17 участок

Альбина Ярулина
17 участок

«Взбрезжи, полночь, луны кувшин

Зачерпнуть молока берез!

Словно хочет кого придушить

Руками крестов погост!

Бродит черная жуть по холмам,

Злобу вора струит в наш сад,

Только сам я разбойник и хам

И по крови степной конокрад».

С. А. Есенин — «Хулиган»

Жуть… Она смотрела на меня, стоя по ту сторону высокого кованного забора, словно узница, незаконно и безосновательно лишенная свободы. Казалось, она нуждается во мне, нуждается в моей помощи, своим мрачным черным взглядом моля о спасении.

Шаг… Всего один шаг — и пальцы, схватившись за холодные металлические завитки калитки, судорожно сжались, фиксируя дрожащее от неизвестности тело. Я всматривалась во тьму, а она всматривалась в меня и, словно улыбаясь, манила в свое царство.

Ветер… Он дернул запертые на амбарный замок створки ворот, от чего ржавые петли застонали голосами грешников, погруженных в котлы с булькающей смолой. Болтающаяся на одной из петель увесистая цепь звякнула всеми звеньями одновременно, напомнив заливистый смех мелких рогатых дьяволят, виляющих длинными хвостиками с пушистыми кисточками на концах. Казалось, они цокают копытцами по асфальту, приплясывая на месте.

Звуки… Они толпились у ворот, словно желая рассмотреть незваную гостью с перекошенным от ужаса лицом. Шептания, шушуканья и даже роптания слышались отовсюду, заставляя меня все пристальнее всматриваться в плотную темноту. Она шныряла из стороны в сторону, ерзала, вертелась и крутилась, напоминая волчок и не позволяя мне рассмотреть свое черное нутро.

«Боишься… не войдешь, — как-то зловеще шепнул мне внутренний голос, будто бросая вызов и желая взять на слабо. — Ну, чего ждешь? — продолжал он шипеть в левое ухо, вынуждая меня все крепче сжимать пальцы на завитке распахнутой настежь калитки. — Давай же! Ну! Смелее! Вперед!» Эх, как же я стыдилась собственной трусости, вечно изображая из себя дикую амазонку, что непременно оканчивалось чем-то нехорошим для меня.

Очередной несмелый шаг и я таки пересекла незримую границу, разделяющую нашу жизнь «до» и «после».

Ветер как-то торжественно зашелестел сухой листвой, волочащейся по асфальту, и, подхватив ее, подбросил в воздух, туда, где продолжала сновать Темнота. Похоже, ей это очень не понравилось, и она мгновенно опустила листья «с небес на землю», указав, где их место. Сухие скрюченные пластины упали на дорогу и погрузили пространство в Тишину. Она же в свою очередь, сделав шаг вперед, осмотрела меня с ног до головы и, как-то разочарованно скорчившись, поплелась прочь, увлекая за собою следом собственное Разочарование. Как только Тишина свернула на одну из аллей, опять послышались перешептывания.

«Так недолго и с ума сойти, — мысленно предупредила я себя, делая еще один шаг вперед. — В темноте чего только не увидишь», — бродили думы в голове, затаптывая мысли грязными унтами. «Чего не увидишь?» — неожиданно шепнул Внутренний Голос, только уже в правое ухо, наверняка решив, что слышит оно у меня куда лучше левого. От вздрагивания пальцы соскользнули с калиточного завитка, и я вся полностью очутилась в каком-то странном месте.

Сказать, что оно мне не понравилось, я не могла, так как рассмотреть то, что прятала ночь, не сумела. Но и утверждать, что это странное незримое пространство привело в восторг или приглянулось, тоже было бы глупо. Да и вообще, как можно дать оценку тому, чего так и не увидел? Хотя, а как же Темнота? Она, в принципе, была очень даже ничего… «Вот! В том-то и дело, что ничего!» — воскликнула я про себя, а мой Внутренний Голос вздрогнул от этого неуместного восклицания. Прошипев непойми что с особым недовольством, он вроде бы как обиделся, так как на некоторое время притих.

