Последний козырь

— Да, это мой школьный товарищ Толя Тихонов. Он там бухгалтером.

— А он что за парень?

— Отличный парень! — с энтузиазмом восклицает Алехин. — Комсомолец и вообще очень принципиальный. Провалился на экзаменах в институт, и, чтобы не сидеть у отца на шее, кончил какие-то курсы, и вот работает бухгалтером.

— А где он живет?

— В Березовской у деда. С отцом он поссорился и ушел от него. Не мог простить ему родитель, что сын "не вышел в инженеры"… А Толя, между прочим, теперь в заочном институте учится.

Слушая Алехина, Василий Андреевич неторопливо прохаживается по кабинету. Потом останавливается и говорит доверительным тоном:

— Понимаешь, какое дело: Миронов тут придумал один любопытный эксперимент. На высшем, так сказать, научно-техническом уровне. Я бы даже сказал, на уровне современной атомной физики. Вот ведь какова наша теперешняя криминалистика! И это очень хорошо. Но ведь мы имеем дело с людьми, и мне, понимаешь ли, хотелось бы опереться не только на могущественную атомную энергию, но и на живых людей. Продублировать эксперимент Миронова на человеческом, так сказать, уровне. Понимаешь ты меня, Евгений?

— Конечно, Василий Андреевич! — поспешно заявляет Алехин, хотя и не очень еще понимает замысел Волкова.

— Ты когда был последний раз у Тихонова?

— Недели две назад, — подумав, отвечает Алехин.

— Надо бы тебе как-нибудь снова с ним повидаться и поговорить по-дружески. Он знает, что ты в ОБХСС работаешь?

— Знает, что я в милиции, а насчет ОБХСС я ему не говорил.

— Ну и что же, он ни разу не заводил с тобой разговора о своей работе на фабрике?

— Почему же не заводил? Был об этом разговор. Не очень ему там нравится. Собирался даже уходить.

— А почему?

— Скучная, говорит, работа. Без перспективы.

Василий Андреевич снова начинает ходить по кабинету, потом садится верхом на стул и предлагает:

— Придется тебе с ним специально встретиться и дипломатично поговорить о его фабрике. У нас есть основания подозревать, что там не все благополучно. Или лучше вот что — приведи ты его ко мне. Бывает ведь он в Москве? Неужели так уж поссорился с отцом, что и домой не заглядывает? И потом у него же еще и мать, наверно, есть? Вот ты и узнай у нее, когда он в Москве бывает. А в Березовскую тебе ездить, и особенно с ним там встречаться, пока не следует.

— Все будет сделано, Василий Андреевич, — обещает Алехин. — Я завтра же утром, когда отец Тихонова уйдет на работу, зайду к Толиной матери. Так, пожалуй, удобнее будет.

— Ну, хорошо, не возражаю.

Всю вторую половину рабочего дня по поручению Волкова Алехин с группой других оперативных уполномоченных участвует в обыске квартиры крупного спекулянта, орудовавшего в системе промкооперации. Возвращается он только к концу дня. Майора Миронова все еще нет. Вскоре, однако, он звонит откуда-то и сообщает Алехину, что они увидятся завтра утром.

Настроение у Евгения скверное, не лучше, чем вчера. Днем занятый служебными делами, он не думал или почти не думал о Вере, а теперь просто не знает, что делать с собой. Нестерпимо хочется поехать в Березовскую, разыскать ее там, снова услышать ее голос, но ведь этого нельзя сейчас сделать…

"И почему это так бывает всегда, что днем ты и мужественный, и гордый, — уныло думает Евгений, — а вечером размякает вдруг твое сердце и одолевает тебя невыносимая тоска?.."

