Скульптор твоего тела

***

Очнулся я от пощечины, которую влепили мне от души, так, что даже губу порвали, как вскоре выяснилось — колечком с камушком. Вернее, порвала, поскольку, продрав глаза и настроив троящуюся картинку, я обнаружил склонившуюся надо мной женщину. Женщина показалась мне строгой и одновременно чем-то разозленной, про злость — это позже полностью подтвердилось. Пытаясь хоть что-то понять, я вгляделся в склонившееся надо мной лицо и был вынужден признать, что вижу его в первый раз. Лет сорок на первый взгляд, на второй, кажется, все же больше, но умело наложенный макияж ловко справляется с камуфляжем. Будь лицо не так близко от меня, я мог бы даже обмануться. Но вблизи все же были видны все ловко заштукатуренные морщинки. Что еще сказать? Глаза (точнее – зрачки глаз) были бледно-коричневыми. Губы накрашены красной помадой, у цвета которой, наверное, есть и другое женское название, что-нибудь типа — «винного оттенка» или еще какая маркетинговая муть.

А вот шея сразу выдавала возраст. Пожалуй, косметический камуфляж обхитрил меня больше, чем я предполагал. Судя по шее, женщине было, минимум, пятьдесят лет, да еще и, скорее всего, с приличным хвостиком. Как Скульптору, мне это сразу было видно, практики уже хватало.

Незнакомка, увидев, что я наблюдаю за ней, блеснула дорогой керамикой зубных протезов и вежливо поинтересовалась:

— Очнулся, сученок?

Мягко говоря, такое приветствие меня не обрадовало, особенно, учитывая, что именно в этот момент я вспомнил свои последние минуты перед тем, как провалиться во тьму. Елы-палы, похоже, тот полковник из Конторы все же накаркал, меня похитили. А вот кто и зачем, я, наверное, скоро узнаю. Второе — в любом случае. Ну, мне так кажется. Поскольку, вариант с угоном дорогой тачки, похоже, не сработал. В этом случае, меня бы или убили или, хотя бы просто выкинули где-нибудь в подворотне. Значит, нужен был именно я.

— Кто вы? — разлепил я сухие губы. Пить хотелось неимоверно, что я сразу и озвучил:

— Пить!

Женщина на миг пропала из вида, а уже в следующий миг она одной рукой схватила меня за волосы и приподняла голову, а другой сунула мне прямо в губы горлышко пластиковой бутылки. При этом, уже во второй раз, разбив мне губу. Похоже, я ей точно не нравился. Странно, я ее вообще не знаю, что плохого я мог ей сделать? Или она в принципе мужиков не любит? Тоже вариант, кстати.

Но напиться она мне все же дала, не пожалела воды. И на том спасибо. Напившись, я снова спросил:

— Что вам от меня надо?

— Скоро узнаешь, засранец, — прозвучало в ответ.

Ну, ладно, может, она всегда и со всеми так разговаривает, кто ее знает? Я попытался осмотреться и затекшая шея опасно хрустнула. А вокруг ничего интересного не было. Комната с пустыми стенами, оклеенная однотонными светлыми обоями, напротив меня тоже почти белая межкомнатная дверь — явно не уличная, сбоку, кажется, окно, но мне плохо было видно, только край подоконника. Я лежал на чем-то, похожем на диван, скорее всего, это диван и есть.

Женщина, стоявшая перед диваном, казалось высокой, но снизу трудно определить. На ней — свободные широкие брюки из какого-то мягкого на вид материала, на брюки падал тоже свободный свитер с широким воротом. Все — светлых тонов, что-то кремовое.

Наконец, она отошла в сторону, открывая взгляду стоящее за ней черное, на вид — кожаное кресло, в котором сидел и курил мужчина, закинув ногу на ногу. Пепел он стряхивал прямо на пол. Мужику на вид лет шестьдесят, короткая стрижка, тщательно выбритое лицо, одет в темно-серый костюм и белую рубашку с галстуком. Я внимательно вгляделся в его лицо — нет, этого человека я тоже не знаю.

Оглядываясь вокруг, я попытался пошевелить руками и ногам, понял, что они свободны и, никем не останавливаемый, занял сидячее положение, откинувшись на спинку дивана. Затем, кашлянув, повторил свой вопрос:

— Где я и кто вы такие?

