Чёрная книга судьбы

— Слышу! — Настя обессилено опустилась на стул, стоящий возле телефонного столика. — Я слышу! — произнесла она уже чуть погромче. — Скажи, а зачем она меня спрашивала, эта моя…  — не договорив, Настя судорожно сглотнула, — подруга моя эта? Чего она хотела?

— А я почём знаю! — Ксюша помолчала немного, так, словно собираясь с мыслями или вспоминая что-то. — Просто спросила, приехала ли ты. — Ксюша снова помолчала немного. — Я как раз на огороде была, огурцы поливала, а тут она. К забору подошла, остановилась, спросила. А я…

— Подожди! — выкрикнула Настя, вскакивая со стула. — А почему она у тебя спросила? Именно у тебя!

Ксюша помолчала немного.

— А я почём знаю! — сообщила она наконец. — Случайно, может…

«Или не случайно! — подумалось вдруг Насте. — Ведь ты была тогда со мной в доме…  проклятая тварь видела тебя там, вполне могла видеть, а значит, тебе тоже угрожает опасность, страшная опасность, только ты ещё ничего не знаешь об этом…  и как же тебе об этом сказать, чтобы ты сразу поверила? Чтоб сразу же, без расспросов и разговоров…»

— Ну, а потом они ушли…  — произнесла Ксюша и замолчала, а Настя поняла, что, занятая своими мыслями, она пропустила мимо ушей значительную часть из Ксюшиного повествования.

Потом до неё дошло ещё кое-что…

— Ты сказала, они? — переспросила Настя в трубку. — Она с кем-то была?

— С мальчиком одним! — Ксюша застенчиво задышала в трубку. — Чуть старше её…  хорошенький такой, только…

Она замолчала.

— Что, только?

— Он — вроде наркомана…  заторможенный весь какой-то…  — слышно было, как Ксюша мечтательно вздохнула в трубку. — Тоже ваш одноклассник?

— Кто? — спросила Настя, думая о своём, потом, спохватившись, добавила: — Не знаю! — она вдруг поняла, что говорит совершенно не то, что нужно, о пустяках каких-то говорит, а о важном, очень важном, так и не сказала…  необходимо только вспомнить, что же такое важное она собиралась спросить у Ксюши. — А когда всё это было?

— Сегодня утром и было! — Ксюша помолчала немного. — Они проездом куда-то ехали?

— Не знаю! — Настя до боли закусила губу, перевела дыхание. — Слушай меня, Ксюша…  — быстро проговорила она в трубку, — только внимательно слушай!

— Я не могу больше разговаривать! — понизив голос, быстро затараторила Ксюша. — Там маманя идёт, если увидит, что я по телефону попусту балакаю. Тем более, что я ещё огород не закончила полоть…

В трубке послышались короткие гудки.

Некоторое время Настя просто стояла совершенно неподвижно и всё смотрела и смотрела на пищащую эту трубку…  потом она вздохнула и положила трубку на её законное место.

«Это ошибка! — мысленно сказала она себе. — Какое-то недоразумение, что ли! Там был кто-то другой…  Ирка, к примеру…  она тоже рыжеватая…  а, может, это Полина в очередной раз перекрасилась…  тем более, с пареньком каким-то…  это на Полину очень даже похоже. Так что, успокойся, дурёха, ничего страшного пока не случилось!»

Но, успокаивая себя подобным образом, Настя понимала, знала уже, что случилось именно страшное, самое страшное из всего, что вообще могло случиться…  то, чего она так боялась на протяжении двух этих кошмарных месяцев. Жуткое существо с телом и лицом Вероники всё-таки вырвалось на свободу. Теперь оно разыскивает Настю…  именно Настю…  зачем-то существу нужна она и никто другой. Утром в деревне Лжевероника убедилась, что Насти там нет…  и что же оно предпримет теперь?

Настя уже знала ответ на этот вопрос…  знала и страшно боялась признаться себе в этом.

Хлопнула входная дверь, и Настя едва не заорала от ужаса. Хорошо ещё, что мать догадалась заговорить первой.

