Империя желания

Глава 3

Гвинет

Стакан с водой выскальзывает из моей руки и с громким грохотом падает в раковину, рассыпаясь по всей поверхности.

Звук совпадает с кульминацией Car Radio от Twenty One Pilots, которую воспроизводит голосовой помощник — Алекса.

Я вздрагиваю, осторожно хватаю крошечные кусочки и выбрасываю их в мусорную корзину, одновременно просматривая свой телефон.

Помимо мемов и бессмысленных разговоров в групповом чате с друзьями по колледжу, в этом нет ничего важного. Хотя называть их друзьями — это преувеличение. Коллеги подойдут больше.

Крис, Дженни, Алекс и я учимся в одном колледже на факультете права, поэтому мы как бы и общаемся друг с другом. Мне трудно считать кого-либо настоящим другом, потому что большинство людей, которых я встречала со времен начальной школы, интересовались либо моим суперуспешным папой, либо нашей семейной драмой, а именно драмой между папой и моей сводной бабушкой. В преддверии стажировки ситуация ухудшилась, поскольку все стремятся пройти стажировку в Weaver&Shaw.

Процесс отбора стажеров настолько строг и тщателен, что я даже не уверена, что попаду туда. Папа дал понять, что не будет никакого преференциального режима, и, если я захочу пройти стажировку в одной из лучших юридических фирм в мире, мне нужно доказать, что достойна этого.

Но не ему. Я должна произвести впечатление на Нейта, потому что он управляющий партнер нью-йоркского филиала. Чтобы попасть в Weaver&Shaw нужно пройти через него, и помимо того, что он перфекционист, он еще и строг.

В этом весь Нейт, будь то работа или личные отношения.

Я игнорирую групповой чат и прокручиваю список своих контактов, пока не нахожу имя Сьюзен.

Ладно, значит, папа точно не знает, что я тайно получила номер его мачехи. Или, может быть, не так тайно, потому что я попросила его у неё, когда мы столкнулись друг с другом в ресторане.

Не знаю, почему я это сделала, и она, должно быть, была удивлена не меньше меня, потому что взгляд у неё был как у ястреба, от которого я съежилась. Или, может быть, потому что точно знала, зачем мне этот номер. Например, для сегодняшнего случая. Я планирую день рождения папы, и надеюсь, что они как-нибудь поладят.

Когда дедушка умер, то оставил этот дом Сьюзан. Хотя купил его, когда женился на биологической матери папы. Отец был в ярости, в абсолютной ярости, я никогда не видела его таким. Не имело значения, что он унаследовал доли, которыми дедушка ранее владел в Weaver&Shaw; дом был его приоритетом номер один. Он дошел до того, что доказал, что дедушка был стар и не находился в здравом уме, когда писал завещание. И выиграл дело. Завещание стало недействительным. Затем у них было еще одно долгое дело о том, что он унаследовал дом из-за его сентиментальной ценности, и, хотя Сьюзен боролась изо всех сил, у нее не было ни единого шанса. Но сейчас она нацелена не только на дом, но и на акции W&S. Ее аргумент состоит в том, что, поскольку завещание является недействительным, она должна получить процент из них, если не все. Папа сказал, что она никогда не выиграет дело даже через миллион лет.

Я ненавижу все их юридические баталии.

Не хочу, чтобы папа продолжал воевать с ней в суде, пока кто-нибудь из них не умрет. Я знаю, что это может быть не самая логичная идея, поскольку она украла дом его матери и довела ее до самоубийства, но я верю в мир.

И больше всего верю в то, что папа будет меньше нервничать, даже если ему еще предстоит иметь дело с миллионом других вещей.

Нажимаю на кнопку вызова, прежде чем откажусь и потеряю решимость. Мой указательный палец перекатывает осколки стекла в раковине, пока я слушаю телефонный звонок.

Сьюзен берет трубку, я замираю, и смотрю через окно на сад.