— Ты на планете Земля, — важно выдал мужик и громко заржал. Я успел заметить, что женщина немного скривилась от этой незамысловатой шутки.

Я откашлялся, поскольку в горле постоянно пересыхало:

— А если чуть точнее?

— Если точнее, то в России, и на этом хватит географии, — незнакомец кинул недокуренную сигарету на пол и растер каблуком. — Главное, ты в наших руках и ты будешь делать все, что я тебе скажу.

Я подумал, что в разговоре этом нет смысла, но все же вяло поинтересовался:

— И что же конкретно я буду делать?

И вновь хлёсткая пощечина прилетела мне от этой несдержанной тетки.

— Ты что, падла, не понимаешь русского языка? Тебе же ясно сказали — все, что скажут! — взвизгнула она.

Я потрогал щеку ладонью, и на ладони осталась кровь. Похоже, она расцарапала мне лицо. Точно, баба психическая какая-то. Я разозлился и, подняв ногу, с силой впечатал подошву прямо в ее живот. Психическая отлетела на метр и, приземлившись на задницу, выпучила глаза и широко раскрыла рот, в тщетной попытке втянуть хоть маленький глоток воздуха. Но вместо этого слышалось лишь натужное «Ыыыгхх».

Главный, как я его определил, посмотрел на соратницу, потом на меня и рявкнул:

— Парни, заприте его пока, и как следует поучите там, чтобы он, наконец, осознал свое положение!

Я еще успел подумать о том, как грамотно выражается чел, и в комнату ворвались еще двое мужиков амбального вида и сложения и сходу врезали мне — один в глаз, другой в грудь, отчего у меня в голове заплясали искры, а сердце в груди, остановившись на миг, неуверенно застучало вновь. Ах, сука, как же больно! Но меня уже тащили под руки куда-то, я не видел куда, но зато хоть недолго. Видимо, какая-то соседняя комната, где меня бросили на пол и, хорошенько прошедшись ногами по ребрам, ушли, не забыв запереть дверь снаружи.

Последний удар тяжелым ботинком пришелся по голове, и я второй раз за последнее время погрузился в спасительную темноту.

***

Сколько времени я провел в отключке, не знаю, но думаю, что не очень долго. А когда, наконец, очнулся, то поначалу не мог понять, где я. Однако это мое забвение длились недолго, я очень быстро восстановил в своей памяти все предыдущие события, что, в свою очередь, говорило о том, что с головой у меня все в порядке. Подумав об этом, я прислушался к себе и понял, что у меня ничего не болит. В полной темноте, которая царила вокруг, я осмотреть сам себя не мог и потому стал ощупывать, начиная с лица и постепенно спускаясь вниз. И тут включился мой встроенный мониторинг (и откуда он только взялся?), который неким образом убедил меня в том, что мое тело в полном порядке. Это не был некий вербальный доклад, не было также никаких строк, плывущих перед глазами, я просто это точно знал и все тут. Тело излечило себя само при помощи мощнейшего механизма регенерации и для моего внутреннего взора даже подсветились те части тела, которые были повреждены тем или иным способом, а затем приведены в изначальное состояние.

Что ж, то, о чем я не без оснований подозревал, наконец-то подтвердилось, так сказать, опытным путем. Теперь понятно, как именно я за одну ночь излечился когда-то от псориаза. Я заинтересовался, насколько широки мои возможности в регенерации? Скажем, какой процент моего организма и насколько может быть поврежден без фатальных для меня последствий и с последующим полным восстановлением? Или, сколько требуется времени на регенерацию, иначе говоря: как быстро я могу восстанавливаться? Судя по случившемуся, это не происходит мгновенно. Я не Змей Горыныч, который в сказках успевал вырастить новую голову, пока Алеша Попович мечом замахивался. Я какое-то время был в отключке. Жаль, конечно, но, может быть, эту возможность можно развивать как-нибудь? Ответа у меня пока нет. Похоже, придется, как обычно, все познавать опытным путем. Хотя, можно ведь спросить у отца, если он, как утверждал, всегда где-то рядом?