Понуро бредет он мимо "Эрмитажа", не зная, как убить время. Толпы веселых молодых людей раздражают его. Раньше этого с ним никогда не бывало. Он любил гулять по шумным улицам, слушать слитный гул голосов, веселый смех, иной раз даже обменяться шуткой с незнакомыми людьми. А теперь все ему тошно…

"Может быть, сходить к Лешке Туманову?" — вспоминает он старого своего приятеля. Но нет, и к нему не хочется. И он, сам того не замечая, поворачивает в сторону площади Маяковского и бредет домой.

Отца дома нет, чему Евгений даже радуется, — сегодня его шуточки нелегко будет вытерпеть.

Несколько дней назад Евгений раздобыл в библиотеке своего клуба целую кипу старых книг. Были среди них два тома избранных речей знаменитого в свое время адвоката Плевако, а также сборник речей известных русских юристов. За последнее время Евгений вообще прочел довольно много юридической литературы. А совсем недавно приобрел сборник материалов, опубликованных в США под общим названием "Организованная преступность в Соединенных Штатах Америки".

Сегодня, однако, ему не хочется читать. Он лишь перелистывает несколько страниц и решает лечь спать, хотя и знает, что ему не удастся заснуть так рано. Но едва он подходит к постели, как слышит за дверью голос отца:

— Что, наш Шерлок Холмс дома уже?

И почти тотчас же раздается его стук в дверь комнаты Евгения.

— Входи, папа, — не очень приветливо отзывается Евгений.

По всему видно, что отец в хорошем настроении. Евгению приходится в связи с этим выслушать его рассказ о собрании, с которого он только что вернулся. В чьем-то докладе отца похвалили за отличную работу в министерстве финансов. Это, видимо, и является причиной его хорошего настроения.

— Что же ты за отца не радуешься? — укоризненно спрашивает Иван Сергеевич, окончив свой рассказ.

— Почему же не радуюсь? — слегка оживляется Евгений. — Я рад за тебя, папа.

— А у тебя, я вижу, опять неважное настроение, — замечает Иван Сергеевич, пристально всматриваясь в хмурое лицо сына. — Может быть, на работе неприятности?

— Да нет, все нормально.

— Не сказал бы я, чтобы уж очень-то все у вас было нормально, — усмехается отец. — Жулики и хапуги разные все еще почти безнаказанно орудуют, а вы, видно, считаете положение это нормальным?

— Ну что ты, папа! — пытается протестовать Евгений, но отец сердито машет на него рукой.

— Не перебивай ты меня, пожалуйста, и слушай. Мы сегодня получили заявление от одного бухгалтера, фамилия которого показалась мне очень знакомой. Помнится, учился вместе с тобой парень один по фамилии Тихонов. Так вот, похоже, что именно он и прислал нам это заявление о безобразиях, творящихся в бухгалтерии Березовской фабрики ширпотреба.

— Бухгалтер Анатолий Тихонов? — удивленно переспрашивает Евгений.

— Действительно твой школьный товарищ, значит? Ну и очень печально все получается, Женя. Не слишком, стало быть, народ на вас надеется, если парень этот за помощью не к вам обратился, а в министерство финансов. Считает, наверное, что мы скорее жуликов на чистую воду выведем.

Конечно, можно бы возразить отцу, что он сделал неправильный вывод из этого факта. Но Евгению обидно, что товарищ, у которого он так часто бывал, даже не поделился с ним своими подозрениями. Однако приходится радоваться хотя бы тому, что Анатолий оказался порядочным человеком и, почувствовав что-то неладное на своей фабрике, сообщил об этом финансовым органам.

На следующий день утром, едва придя на работу, подполковник Волков вызывает к себе майора. Вид у него очень озабоченный. Он торопливо записывает что-то в настольном блокноте и, не поднимая глаз на Миронова, произносит:

— Ну, докладывай, что удалось сделать.

— Был на заводе и окончательно обо всем договорился с химиком Крючковым, — неторопливо сообщает Миронов. — Дня через два-три они уже будут выпускать резиновое сырье с радиоактивным изотопом. И оно сразу же поступит на обе березовские фабрики.

— На обе? — удивляется Волков, отрываясь от бумаг.