— Кто это? — спрашивает она своим обычным замкнутым, слегка снобистским и осуждающим тоном.

— Это я. Гвен.

Далее следует долгая пауза, которая длится почти минуту.

— Что ты хочешь?

— У папы скоро день рождения, и я подумала, не хочешь ли ты приехать?

— Единственное, чего я хочу на день рождения твоего отца — это его смерти.

Звонок обрывается.

Я сглатываю, позволяя руке, держащей телефон, безвольно упасть.

Что ж, не могу сказать, что не ожидала этого. Хотя надеялась, что есть способ свести их вместе, может, это и правда невозможно.

Значит ли это, что я должна смотреть, как они грызут друг другу глотки всю оставшуюся жизнь?

Разглядываю цветы и деревья снаружи, будто ожидая, что они мне ответят. Может, всё намного прозрачнее, чем я думала, и мне просто нужно перестать вмешиваться в вещи, которые меня не касаются.

Или людей, которые не обращают на меня внимания.

Мой телефон вибрирует сообщением.

Крис: Не хочешь пойти погулять позже?

Я закусываю нижнюю губу. Крис и я как бы встречаемся. Что-то вроде того. Мы тусуемся по выходным и целуемся, сидя на его байке. Дженни говорит, что меня больше привлекает его байк, чем он, и, вероятно, это правда. Мне нравится делать то, что я не должна, например, воровать алкоголь отца, приходить домой после комендантского часа и целовать лучшего друга папы.

Это слабость характера.

Как бы то ни было, мы с Крисом еще не прошли весь путь, и я не хочу этого. Мне кажется, что, если сделаю это, то подведу себя или что-то в этом роде. Не то чтобы он давил на меня или что-то подобное, но он не может быть терпеливым вечно, независимо от того, насколько ему нравятся просто поцелуи и прикосновения.

Обманывать его неправильно, поэтому мне нужно принять решение. Либо покончить с этим, либо наконец-то пойти дальше.

Основная причина, по которой я сказала «да» Крису, помимо его навыков ведения переговоров, заключается в том, что мне нужно было двигаться дальше.

Необходимо было найти кого-нибудь, чтобы заполнить пустоту.

Но есть одна крохотная проблема. Я не думала, что Нейт, который раньше занимал это место, откажется его покидать.

Но постепенно я выталкиваю его. И скоро полностью избавлюсь от него, и, возможно, кто-то, кому я действительно нравлюсь, например, Крис, восполнит это.

Я печатаю дрожащими руками.

Я: Конечно!

Крис: Могу я прийти к тебе домой или твой отец надаёт мне по лицу?

Я улыбаюсь, вспоминая настоящие угрозы отца, когда Крис подумал, что было бы неплохо забрать меня на мотоцикле.

Я: Он работает все выходные и не будет дома допоздна. Мы в безопасности.

Крис: Не могу дождаться встречи с тобой, красавица.

Мое сердце сжимается от этого слова.

Красавица.

Почему так больно слышать это от Криса? Наверное, потому, что я не хочу слышать это от него.

О нет. Я не собираюсь возвращаться к прошлому.

Я снова начинаю собирать осколки стекла, когда боковым взглядом улавливаю движение снаружи.

Не может быть.

Я так быстро поднимаю голову, что удивляюсь, что не ломаю шею. Мои глаза следят за ним, когда он идет из сада к входной двери.

Это он.

Это действительно он.

Нейт.

Мои пальцы дрожат, и что-то щиплет кожу. Я, должно быть, порезалась о стекло, но не обращаю на это внимания, глядя на человека, чьи длинные ноги мгновенно сокращают дистанцию.

Даже его походка уникальна. Только он не просто идёт, а преодолевает расстояние за один шаг всегда с какой-то целью. Его движения целеустремленные, уверенные и чертовски мужественные. Все в нем мужественно, жестко и цепко. Это присутствует в каждой морщине на его лица, в каждом взмахе ресниц.