Хм. Если он рядом, почему бы ему мне не помочь? Я попытался мысленно докричаться до предка, даже негромко позвал вслух, но вызов демон…, тьфу ты, адама не случился. Ага. Интересно. Или он меня обманул или здесь что-то блокирует нашу ментальную (или какую там еще?) связь. Ладно, придется по старинке все делать самому.

Сказать, что я был зол — это не сказать почти ничего. Я был просто взбешен и в данном случае, это работало мне на руку. Я не смирился с судьбой, не стал покорно дожидаться развития событий, решив, что это самый проигрышный вариант. Вот только, есть ли у меня хоть какой-то шанс? Во мне вновь проснулся тот пацан, который однажды, в детстве, задолбался от того, что его все дразнят и, как та первая обезьяна, потомки которой живут вокруг меня, взял в руки палку и пошел гонять всех своих обидчиков. Вот, что мне нужно, оружие! Я поднялся на ноги и, вытянув одну руку вперед, а другую вбок, стал медленно обходить помещение. Оно оказалось небольшим, что-то вроде кладовки, абсолютно пустым, если не считать стоявшей в углу у двери забытой старой швабры с удобной деревянной ручкой, вделанной в поперечную дощечку внизу. Обычная швабра, которой, возможно, многие поколения уборщиц десятилетиями, если не столетиями, мыли полы. Ну, не этой конкретной шваброй, конечно, а вообще такими же. Очень надежная и простая конструкция: мочишь тряпку в ведре, отжимаешь вручную и накручиваешь на неширокую поперечную планку внизу. Потом берешься за длинную, отполированную годами ручку и возишь по полу туда-сюда.

Я наступил ногами на нижнюю деревяшку и осторожно, стараясь не шуметь, выломал палку. Взвесил ее в руках. Она, конечно, тонкая, чтобы женская ладонь могла ее удобно обхватывать, но крепкая. Обломать бы ее немного, чтобы стала немного короче, но услышат! Услышат? Так это же хорошо, это как раз то, что надо!

Я улыбнулся и, прислонив к стене палку под небольшим уклоном, примерился и резким ударом ноги сломал первое орудие обезьяны. Не совсем так, как я хотел, но, в целом, пойдет. Странно, но, кажется, никто ничего не услышал. Веселая злость уже вовсю гуляла во мне, вполне успешно пытаясь отключить критическое мышление, которое ей только мешало. Усилием воли я подавил эти попытки и, встав спиной к стене возле двери, примерился своим оружием и, стукнув каблуком в дверь, крикнул:

— Эй, кто там! Мне в туалет надо!

В ответ — полная тишина. Да где же вы там? Я громче забарабанил по двери и заорал в полный голос:

— Откройте или я навалю вам в угол!

Наконец, послышался какой-то шум и звук шагов. Судя по звуку, идет один человек, значит, повезло хотя бы в этом. Я приготовился, и как только открылась дверь, и я увидел силуэт человека, со всей силы ткнул палкой куда-то в район солнечного сплетения. Человек, а это, как я успел заметить, был один из тех двоих, что еще недавно месили меня, беспомощно лежащего на полу, своими дерзкими граблями, застыл и шумно выдохнул. Я тут же понял, что пресс я этому качку, если и пробил, то не до конца, накачанный у него пресс, а точно в «солнышко» я не попал. Моя реакция была мгновенной, пока он соображал, что произошло, я, размахнувшись, врезал ему палкой по носу. Брызнула кровь, а качок автоматом схватился руками за лицо. Не теряя ни секунды, я одним прыжком подскочил к нему и, крепко обхватив его лоб, с размаху впечатал затылком в противоположную стену коридора. И сразу еще и еще раз, пока не понял, что он уже где-то далеко от всех житейских проблем и ударов больше не чувствует. Не умер, конечно, затылок у нее мясистый, но некоторое время у меня есть. Поэтому, прихватив палку, я метнулся вдоль коридора, прижимаясь к стене и старясь не шуметь. И тут же застыл, озаренный неожиданной идеей. Точно, что я туплю! Я быстро вернулся к привольно раскинувшему телу и взял его за руку. Сосредоточился, и энергия из лежащей на полу туши потекла прямо в меня. Через минуту я отнял руку и удовлетворенный встал. И мне хорошо, и этот теперь долго проспит, восстанавливая силы. Поднатужившись, я затащил тушку в чулан и запер дверь снаружи на крепкую задвижку.