Научи меня ненавидеть

— Ну, — ответил я, размышляя, скажет она, или просто убьет меня. — А волшебное слово?

— Пожалуйста, — буквально шепотом выдохнула она и зажмурила глаза.

Меня смешила её привычка в минуты страха и смятения закрывать глаза — словно страусы, что прячут голову в песок. Будто если ты не видишь опасности, то её не существует. Наивные. И страусы, и она.

— Поворачивайся, — скомандовал я.

Она послушно повернулась лицом к дверям лифта. Я подхватил её за талию и легко поднял наверх. Подал в руки уже ждущего Сергея. Тот втянул её на свой этаж. Я мельком нечаянно провёл рукой по её ноге. Она почувствовала это касание и даже вздрогнула. Я поднял взгляд. Вовремя. Она как раз вскарабкивалась наверх, на мгновение забыв о том, что девушка в любой ситуации должна быть самим изяществом. Короткая юбка собралась складками, я увидел тень промеж её ног, округлый изгиб ягодиц. И бельё её, которое не так давно поминал на стоянке. Оно оказалось абсолютно простым, белым, и скрывало все, что и должно было скрывать. Большего я за доли секунд не увидел. Но этого оказалось достаточно.

— Пойдём? — спросил Сергей сверху.

— Да, сейчас, — ответил я, надеясь, что нескольких минут хватит для того, чтобы незваная эрекция успокоилась. Я не хотел вылезать наверх, туда, где она, со стояком в штанах.

Выждал ещё минуту, подпрыгнул, схватился за край, подтянулся, и через мгновение уже стоял на первом этаже торгового центра, отряхивая руки. Марина с ней уже ушли, Сергей терпеливо ждал меня.

День был просто полон сюрпризов — за нашим столиком сидела Аня.

— Привет, дорогой, — промурлыкала она и потянулась ко мне через весь столик, едва не вывалив грудь из декольте. Обдала сладким запахом духов, поцеловала в щеку, шепнув в ухо: — я соскучилась.

Похлопала по стулу рядом с собой, но я трусливо плюхнулся возле Маринки. Поймал виноватый взгляд Сергея — что же, он не виноват, что однажды, не так много лет назад, мы с его сестрой решили, что раз нам так здорово трахаться вместе, значит мы созданы друг для друга.

Я перевел взгляд с Аньки на ту, что сидела напротив меня. Она скинула пиджак и осталась в лёгкой блузке. Верхние пуговицы были легкомысленно расстегнуты, и когда она склонялась, я видел кружево её бюстгальтера, такого же белого, как трусики, и родинку на левой груди. Бл***.

На столе лежал ворох бумаг, девушки с упоением обсуждали нечто касающееся свадьбы, то и дело тормошили Сергея, требуя от него ответов на многочисленные вопросы. У меня все ещё стучала в висках кровь от обиды, нанесенной мне в лифте, от совершенно ненужного по отношению к ней сексуального возбуждения. Оно было неправильным, лишним, запретным даже. Вернусь на такси, решил я и, подозвав официанта, заказал коньяк.

— Старые привычки — они такие, не отвяжешься, — ехидно выдала она, и я почувствовал, как Маринка пнула её под столом.

— Я провёл слишком много времени в твоём обществе, — ответил я и отхлебнул терпкой жидкости. Она пьянила сразу — слишком редко я пил. Дарила хмельное, безрассудное веселье. — Мне нужно снять стресс. Твой бывший муж, наверное, тоже сейчас пьёт. От радости.

Она оттолкнула от себя бумаги. Нежно-сиреневого цвета лента, что лежала на них, спланировала на пол и осталась лежать никому не нужной. Все взгляды были прикованы к нам, на нас смотрели даже с соседних столиков, я почувствовал себя звездой, застигнутой фанатами. Отхлебнул ещё, улыбнулся ей.

— И ты хочешь, чтобы я танцевала с ним? Ты понимаешь, чего ты от меня просишь?

— Но, Света, — отозвалась Марина и замолчала, не найдя слов. Она всегда была очень эмоциональна, а сейчас, видимо, вдвойне.

В её глазах блестели слёзы. Видимо, начала понимать, что не все так просто, как ей в мечтах казалось. Мне вдруг стало обидно и за неё, и за себя, которого так легко записали во второй сорт, в брак.

— Идиотская затея, — сказала она.

— Значит, идиотская? — спросил я. — Я знаю идеи ещё бредовее. Рассказать?

— Руслан, — вдруг сказала она. Тихо, шепотом. Всего второй раз в жизни она произнесла моё имя. Испачкала им свой чистенький рот. — Не надо.

— А давайте, я расскажу?

Анька подалась вперёд, даже забыв про коктейль, который пила, Маринка замерла, не сводя с меня взгляда, видимо, догадывалась, о чем речь. Сергей залип в телефон, уж ему-то было все равно. А в её глазах — целая гамма эмоций. А самая-самая — страх. Она боялась. А её страх всегда действовал на меня, как наркотик. Его хотелось ощущать вновь и вновь.

— А вы знаете, что я, с которым она сейчас отказывается танцевать, являюсь её первым мужчиной? Как это сейчас говорят? Распечатал, порвал, использовал. И тогда она вовсе не кричала, что это идиотская затея.

Из губ Аньки вырвалось неприличное слово, характеризующее всю гамму испытываемых ею чувств. Мне было все равно. Я смотрел на неё. На широко распахнутые, неверящие глаза. Крепко сжатые губы. А они — да, я ещё помнил — могут быть очень мягкими и податливыми, могут послушно открываться навстречу, не стыдясь кричать от удовольствия, я знал, помнил, какие они на вкус.