— Это я! — отозвалась она из прихожей…  слышно было, как мать вешает плащ, снимает туфли. — Как у тебя дела?

Настя, ещё не вполне придя в себя, промолчала…  в это время мать вошла, наконец, в комнату, подошла к ней.

— Приветик! — мать чмокнула Настю в щёку. — Чем занималась?

Это были стандартные материнские вопросы на каждый день, и отвечать на них было необязательно, поэтому Настя, ничего не ответив, только пожала безразлично плечами. Мать, тоже как всегда, внимательно-тревожным взглядом посмотрела в глаза дочери и тихонько вздохнула.

Впрочем, нет, не как обычно посмотрела. Что-то было не так, что-то новое появилось сегодня в тревожном этом взгляде…

— А ты чего так рано? — спросила Настя, первой прервав затянувшееся обоюдное молчание. — Может, случилось чего?

Если бы не этот телефонный звонок, совершенно выбивший её из колеи…  если бы Настя не смотрела сейчас внимательно на мать, она бы ничего и не заметила. Но Настя смотрела на мать и успела заметить, как почти незаметно вздрогнули её пальцы…

— Да что случилось-то? — повторила Настя, всё ещё не сводя с матери внимательного своего взгляда.

— Ничего не случилось.

Тон матери был не совсем искренним и, уловив фальшь, Настя посмотрела на мать ещё более внимательно, хоть внимательнее, казалось бы, уже невозможно.

— Ну, а всё-таки! — произнесла она как можно более спокойным голосом. — Ведь что-то произошло, я чувствую!

— Понимаешь…  — мать замялась, подошла зачем-то к окну, простояла там некоторое время не оборачиваясь…  она словно высматривала что-то внизу, во дворе, впрочем, скорее всего она просто собиралась с мыслями. — Ты только не волнуйся, ладно?

— Ладно! — сказала Настя, не сводя с матери тревожного взгляда. — А с какой такой стати мне волноваться? Что случилось такое, особенное?

— Какие-то подростки…  — мать замолчала, по-прежнему упрямо уставившись в окно, казалось, она просто боялась встретиться с Настей взглядом, — подонки какие-то могилу Вероникину разрыли…  — оторвавшись, наконец, от созерцания замусоренного двора, мать с тревогой взглянула на дочь. — Ты только не волнуйся, ладно!

— Когда это случилось? — прошептала Настя сдавленным голосом. — Вчера?

— Вчера! — подтвердила мать. Она подошла к Насте, взяла её за руку. — Ты не волнуйся только!

Мать хотела, кажется, добавить ещё что-то, но почему-то передумала.

— Вчера! — повторила Настя, с трудом сдерживая дрожь…  ей очень не хотелось расстраивать мать, но Настя чувствовала, что долго она не выдержит, сорвётся…  ей стало трудно дышать, в глазах как-то сразу потемнело. — Вчера, — повторила Настя, судорожно сглотнув. — Кто это сделал?

— Подонки! — жёстко отозвалась мать. — Им бы на всю катушку впаять, а с ними ещё нянчатся! Задержали одного вчера…  что толку!

— Отпустили?

— В больницу ещё доставили! — мать негодующе фыркнула. — Принца такого!

Она замолчала, так и кипя от внутреннего возмущения. Настя тоже молчала, хоть и совершенно по другой причине.

— А в больницу зачем? — спросила она наконец.

— Ну…  — мать пожала плечами, — точно не знаю, слышала только…

— Что слышала?

— С шеей у него что-то…  то ли покусали, то ли порезали…

— Шею? — встрепенувшись, Настя внимательно посмотрела на мать. — Именно шею?

— Свои же друзья-сопляки, наверное, и сделали! — мать всё ещё никак не могла успокоиться. — Ритуалы свои дурацкие! А теперь он чуть ли не жертва уже, представляешь!

— Представляю! — Настя снова судорожно вздохнула. — А что если он и в самом деле жертва?

— Чья?

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

— Зря я, наверное, всё это тебе рассказала, — пробормотала мать, первой отводя взгляд. — Не надо было. Ты только не волнуйся, ладно!