— А что ты удивляешься? Они же не готовят это сырье для Березовской фабрики ширпотреба отдельно. Да это и к лучшему. Мы сможем еще раз "Детскую игрушку" проконтролировать. И это будет понадежнее инвентаризации.

— Да, пожалуй, — соглашается Волков. — А когда они должны получать сырье по плану?

— Завтра. Но им выдадут его только послезавтра, когда оно уже будет радиоактивным.

— А не насторожит это их?

— Не должно. Все продумано, — уверяет Миронов. — Хочу тебе доложить еще и сведения, собранные о директорах березовских фабрик.

— Очень хорошо! — оживляется Волков. — А мне как раз письмо только что прислали о Сетунове, директоре "Детской игрушки". Будто кутит он и вообще живет не по средствам.

— Анонимное?

Волков утвердительно кивает головой.

— Конечно, может быть, и клевета, но нужно проверить.

— Да, проверить нужно, — соглашается Миронов. — Мне тоже о нем говорили не очень лестное. И в райкоме партии им недовольны. Будет, однако, более правильно, если мы займемся не только Сетуновым, но и другим директором — Красовским, хоть о нем все самого лучшего мнения. Ничего предосудительного за ним не числится и у нас. Впрочем, ни то, ни другое ни о чем еще не говорит, конечно. Нужны бесспорные факты, и они скоро у нас будут. Я уже имею официальные данные о выпускаемой ими продукции и торговых точках, на которые она поступает. Вот мы и проверим теперь, сколько же ее на самом деле. И только ли в тех магазинах и палатках она продается, в которые они официально ее поставляют.

— Но ведь это длинная история.

— Длинная, но зато надежная, — убежденно заявляет Миронов.

Некоторое время Волков сидит молча, подпирая бритую голову руками. Потом произносит задумчиво:

— И вот еще кто из головы у меня не выходит: пенсионер Бедарев, продавший машинку, на которой были напечатаны письма Мерцалову и Алехину. Он ведь у Сетунова работал, значит, какая-то связь между ними должна быть…

— Очень хорошо, что ты этого Бедарева вспомнил! — оживляется Миронов. — Капитан Островский сообщил мне сегодня, что Бедарев, оказывается, года три после того, как на пенсию ушел, сторожем на даче работал, и, знаешь, у кого? У Красовского. Неофициально, конечно. Так что с кем он больше связан — с Сету новым или с Красовским, судить пока трудно.

Волков собирается что-то ответить ему на это, но в дверь кабинета стучат.

— Да, пожалуйста, — говорит он.

Входит Алехин и коротко докладывает подполковнику о заявлении Тихонова в министерство финансов.

— Очень хорошо, что ты предупредил нас об этом, — сразу же реагирует Волков. — Нужно будет познакомиться с его заявлением. Займись им сегодня же, Михаил Ильич, — кивает он Миронову, — да попроси работников министерства финансов пока ничего не предпринимать, а то они могут насторожить кое-кого.

— А мне как, Василий Андреевич, — спрашивает Алехин, — нужно теперь связываться с Тихоновым?

— Теперь тем более, — подтверждает Волков.

— А я полагаю, — хмуро замечает майор Миронов, — что, кроме своих людей, к этому делу никого пока не следует привлекать.

— Это почему же? — поворачивается к нему Волков.

— Если Красовский из тех дельцов, которые нас интересуют, то он кого угодно купит, — убежденно заявляет Миронов.

— Очень уж вы плохо о людях судите, — негромко, но убежденно говорит Алехин и хмурится.

— Выходит, что и ты смотришь на человечество глазами этих дельцов? — одобрительно кивнув Алехину, обращается к Миронову Волков.

— То есть как это? — не понимает его Миронов.

— А очень просто. Вспомни-ка их "кредо": "Нет таких людей, которые не берут. Все зависит только от суммы. И есть такие суммы, перед которыми никто не устоит". Устоял же, однако, Алехин.