Кровь моего монстра

— Вот ты где.

Я прячу нож за пояс брюк и вытираю глаза, когда на меня сзади налетает тело и обхватывает рукой мое плечо.

У Максима обычный радостный блеск на лице, но есть общая настороженность, которой сегодня полны все.

— Почему ты здесь, Саша?

У меня пересыхает во рту, но ответа не выходит. Какого черта я вообще сюда пришла?

При виде этого человека у меня в голове все перевернулось, и я забыла, почему пришла сюда одна, вместо того чтобы участвовать в том, что ребята называют «ритуалом миссии», который в основном состоит из медитации и поклонении своему оружию.

Максим смотрит в конец коридора, затем, прищурившись, смотрит на меня. У него есть мальчишеское обаяние и непринужденность, к которым я привыкла с тех пор, как он «взял меня под свое крыло».

Однако теперь он выглядит подозрительно.

— Ты пришел повидаться с капитаном?

О. Теперь я вспомнила.

— Ага, капитан! Я хотел попросить его еще раз дать мне шанс.

Клянусь, я потеряла несколько лет своей жизни, когда приняла решение встретиться лицом к лицу с капитаном Кириллом. С момента нашей последней встречи я боялась смотреть ему в глаза, не говоря уже о том, чтобы проводить с ним время наедине.

Черт возьми, я была готова подкупить Виктора, чтобы он пошел со мной, хотя его компания не так уж и приятна. Тем не менее, он был все еще менее пугающий, чем капитан.

Но потом я увидела человека из прошлого, и все мои планы полетели к чертям.

— Либо ты слишком наивен, либо слишком глуп, если думаешь, что капитан передумает после принятия решения, — Максим ерошит мне волосы.

— Тем не менее, ты научишься.

— Ты говорил, что знаешь его с самого рождения?

— Да, мой отец работает на его отца, — он усмехается. — Но я был слишком милым для своего же блага, так что семья в некотором смысле души во мне не чаяла. Все, кроме капитана, то есть.

— Почему?

Он отпускает меня, затем свирепо смотрит на меня, идеально имитируя обычное выражение лица капитана.

— Он родился именно таким и был Мистером, Я Ненавижу Мир, и Я Собираюсь Держать Виктора Рядом, Чтобы Вы Могли Ненавидеть Мир Еще Больше.

Я улыбаюсь.

— Это всегда было так плохо?

— Я шучу, — Он опускает руки. — У Виктора была мутация, и на самом деле ему стало намного хуже.

Я шутливо хлопнула его по плечу.

— Ты придурок.

— Я забавный засранец. В этом есть разница, — выражение его лица становится трезвым. — Но если со всей серьезностью, Капитан - продукт жесткого воспитания своего отца. Знаешь, как говорят, одни монстры рождаются, а другие создаются? Он попадает прямо посередине.

— Каким образом жесткое воспитание?

— Ничего такого, о чем тебе следует беспокоиться, — он деликатно игнорирует мой вопрос и указывает в конец коридора. — Давай убираться отсюда, пока Виктор не услышал и не придумал креативные методы для нашего наказания.

— Но я ничего не сказал.

— Ты слушал и смеялся. Это считается.

Я следую за ним, неохотно отказываясь от попыток убедить капитана, даже если часть меня рада, что мне не придется встречаться с ним лицом к лицу.

— Эй, Макс?

— Да?

— На днях ты сказал, что большинство из вас выросли вместе, — возвращаюсь я к предыдущей теме. — Означает ли это, что все прибыли сюда по приказу капитана?

— Не все, около семидесяти процентов. И не было никакого порядка. Босс, капитан Кирилл, решил оставить семью и записаться в армию, поэтому многие из нас последовали за ним.

— Просто так?

— Просто так — Максим приподнимает плечо. — Некоторые делают это ради долга, но большинство из нас просто преданы ему. Не до уровня стоической преданности Виктора, но те, кто приехал в Россию, предпочитают его любому другому члену семьи. Кроме того, за это время не помешает набраться опыта.

Он произносит эти слова с такой близостью и уверенной решимостью. По какой-то причине я завидую капитану. Интересно, что он такого сделал, что эти ребята слепо последовали за ним на смерть, только потому, что он решил оставить свою привилегированную жизнь и записаться в армию.

— Никто в семье не одобряет его выбор приехать сюда, — продолжает Максим. — Точнее, старый босс этого не одобряет. Он приходит примерно раз в год или около того, чтобы лично попытаться затащить его обратно.

— Прежний босс?

— Отец капитана. Ты только что видел, как он уходил. Этот старый, круглый мужчина.

Мои губы приоткрываются, и я отстаю от него на шаг.

— Это... отец капитана?

— Конечно. Его зовут Роман Морозов. Мы все только что отдали ему дань уважения, когда ты исчез, потому что он отец нашего босса. Он всегда ворчит о том, что мы должны вернуться в Нью-Йорк, и хотя мы рассеянно киваем, мы ничего такого не имеем в виду. Куда идет капитан, туда идем и мы.

Моя рука дрожит, и мне требуется усилие, чтобы она не выдала моего состояния. Человек, который сыграл определенную роль в гибели моей семьи, это отец капитана.

Почему он должен быть его отцом?

Но самое главное, что мне теперь делать с этой информацией?

В начале миссии все находятся в состоянии повышенной готовности.

Поскольку я прикрываю, я остаюсь там, где нам приказал капитан, рядом с ним. Мы все новички в подразделении, и хотя у некоторых больше боевого опыта, чем у меня, меня утешает тот факт, что их тоже держат в резерве.

