Выпитое солнце

– Мне нужно выйти, – проговорила она и отстранилась от Дэниела.

Мужчина опешил. Когда Октябрина отошла, все еще стоял в прежней позе и ждал, что она снова подойдет, прижмется к его разгоряченному телу. Но Октябрина уже бежала на улицу. Никто следом не пошел.

На остановке, у стоявшей на «аварийке» машины, ждал Роман. Руки скрещены перед грудью, лицо напряжено.

– Мы уезжаем, – прошипел Роман. Даже не прошипел, а выдохнул сквозь зубы. Глаза темные, радужки от зрачка не отделить. Синий цвет огней делал его похожим на Деда Мороза, замерзшего в Великом Устюге.

– Я только приехала. Я никуда не поеду, мне весело тут!

– Ты поедешь. – Он подошел к ней и взял за локоть. Взял несильно, но достаточно крепко, чтобы понять – не отпустит. – Нечего тебе тут делать.

– А ты откуда знаешь? – хохотнула Октябрина.

– Я просто знаю.

– Все вы все знаете, но никто не хочет спросить меня! Ты не заберешь меня просто так! – засмеялась Октябрина, но почувствовала, как ресницы стали влажными. Она плачет? Не хочет ведь. Ей ведь было весело.

Влага застилала голубые огни вывески. Роман что-то сказал, потянул за собой, и Октябрина пошла. Хватка его железная, противостоять бесполезно. Октябрина поглядела под ноги. В груди тяжело, словно пуля застряла в сердце и не дает ему нормально биться. Даже дышать можно через раз.

– Пристегивайся, – сказал Роман. А потом добавил. – Пожалуйста. Тебе дать воды?

Октябрина то ли покачала головой, то ли смогла выдохнуть отрицание, но Роман отстал. Она пристегнулась дрожавшими руками. На теле, казалось, все еще чувствовались прикосновения незнакомца из клуба. Теперь они казались липкими, жаркими и тошнотворными. Хотелось помыться, стереть их с себя, но душа в машине Романа не было. Пришлось взять из бардачка салфетки и вытереть хотя бы шею.

– Примешь душ, когда приедем. Тебе надо бы умыться.

Октябрина уже представила, как будет тереться отельной мочалкой до красных пятен на коже. Стереть вечер с тела – не проблема. Осталось стереть их из памяти, а вот с этим проблемы. У Октябрины дома не было ничего крепкого, а Роман почти не пил и ей не разрешал.

– Хорошо, – выдохнула она и сморгнула влагу.

Октябрина отвернулась к окну и закрыла глаза, чтобы слезы не катились по щекам. Каждый раз она приходила в клуб с надеждой, что хотя бы с кем-то там нормально поговорит. Может, в очереди в туалет появится девушка, с которой можно будет обсудить проблемы, выплакаться в жилетку или короткий топик. Может, среди танцующих на танцполе парней нашелся бы тот, кто мог бы увидеть в ней что-то кроме короткого платья и парика, кто-то, кто мог бы посмотреть в ее грустные и выцветшие глаза и спросить, все ли нормально. Но Октябрина в который раз ошибалась и понимала, что делала одну и ту же ошибку из раза в раз. Здесь у всех все «нормально», какой бы кошмар ни творился дома.

– Мы едем в новый отель? – спросила Октябрина тихо, когда открыла газа и увидела незнакомую дорогу. Роман сидел неподвижно, только руки крутили руль. Он даже не моргал.

– Мы не в отель едем. – Он выдохнул и потер глаза пальцами. Скульптура треснула.

– Мой дом в другой стороне.

– Я знаю. Мы едем ко мне.

– Но ты…

– Никого нет. Я сказал, что мы поедем ко мне.

Пререкаться у Октябрины не было сил. Весь мир, казалось, шел на нее войной, а она – молчала.