— А я и не волнуюсь, — солгала Настя. Повернувшись, она молча пошла в сторону кухни, потом, словно вспомнив что-то чрезвычайно важное, снова вернулась в зал. — Скажи, ма…  а зачем они всё это сделали…  ну, раскопали зачем? Что они там искали, золото?

— Не знаю! — мать подошла к Насте, чуть приобняв за плечи, повлекла её за собой на кухню. — Всё, доча, хватит об этом! Пускай ими милиция занимается! — мать замолчала, но всё ещё не в силах полностью сдержать своё возмущение, неожиданно добавила: — Подонки, дегенераты! Я б им, скотам…  к стенке, рука б не дрогнула! Труп зачем воровать?!

— Что? — снова встрепенулась Настя. — Труп исчез?

Поняв, что сболтнула лишнее, то, чего говорить явно не следовало, мать только молча кивнула головой.

— Ты, главное, не волнуйся! — почти просительно проговорила она чуть после, когда они уже сидели обе за обеденным столом. — Милиция сама разберётся, что к чему. Алло, ты меня слушаешь?

— Слушаю! — сказала Настя почти угрюмо. — Ты на работу не опоздаешь?

— Надо бежать! — согласилась мать, торопливо допивая кофе. — Побегу я? — добавила она, вопросительно глядя в лицо дочери.

— Беги! — голос Насти звучал почти безразлично. — Не бойся, я в порядке!

Но мать, кажется, не была полностью в этом уверена, видно было, что ей очень не хочется оставлять Настю дома одну. Ещё она здорово жалела, что вообще рассказала дочери всю эту историю.

— Я позвоню! — пообещала она, выходя. — Ты тоже, ежели что — звони! Обещаешь?

— Обещаю! — сделав над собой немалое усилие, Настя улыбнулась матери бодро, весело даже. — Иди!

Мать вышла, а Настя, затворив за ней дверь, тотчас же принялась запирать её на все возможные засовы…  впрочем, их оказалось всего только два. Потом она снова прошла в зал и, опустившись в кресло, застыла в мрачном раздумье…

И почти сразу же вновь грянул телефонный звонок.

Он прозвучал так резко и неожиданно, что Настя даже вздрогнула от испуга и непонятного, нехорошего какого-то внутреннего предчувствия. Некоторое время она просто сидела в кресле, сидела молча и совершенно неподвижно, не сводя испуганных глаз с телефонного аппарата…  она всё ждала, что телефону надоест трезвонить и он умолкнет, в конце-то концов! Но видимо тот, кто звонил, отлично был уведомлён о том, что она, Настя, сейчас дома, что, рано или поздно, но она возьмёт-таки трубку. Наконец телефон умолк и Настя, вздохнув с облегчением, встала с кресла…  именно этот момент и выбрал телефон, чтобы грянуть снова. Ясно было, что так просто он не угомониться, что трубку придётся снять, ничего не поделаешь…

Настя встала, почувствовав, какими ватными и непослушными стали вдруг ноги. Подойдя всё же к трезвонящему телефонному аппарату, она долго не решалась снять трубку, потом всё же сняла её, медленно поднесла к уху.

— Слушаю! — не сказала, а, скорее, выдохнула Настя в трубку. — Слушаю!

— Настя? — послышался далёкий, еле различимый голос…  и Настя с облегчением перевела дыхание…  она узнала Ксюшу, её голос. — Это ты, Настя?

— Тебя плохо слышно! — не сказала, а буквально прокричала в трубку Настя. — Я тебя не слышу почти! Перезвони лучше!

— Нет! — в далёком, еле различимом голосе Ксюши Настя уловила вдруг нотки самого настоящего ужаса, и ещё чего-то, даже не поддающегося определению. — Не бросай трубку, Настя! Пожалуйста, не бросай трубку!

— Хорошо, не буду! — торопливо, чтобы успокоить подругу, проговорила Настя и ещё плотнее прижала трубку к уху. — Я слушаю, слушаю! Случилось что?