Наша сегодняшняя миссия состоит в том, чтобы проникнуть на склад, где хранится незаконное оружие, задержать или убить террористов, а затем сообщить о наших находках на базу.

Мы приземлились рядом со складом, который стратегически расположен в пещере под снежным куполом. Согласно тренировкам, которые мы повторяли в течение нескольких недель, мы успешно доползли до склада.

Капитан поднимает кулак, останавливая всех нас за большими деревьями. Он жестом приказывает снайперам занять свои позиции. Трое солдат отползают, чтобы найти заранее одобренные места, которые обеспечивают точный выстрел.

Остальные делятся на Команду А, возглавляемую Руланом; Команду В, возглавляемую Виктором; и Команду С, известную как глупая резервная подмога, возглавляемую самим капитаном.

Капитан Кирилл жестом велит нам встать, используя деревья в качестве маскировки.

Согласно карте миссии, Рулан и его команда должны были уже выйти. Неразумно откладывать подобные встречи дольше, чем это необходимо, учитывая их изменчивый характер. Однако капитан уже последние пять минут смотрит на едва видимые окна склада, неподвижный, как стена мускулов.

Он в шлеме и повернут ко мне спиной, так что я не могу видеть выражение его лица, но я вижу скованность. Если бы это было в любое другое время, я бы, вероятно, обратила внимание на произошедшие в нем перемены, но после того, как я узнала личность его отца, я больше не уверена, как вести себя с капитаном.

Я не могу использовать его, чтобы добраться до его отца, так как Максим упомянул, что у них запутанные отношения. Но в то же время я не могу просто забыть, что он - продукт этого человека.

Может быть, мое первоначальное опасение насчет капитана, в конце концов, было верным.

Он плохие новости, и он опасен.

Рулан прерывает мою гиперфокусировку на нем, когда он продвигается вперед.

— Разрешаете войти, капитан?

— Пока нет — он смотрит вверх, потом вниз, как будто ищет невидимую иголку в снегу.

— Что-то случилось? — Виктор шепчет так тихо, что я бы не смогла его услышать, если бы была сзади.

— Что-то не так. Кирилл наклоняет голову набок. — Вокруг никого нет.

— Только что шел снег. Они, наверное, прячутся — говорит Рулан, на что Кирилл один раз качает головой.

— Бури и снег не пугают таких людей. У них должны быть патрули для охраны помещений и наблюдения за незваными гостями. Если только они не... знали, что мы придем.

— Это невозможно, — вмешивается Виктор. — Только база знает об этой миссии. Наша разведка не располагает утечками информации, подтверждающими это подозрение.

— Да, капитан. Мы так усердно тренировались для этой миссии, что можем выполнить ее с закрытыми глазами — говорит Рулан, и остальные кивают в знак согласия.

Тяжелое молчание нависает над командой. Никто не разговаривает, пока мы ждем решения капитана. Он не выглядит убежденным. Во всяком случае, он осматривает помещение усерднее, чем раньше. Но поскольку он руководит этой операцией, он должен принять решение.

Он водит пальцами в перчатках вверх и вниз по винтовке в методичном, контролируемом ритме. Все, что он делает, источает властность. Я достаточно долго прослужила в армии, чтобы встретить людей, которые боготворят контроль, но вскоре они возвращаются к своему прежнему облику, когда рядом никого нет.

Только не Кирилл.

Это часть того, кто он есть. Черта характера, которая не может быть отделена от его сущности.

Его движения останавливаются, прежде чем он объявляет ясным голосом:

— Действовать будет только команда А. Команда Б будет резервной.

Виктор бросает на него взгляд, вероятно, чувствуя себя обделенным от всего веселья.

— Было бы быстрее, если бы мы отправились в одно и то же время — говорит кто-то из команды B, не кто иной, как Максим, не обращая внимания на взгляд, который бросает на него капитан его команды.

— Только команда А — повторяет Капитан. — И, Рулан, я хочу, чтобы ты следовал своей интуиции. Если что-то не так, не жди моего сигнала. Отступай к месту сбора, понял?

— Да, сэр! — он отдает честь, затем делает знак членам своей команды следовать за ним.

Виктор и его люди проскальзывают между ближайшими деревьями к своим позициям. Они стратегически отползают, чтобы избежать срабатывания какой-либо из мин, расположение которых мы уже знаем благодаря разведданным. Это выглядит просто, но требуется большая концентрация и память, чтобы избежать их всех, оставаясь незамеченным.

— Вы трое — Капитан указывает на парней рядом со мной. — Возвращайся к другим снайперам. Любое подозрительное движение, стреляй на поражение.

— Да, сэр — они тоже разбегаются, так что остаемся только я и капитан.

Я придвигаюсь к нему на дюйм ближе, моя рука сжимает винтовку.

— А как насчет меня, капитан?

— Ты стой спокойно — он обращается ко мне, но его внимание сосредоточено на том, куда исчезли Рулан и остальные.

— Может быть, следовало сделать всем одолжение и оставить меня на базе — бормочу я себе под нос.

Капитан поворачивается ко мне с пугающей медлительностью. Из-под шлема видны только его глаза, и они прищурены с явным неодобрением.

— Ты что, мне перечишь, солдат?

— Нет, сэр — мне требуется вся моя сила воли, чтобы не щелкнуть языком.

— У вас, очевидно, есть недовольство. Озвучьте их.

— Эти трое парней набрали меньше очков, чем я. Почему они участвуют, а я ничего не делаю?

— Потому что я так сказал. Тебе нужна другая причина?

Мне кажется, я впиваюсь в него взглядом. Нет, я уверена, что это так, но быстро спохватываюсь и опускаю голову.