Аника

- Мисс Берта? – раздался неуверенный женский голос из-за двери, а потом окно слегка потемнело – некто по примеру своей предшественницы пытался заглянуть в него. Окно было высоко, к тому же закрыто занавесками, но я все равно по-крабьи переместился из зоны возможного обзора и зыркнул на Анику, всем своим диким взглядом и позой призывая ее к тишине. Она с легкой усмешкой глядела на меня поверх спинки кресла. Но, слава Богу, молча.

Женщина потопталась на крыльце и, судя по шагам, пошла в обход дома. Я осмелел и, поднявшись, сунул нос меж занавесок. У основания тропинки, как и в прошлый раз, спиной к дому и закрыв лицо руками стояла девочка. Длинное пальто с капюшоном не позволяло ее разглядеть, но судя по ее росту, ей было лет десять. Женщину же я видел лишь мельком, когда заметил ее на подходе к дому и, судя по одежде и подаче себя – она была не простой селянкой, а дамой состоятельной. Как и первая. Разве что без скрывающей лицо вуали.

Вновь послышались шаги, и я, аккуратно отпустив занавеску, отошел от окна. Снова стук, затем безуспешные попытки открыть дверь и в конце концов, крики, постепенно переходящие в истерику: «Мисс Берта!... Вы дома?.. Вы здоровы?! Сегодня её день! Пожалуйста!! Будьте же милосердны!!!»

Эта пытка длилась несколько часов. Женщина стучала руками (а потом и ногами!) в дверь и умоляла открыть, ибо «время уходит». Я сидел, привалившись спиной к двери, схватившись за голову и не понимая, почему она до сих пор не схватила камень с тропинки и не вынесла стекло. Понятно, что толку от этого не было бы, так как ей со всеми ее корсетами, юбками и панталонами, просто не забраться. Но хотя бы ради морального удовлетворения. Ведь ясно же, что раз дом закрыт изнутри, значит, и хозяйка внутри… Но, казалось, женщине просто не приходило это в голову, или же она не осмеливалась.

Когда на лес опустились глубокие сумерки, штурм утих. Слышались только безнадежные всхлипывания и мольбы. Потом камушки зашуршали прочь от дома, и я снова прильнул к окну.

Женщина подошла к девочке и долго смотрела на нее. Меня поразил ребенок… Конечно, я не весь этот день видел ее, но… она по-прежнему спокойно и молча стояла на том же самом месте, прижав к глазам ладони. Кто – не важно, взрослый или ребенок – способен простоять так несколько часов?

Женщина некоторое время в растерянности разглядывала свое дитя, потом вернулась к нашему дровянику и вытащила из него увесистое полешко. Не знаю, решился бы я помешать ей, если бы сразу сообразил, и если бы у меня было бы хоть несколько секунд времени. Но времени не оказалось. Коротко вскрикнув, она размахнулась и со всей силы опустила полено на голову ребенка, потом откинула его и с диким воем, покачиваясь, скрылась за деревьями. В оцепенении я глядел на кучку тряпья, в которую за мгновенье превратился ребенок. Ох, если бы мы ушли еще тогда, в марте! Может, это и не спасло бы ребенка, но хотя бы мне не довелось смотреть на чудовищное детоубийство!

«Не выходи», - пробормотал я, не глядя на Анику, открыл дверь и на негнущихся ногах приблизился к девочке. Прелестное синее бархатное платьице, лаковые туфельки с атласными лентами, белые чулки и кружевные панталончики. Благородная дочь богатых и, без сомнения, любящих родителей. Вот только голова ее напоминала разбитый глиняный горшок, наполненный кровью, мясом, тряпками и волосами.

Стараясь ни о чем не думать, я погрузился в теплый душный запах крови и фекалий, стянул с себя рубашку и замотал ей размозженную голову. А потом поднял девочку на руки и унес в погреб. У мисс Берты все-таки появилась компания.

…

Закончив с «делами» в погребе, я вернулся к Анике и, едва сдерживая сотрясающую меня нервную дрожь, решительно заявил: «Собери все, что тебе нужно. Мы уйдем до рассвета».

Я был готов к протесту, но она лишь молча глядела на меня из своего излюбленного кресла и рассеянно поглаживала на коленях книгу, которую я так и не удосужился сжечь. Девочка была бледна, но спокойна.

- В нашем погребе два трупа! – воскликнул я, раздраженный странным выражением ее лица, на котором не читалось ни страха, ни шока, лишь разочарование, - Ты ведь понимаешь, что больше мы не можем здесь оставаться? Я отведу тебя подальше в лес, а потом вернусь и похороню тела.

Она нехотя кивнула. Не потому, что согласилась со мной, а только потому, что поняла, на этот раз я не отступлюсь.

- Поэтому подумай, что ты хочешь взять с собой, - я невольно кинул взгляд на туго набитые стеллажи, - Но, если решишь забрать чертову библиотеку, то понесешь ее сама.

Еще до рассветных сумерек мы, нагруженные узлами и мешками, ушли. Все книги, включая и ту, с которой Аника не расставалась последние полгода, остались на местах, чему я не мог не порадоваться.