Это есть даже в том, как его широкие плечи растягивают сшитый на заказ черный пиджак. Однако собранный вид меня не вводит в заблуждение, потому что я прекрасно понимаю, что скрывается за ним.

Мышцы. Будь то грудь, живот, бицепсы или сильные бедра. Я знаю это, потому что много раз смотрела, как он боксировал с папой, полуобнаженный, и именно он дал мне первое представление о мужской красоте. Я видела его пресс и выпуклые мускулы, наблюдала за его плавными движениями и быстрыми рефлексами.

Девочки моего возраста смотрят только на мальчиков-подростков и спортсменов, но я видела лучше.

Красоту взрослого мужчины, которая приходит только с большой физической активностью и возрастом. И, к сожалению, для меня, это уже ничто не может превзойти. Не спортсмены из старшей школы и уж точно не мальчики из колледжа.

Потому что они всегда будут в моих глазах такими. Просто маленькими мальчиками.

Однако мужчина, который приближается к моему дому — это определение мужественности. Это то, о чем говорят те любовные романы, которые я читала за спиной отца.

— Алекса, остановись, — говорю я, останавливая свой любимый плейлист, и медленно оборачиваясь, игнорируя капли крови, стекающие по моему указательному пальцу. Мне нужно увидеть его, когда он войдёт в дверь. Я не делаю ничего плохого, хорошо? Я просто хочу понаблюдать за ним поближе.

Это не преступление.

И я точно переболела им.

Я даже не хочу думать о том, почему он здесь посреди рабочего дня. Нейт редко приходит в наш дом после поцелуя два года назад, и он делает это только тогда, когда меня нет рядом, а потом я узнаю об этом от Марты и грязну в страданиях, съев кучу ванильного мороженого.

Да, я такая скучная.

Во всяком случае, Нейт не должен быть здесь, когда нет папы, и уж точно не один. Это ловушка?

О, может он знает, что я планирую день рождения папы, и хочет помочь

— Где Гвинет?

Мое сердце подпрыгивает, когда я слышу свое имя в его глубоком голосе, который всегда вызывает у меня покалывание и немного согревает.

Он спрашивает Марту обо мне. Обо мне, а не моём отце. Значит, он здесь ради меня.

О Боже.

Это плохо для моего хрупкого сердца. Хочется закричать, что я здесь, но голос подводит меня. Оказывается, в этом нет необходимости, потому что Марта ведет его на кухню.

Я напоминаю себе, что надо дышать, когда звук его сильных шагов эхом разносится по залу.

Тебе нужен воздух, Гвен. Дыши черт возьми.

Не получается. Я имею в виду дышать. Потому что в тот момент, когда он заходит на кухню, то в мгновение забирает весь кислород и заставляет меня барахтаться в поисках воздуха.

Даже если он отравил его.

Выражение его лица заставляет меня остановиться. То ли от, того, что мне тяжело дышать, то ли оттого, что что-то произошло.

Я останавливаюсь.

Нейт всегда был немногословным и серьезным человеком. Я прочувствовала это, когда приняла безрассудное решение поцеловать его.

Но впервые вижу, как его лицо потемнело, а кулаки сжались. Кулаки с ушибленными суставами, как будто он ударил что-то твердое. Такое редко случалось за все те годы, когда он боксировал с отцом, потому что они заботились о безопасности. По крайней мере, Нейт.

Ты подрался? Хочу спросить, но слова застряли в горле и не могут найти выхода.

Я потеряла способность дышать, а теперь и говорить, и, видимо, двигаться тоже, потому что я застряла на месте, не в силах пошевелиться.

— Тебе нужно пойти со мной, Гвинет.

Одно предложение. Одно-единственное предложение, но я знаю, и в нём все неправильно. Нейт никуда не водит меня с собой.

Никогда.

Я беру кусок стекла и прижимаю его к порезанному указательному пальцу, в результате чего на полу на кухне появляются капли крови.