— Так-то лучше, — произнесла я и двинулась вперед, осматриваясь по сторонам.

Глаза стали привыкать к темноте и даже что-то сумели в ней рассмотреть, вот только что именно, я не знала, так как Внутренний по-прежнему молчал, не комментируя увиденное.

— Подумаешь, — фыркнула я, продолжая движение вперед, — и сама справлюсь.

Широкая дорога вела куда-то. Куда и кого она вела, меня не очень интересовало, ведь в какой-то момент я рассмотрела справа аллею, именно ту, на которую свернула Тишина, волоча за собою глубочайшее Разочарование. «Ну, хоть что-то», — вздохнула я и спешно повернула направо.

Узкую тропу аллеи, словно в тисках, держали металлические невысокие ограды. Она протискивалась между ними и, извиваясь, бежала вперед, увлекая за собой. Поскольку я была личностью достаточно увлекающейся, аллейной тропе не составило особого труда заинтересовать меня и мое Любопытство, которое вполне ожидаемо пробудилось, сладко потянувшись и зевнув во весь рот.

— Ну, и куда ты? — не выдержал Внутренний, который был слишком впечатлительным и к тому же жутким трусом, и в отличие от меня, никогда не изображал из себя амазонку, так как не обладал актерским талантом.

— Вперед, — шикнула я на него, пытаясь ухватить бегущее впереди Любопытство за руку. Оно в припрыжку двигалось по тропе, размахивая своей деревянной саблей, словно дерзкий мальчишка, возомнивший себя Белым генералом.

— Да там же темно и страшно! — завопил мой Внутренний, перепугав даже Любопытство, выронившее саблю.

— Темно тут было и прежде, — прошептала я, остолбенев, — а вот откуда взялся этот Страшный?

— Это кто страшный? — опешил Внутренний шипящий и снова обиделся.

Я не ответила. Осмотрелась. Темнота тоже осмотрелась в поисках Страшного, которого первым заметил Внутренний трусишка. «И дернул же меня черт явиться сюда в такое время», — подумала я, коря себя за неосмотрительность.

— В какое, такое время? — полюбопытствовало Любопытство, пытаясь сунуть саблю за пояс, которого у него отродясь не было.

— В неподходящее, — недовольно пробурчал Внутренний, слегка подрагивающий от своей трусости. — И, прошу заметить, Трусость эта не моя, а посторонняя… потусторонняя, — незамедлительно внес он поправку. — Я ее впервые вижу. Она еще на входе увязалась за мной и теперь тащиться попятам, — посетовал Голос, дыша в мое правое ухо.

Почесав теплую мочку с золотой серьгой, тем самым отмахнувшись от навязчивого бурчания, я посмотрела по сторонам. «Странные клетки», — подумала я, наконец-то хоть что-то рассмотрев в Темноте. Ан нет, Темнота же рванула вперед и скрылась за ближайшим углом.

— А где Страшный? — шепнула я и опять осмотрелась с каким-то волнением.

— Уф-ф, — что-то вздохнуло над головой, утомившись от нашего присутствия.

Я перестала дышать. Любопытство выронило саблю. Она бухнула. Внутренний икнул от испуга, после чего Любопытство получило от него подзатыльник.

— Уф-ф, — опять вздохнуло оно, после чего послышалось тихое «тьфу». Что-то вспорхнуло ввысь и устремилось вдаль.

— И откуда тут взялась эта Вдаль? — растерялся Внутренний. — И куда делся Страшный? И вообще, где мы?

— В Москве, — пожала я плечами. — Ну, по крайней мере, билет покупала я именно до Москвы.

— Сюда еще и билеты продают? — закатил глаза Внутренний. — Жуть!

— Где? — судорожно посмотрела я по сторонам, вздрогнув и опять же обратив внимание на загадочные клетки. — Зоопарк, — предположила я, продолжая рассматривать металлические конструкции.

— И не говори! — с каким-то возмущением пробурчал Голос, сопя в мое левое ухо.

