Кровь моего монстра

Хорошо. Надеюсь, он умрет.

— Никогда не думал, что это может быть что-то вроде, я не знаю… мастерства? — спрашиваю я, приподняв бровь. — Кроме того, почему они менее русские, чем вы, когда они безупречно говорят на этом языке?

— Заткнись, Липовский, — рычит на меня Матвей. — Тебя однажды спас капитан, и ты вдруг стал новообращенным?

Я фыркаю, но ничего не говорю. Его ревность к спецназу очевидна, и любой, включая его друзей придурков, может это видеть.

— Ты хочешь что-то сказать, содомит? — его тон становится жестче, и я вспыхиваю.

Тем не менее, я восстанавливаю свой контроль и говорю:

— О, ничего. Я подумал, может быть, эта враждебность проистекает из того факта, что ты подал заявление в спецназ и получил отказ два раза подряд.

— Ты, черт возьми... — он тянется ко мне, но я уклоняюсь и притворяюсь, что все мое внимание сосредоточено на еде.

Один из его придурков одергивает его, шепча что-то о том, что за нами наблюдают. Я мило улыбаюсь Матвею, даже когда его лицо становится темно-красного цвета, которое может взорваться в любую секунду.

— Они скоро вернутся в свой лагерь — говорит придурок номер три, пытаясь сменить тему. — Скатертью дорога.

Мое тело замирает.

Они... уходят?

Я бросаю взгляд на стол, и как будто зная, что я посмотрю на них, Виктор встречает мой взгляд своим неприветливым. Ни он, ни капитан не сказали мне, что они уходят. Странное ощущение сжимается у меня в груди, и мне хочется похлопать по ней, но я не делаю этого на публике. Я кладу ложку на стол, внезапно теряя аппетит. Дело не в том, что я не могу продолжать в том же темпе самостоятельно. Я уверена, что со временем я смогу стать достаточно сильной, чтобы бросить вызов Матвею и победить его.

Но что-то меняется, когда капитана нет рядом.

Да, он суров, неумолим и обладает таинственным способом дестабилизировать меня, но все это меркнет по сравнению с тем, как он подтолкнул меня к росту моей силы. Он вложил в меня свое время и преподавательские способности, то чего никто, кроме моей семьи, никогда не делал.

И теперь, когда он уходит, я понятия не имею, что делать.

Если бы только я могла быть за «черным» столом. Им так повезло, что он их капитан. Нашим на нас наплевать на индивидуальном уровне. Все, о чем они заботится, это коллективные результаты. Всякий раз, когда я отстаю, он смотрит на меня так, словно я заноза у него в заднице.

Болтовня стихает, все резко встают и отдают честь. Я следую их примеру, когда капитаны нашего отряда и спецназа входят внутрь, следуя за майором и генерал-лейтенантом.

Меня не может не тянуть к Кириллу. Он самый высокий из всей компании. У него также есть эта мистическая аура, которую невозможно не заметить.

Его целеустремленные шаги сокращают дистанцию, даже когда он остается позади других, у которых более высокое звание. Но по какой-то причине он чувствует себя здесь самой авторитарной фигурой.

К тому же самый властный.

— Вольно, — говорит наш капитан, когда все они оказываются на трибуне, откуда открывается вид на весь зал.

Коллективное опускание рук эхом отдается в комнате, за которым следует оглушительная тишина.

— Как вы все знаете, подразделение специальных операций было с нами для совместной подготовки, но в настоящее время оно подошла к концу, — объявляет наш капитан полускучающим тоном. — Известная информация заключается в том, что подразделение покинет наш лагерь через два дня. Но что не является достоянием общественности, так это то, что капитан Морозов был здесь с исследовательской миссией. Он внимательно наблюдал за каждым из вас, изучал ваши досье, модели поведения, сильные и слабые стороны, и умственные способности. Он выбрал пятерых лучших солдат, которые уйдут вместе с его подразделением. Если он назовет ваше имя, сделайте шаг вперед, — он бросает взгляд в его сторону.

— Капитан.

У меня такое чувство, будто я дышу через соломинку. Мое сердце бьется сильно и быстро, синхронно с каждым его шагом вперед.

Если меня выберут для участия в специальных операциях, у меня будет лучшая охрана, чем в обычном военном учреждении. Черт возьми, быть ближе к высшим чинам, верный способ получить информацию об убийстве моей семьи.

Может быть, если мы с моим дядей сможем найти людей, стоящих за этим, мы сможем быстрее отомстить и начать новую жизнь.

Может быть. Но только может быть, что мы застрянем в этой жизни навсегда.

Капитан Кирилл называет первое имя, крупный мужчина, который является лучшим в нашем подразделении. Он настолько хорош в рукопашном бою, что даже Матвей не подходит к нему близко. Я понимаю этот выбор, но ничего не могу поделать со своим легким пониканием плеч.

Второе имя называется. За ними следуют третий и четвертый. Все они являются лучшими членами своих подразделений. С каждым именем, которое не принадлежит мне, мое сердце падает. Но я не теряю надежды. Капитан Кирилл не уделил бы мне столько индивидуального внимания, если бы уже не думал о том, чтобы я присоединилась к его подразделению.

Бьюсь об заклад, он не уделял тем, кого уже выбрал, такого же внимания, как мне.

Или все же…. делал? Может быть, именно поэтому он иногда посылал Виктора. Может быть, он предпочитал использовать свое время для лучших кандидатов, таких как эти люди.

Глаза капитана Кирилла бесстрастно изучают толпу, прежде чем упасть на меня. Это секунда, или всего лишь доля секунды, но этого достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание.

Затем он снова обращается к солдатам.

