав упасть. Вода, увы, расплескивается на его ладонь, мочит манжету. Я тут же кидаюсь вытирать, наклонившись, отчего запаха становится больше. Максим жестом останавливает и спокойно вытирается сам, будто ничего не случилось.

— Извините, — шепчу, похолодев. — Извините, пожалуйста.

— Вода сегодня мой бич, — отвечает он просто и вежливо. — Каплей больше, каплей меньше. Спасибо за помощь.

Вдох-выдох. Он пошутил со мной?

Продолжаю дышать часто и нервно, пока отношу тарелки и, словно на гильотину, возвращаюсь ко Льву Васильевичу.

— Чем я могу вам помочь?

— Ну наконец-то, Анют.

Морщусь. Ну сколько можно?

— Аня. Меня зовут просто Аня.

Смеется и просит у «просто Ани» зубочистки и сок — киваю, исполняю. Потом он хочет заменить стакан и вилки. Делаю. Следом ноет, что блюдо остыло, просит подогреть, а когда приношу — отвечает, что передумал есть.

Тут уж меня взрывает!

— Ну и зря, — не выдерживаю. — Рыба обалденная. Вы поковырялись и бросили, теперь придется выкидывать, а так бы кто-то мог съесть.

Голоса вокруг замолкают.

— Ты, что ли, на нее потратилась, Анечка?

— Нет, но я не люблю, когда переводят хорошие продукты!

Лев Васильевич хмурится. Басов, сидящий неподалеку, громко ржет. Я же чувствую на себе взгляды и поспешно добавляю:

— Извините!

Разворачиваюсь и отношу в кухню эту чудесную радужную форель, которая пахнет богически.

— Анечка! — окликает Лев Васильевич.

Да господи!

Раздраженно оборачиваюсь, в этот момент кто-то кричит:

— А к нам гости пожаловали!

— Наконец-то! — подскакивает Георгий и кидается к мостику.

Остальные — за ним.

И действительно, к яхте быстро приближается большой катер, уже через пять минут происходит стыковка и на борт поднимаются девушки. Много! Красивые, веселые. Они так громко смеются, что я делаю вывод: немного пьяны. О боже, только не это.

Что может еще больше испортить этот вечер, если не разврат? Сердце в пятки уходит.

Самой первой идет яркая блондинка. Георгий тут же хватает ее на руки и кружит-кружит, после чего они… прямо у всех на глазах долго и нежно целуются. Я поначалу холодею от ужаса — он же жених! И казался приятным парнем…

Через удар сердца догадываюсь: так это его невеста!

Настроение сразу летит вверх! Они обнимаются, смеются. А я, преисполненная счастьем и со спокойной душой, вприпрыжку возвращаюсь к работе.