— Да подожди ты! — громко сказала я, напугав Любопытство. Его подбородок стал подрагивать, а в больших любознательных глазах показались слезы.

— Ну вот, сейчас ныть начнет, — скорчился Внутренний, искоса поглядывая на испуганное Любопытство.

— По-твоему, Ныть тоже где-то поблизости? — напряглась я, всматриваясь в ближайшую клетку.

— Да нет, говорю, выть будет, — кивнул Голос в сторону хлюпающего носом Любопытства.

— Выть? — произнесла я вслух и округлила от ужаса глаза.

— Да нет тут никакого Ужаса! — разозлился от чего-то Внутренний. — Ни Выти, ни Ныти. Тебе показалось.

— Но Страшный-то остался? Или тоже нет? — шептала я, иногда вдыхая воздух. — И где же они все?

— Идем, — словно удав, прошипел Голос в голове между ушей так и не определившись, которое из них у меня слышит лучше. — И это свое забери, — кивнул он на окончательно расклеившееся Любопытство, — оно тут никому не нужно. А ты саблю свою подбери! — обратился Внутренний к шмыгающему носом Любопытству. — Тебе тут не поле боя!

— Нет? — вновь замерла я на месте, рассматривая Темноту, которая выглядывала из-за поворота. — А поле боя где?

— Там, впереди. Идем, — Внутренний вздохнул и, выдыхая, ахнул, словно поставил точку.

Я поплелась дальше. Любопытство, шаркая ногами, следовало за мной, волоча за собой саблю и продолжая шмыгать от обиды. Внутренний вздыхал, охал и ахал, вынужденно присутствуя во мне. Клетки встречались чаще. Пустые. Ржавые. Двери заперты на замки. Крыши покосившиеся. «И кого в них держали?» — мысленно задала я себе вопрос.

— Славное дело! — воскликнул как-то зло Внутренний. — Вопрос ты задала себе, а отвечать на него все равно придется мне! Эдакая несправедливая несправедливость!

Я вздохнула. Внутренний фыркнул строптивым жеребцом. Любопытство взглянуло на нас с интересом. В глазах что-то вспыхнуло. Остановились.

— И? — спросил Голос, копошась в моей голове, словно пытаясь что-то там отыскать. — Да что можно отыскать в этом бардаке? — возмутился он. — И когда же ты мысли в порядок приведешь?

— А смысл? — прошептала я, вновь двинувшись вперед. — Ты все равно перевернешь там все вверх дном в поисках невесть чего.

Любопытство заинтересовалось этим самым «невесть чем».

— Шло бы оно вперед, Любопытство твое, — вдруг заявил Голос, перестав копошиться в темечке.

— Нашел? — из любопытства спросила я, а Любопытство как-то ревностно хмыкнуло еще и с насмешкой в придачу.

— И не искал, — буркнул Внутренний с явным недовольством. — И не собираюсь.

— Вот и не копошись. Отвлекаешь, — разозлилась я на посторонние мысли.

— Посторонние? — опешил Голос и вновь обиделся.

— Отстань! — отмахнулась я от него, заметив впереди перекресток.

Снова все остановились. Жуть присела на деревянную скамейку. Как оказалось, она шла следом все это время и, по-видимому, устала, ну, раз села.

— Ну, села и села, — опять пробурчал Голос, — нам-то какое до нее дело?

— Жутковато, — прошептала я, глядя на скамейку, подле которой стоял деревянный крест.

— А то! — воскликнул Внутренний. Любопытство, взмахнув саблей, подскочило к кресту. — Ишь ты! — подмигнул интонационно мне Голос, наблюдая за оживившимся озорником, изображающим воинственно настроенного генерала от инфантерии.

— Крест в зоопарке? — задала я вопрос непонятно кому.

— Кому не понятно? — фыркнул в очередной раз Голос. — По-моему, всем все понятно! А крест — коню.

— Какому коню? — прищурила я глаза, рассматривая покосившееся распятие.