— Василий Коросов.

Человек, о котором идет речь, делает шаг вперед, и мое сердце сжимается и умирает медленной и мучительной смертью.

— Благодарю вас, капитан... — генерал-лейтенант собирается взять бразды правления в свои руки, но я полностью отключилась.

Я потерпела неудачу.

Еще раз.

Независимо от того, как далеко я зашла, я не смогла добиться успеха. Все, что я делаю, это проигрываю, не в состоянии никого защитить. Даже я сама.

Эта потеря поразила меня сильнее, чем я ожидала, потому что я действительно работала усерднее, чем когда-либо прежде. Я бросила вызов своим физическим, умственным и эмоциональным ограничениям. Я так усердствовала над собой, что у меня начались судороги.

На прошлой неделе, в наш выходной, я сняла повязки с груди и пошла по этому поводу к врачу.

Она сказала, что это потому, что уровень тестостерона в моем организме слишком высок, и это нарушает мой гормональный цикл. Она сказала мне, что, возможно, было бы лучше перейти с уколов на таблетки, но это означало бы возвращение месячных, поэтому я отказалась.

И все же я продолжаю в том темпе, к которому привыкла, и выхожу за пределы ментальной клетки, созданной для меня моим разумом.

Этот лицемер Кирилл даже сказал, что мои навыки стрельбы - это природный талант. Он также кивнул, когда увидел мою улучшенную физическую карту.

Несмотря на все эти достижения, мне все еще нет места в его подразделении.

Я хочу задушить его.

Он мог бы просто уйти. Почему он дал мне надежду, а потом решил не продолжать в том же духе?

— И еще кое-что — говорит капитан Кирилл, заставая других начальников врасплох. — Я знаю, что выбрал только пятерых, но есть еще один участник, который показал наибольший прогресс с тех пор, как я попал сюда, и доказал на деле, что у него правильный склад ума, чтобы присоединиться к команде специальных операций. Александр Липовский, сделайте шаг вперед.

Первое, что я вижу - это выражение лица Матвея с открытым ртом, напоминающее рыбу, вытащенную из воды.

Следующее, что я вижу - это расплывчатость в моем зрении, но я сдерживаю слезы огромной благодарности и триумфа.

Я не знаю, как мне это удается, но я делаю шаг вперед и отдаю честь. Я благодарна судьбе, что моя рука не дрожит и я не начинаю плакать навзрыд.

Капитан Кирилл встречает мой взгляд, но в его ледяных глазах нет одобрения. Он действительно холодный человек с камнем вместо сердца.

Генерал-лейтенант поздравляет нас и бла-бла-бла, но я не могу перестать смотреть на капитана.

Мой новый капитан.

Я знаю, что он суров и неумолим. Я знаю, что у него есть склонность заставлять людей чувствовать себя неуютно в их собственной шкуре. По слухам, он происходит из семьи, которая занимается теневым бизнесом. Черт возьми, даже его зачисление в армию окутано тайной и попахивает необычными обстоятельствами.

Но я готова забыть все это, если он поможет мне улучшить мою силу.

Я понятия не имею, что ждет меня в будущем, но одно я знаю точно.

Я стану достаточно сильной, чтобы пролить кровь тех, кто убил мою семью.

5

САША

— Тебя приняли в спецназ?

Я киваю, пинаю несколько камешков, затем медленно, почти застенчиво поднимаю голову и смотрю на дядю Альберта.

Он старше моего покойного отца, у него кустистые брови, круглое лицо, большой нос и заостренные уши. Мои кузены и я называли его толстым эльфом в наши невежественные молодые года. Дядя Альберт только посмеялся над этим и даже попросил папу и другого моего дядю не делать нам выговоров. Он был посредником в семье, хранителем счетов и миротворцем, который поддерживал мост между моим вспыльчивым папой и моим третьим непостоянным дядей.

Теперь есть только он и я, чтобы защитить двух других оставшихся членов нашей семьи. И, надеюсь, я однажды найду своего брата.

Маленькие ручки тянутся к моему лицу, хватая воздух.

— Саша…Саша...

Я выхватываю своего младшего кузена Майка из лап дяди. Ему четыре года, и он единственный оставшийся в живых из детей дяди Альберта. На самом деле, он мой единственный кузен, который остался в живых.

Майку повезло выжить, потому что его мать спрятала его в шкафу во время резни. Ценой этой жертвы была ее жизнь, но он, по крайней мере, не был свидетелем всей этой крови. Он тоже ее не помнит, так как в то время ему было всего несколько месяцев.

Я бы отдала свою жизнь, чтобы защитить невинность, которая сияет в его светлых глазах. Они показывают все прекрасное и чистое. Всякий раз, когда я смотрю на него, я вспоминаю смех, приключения и игры, которые мы с его старшими братьями считали само собой разумеющимися.

Только когда я потеряла их около четырех лет назад, я поняла, насколько привилегированными мы были.

Светлые волосы Майка отросли, стали длиннее и буйнее, почти закрывая его маленькое лицо.

— Тебе нужно подстричься, Мишка.

Он хихикает, а затем похлопывает меня по щеке.

— Саша мужчина.

— Неужели я? — я использую свой мужской голос, и он взрывается приступом хихиканья, крепче обнимая меня.

— Так и есть!

— Мой маленький медвежонок уже такой большой, что он может сказать, как звучит голос.

— Ага! Бабушка говорит, что я стану большим мальчиком и помогу тебе.

— Ты сможешь?

Он закатывает глаза с таким напором для четырехлетнего ребенка.

— Конечно! Ты не можешь сделать это сама, Саша. Ты не Супермен.

— А ты?