Девочка-призрак

– Тебе передался дар, – пояснила Эбби.

– Что?

– Она умела общаться с… мёртвыми. В основном просто с ними разговаривала. Слушала их истории.

Холодок разлился по груди Зи. Ей хотелось, чтобы Эбби замолчала. Сестра должна была её успокоить. Найти всему, случившемуся этой ночью, простое разумное объяснение. А вовсе не сидеть напротив неё за столом, утверждая, что Зи та, кем ей совсем не хочется быть.

Та, с кем говорят призраки.

– Погоди, – перебил Эбби Элайджа. – О ком речь?

Взгляды сестёр встретились над кухонной стойкой. Зи знала. Поняла это в ту же минуту, когда Эбби уронила стакан на пол. В каком-то смысле Зи, возможно, знала об этом всегда.

И всё же, когда ответ сошёл с языка Эбби, Зи словно прилетело под дых. Не потому, что она была удивлена, а потому, что теперь они редко использовали это слово. Слово, которого они тщательно избегали. Слово, которое тянуло за собой призраков прошлого.

– О нашей матери.

Позже тем вечером, когда Элайджа ушёл домой, Зи читала «Франкенштейна» в своей спальне, когда в дверь постучала сестра. Эбби вошла и села на край кровати.

– Ты в порядке?

Вопрос прозвучал странно. Как она может быть в порядке? Её мать умела общаться с призраками. Она, судя по всему, тоже умеет. А теперь один из них, пугающей наружности, пробрался в их дом. Всякий раз, когда Зи смотрела на диван, она видела широко раскрытые глаза. Рот, искажённый в беззвучном крике. Затем Зи подумала про Пола из библиотеки. Про то, как странно он выглядел. Про то, каким знакомым ей показался. Про то, что никто, кроме неё, его не видел. Однако Пол был хорошим. Милым. А эта женщина, кем бы она ни была, внушала Зи ужас.

– Послушай, – сказала Эбби. – Знаю, случившееся прошлой ночью напугало тебя, и понимаю, такую новость переварить нелегко, но мама обожала свой дар. Считала его благословением. Она действительно получала удовольствие, помогая людям с переходом.

– Я просто хочу понять, кто эта женщина и почему она в нашем доме.

– Уверена, что она хочет того же. Мама говорила, что некоторые призраки теряются. Что они либо забывают прежнюю жизнь, либо помнят её слишком хорошо.

– Но Пол не казался потерянным или сбитым с толку.

Эбби пожала плечами.

– Видишь? Не все они такие пугающие.

– Но эта женщина пугает меня, Эбби.

– Знаю, но она не причинит тебе вреда.

– Ты этого не знаешь.

– Мама всегда говорила…

– Но мамы здесь нет, – сказала Зи. Она задумалась, как давно не произносила слово на букву «М». Такое крохотное, два коротких слога, но достаточно большое, чтобы разбить сердце. Маленькое слово, значащее так много. Эбби протянула ладонь и погладила Зи по голове.

– Знаю. Я тоже скучаю по ней.

«Я даже не знаю, по кому скучать», – подумала Зи. Она толком ничего не знала о своей матери. Ей были известны разные дурацкие факты. Что зима ей нравилась больше, чем лето. Что она тоже любила рассказывать истории. Что её любимое мороженое было со вкусом кофе. Что она всегда хотела путешествовать, но боялась летать. Что она не могла остановиться, когда приходила пора украшать дом к Рождеству. Зи знала, что её мать родилась в Шотландии и так и не избавилась от акцента. Что она любила тако. Вот только эти факты не раскрывали её личность. Они были просто набором фактов. Зи не знала, какой у её матери был голос и как она пахла. Или каково это, когда мать целует тебя в макушку или рассеянно играет с твоими волосами. Зи не знала, какое выражение приняло бы лицо матери, попади Зи в неприятности. Как она выглядела, когда смеялась. Она даже не знала, как звучал её смех. Зи представляла тысячу и одну беседу с матерью, но каждая была выдумкой.

– Она очень тебя любила, Зи. Не могла дождаться, когда ты родишься. Сама выбрала тебе имя, без папиной помощи, заметь, в ту же секунду, как узнала, что беременна. Знаешь, почему она назвала тебя Зирой? – Зи тяжело сглотнула. Конечно, она знала, но с удовольствием послушает, как Эбби расскажет ей ещё раз. Зи это странным образом успокаивало. Эту историю Эбби рассказывала ей с самого детства. Словно она была ниточкой, протянувшейся сквозь года. Тем единственным, что связывало Зи с матерью. – Во-первых, она хотела дать тебе имя, которого ни у кого прежде не было. Она услышала его во сне в ночь перед тем, как узнала о беременности. Говорила, что твоё имя… – Эбби пригладила волосы Зи, – это подарок Вселенной. Прямо как ты. А ещё говорила, что теперь, когда нас двое, у неё есть весь английский алфавит от «Эй» до «Зет» – от Эбби до Зиры. Что семья стала полной и в мире нет человека счастливей, чем она. – Горло стянуло, и Зи с силой прикусила щёку изнутри. Она силилась остановить подступившие к глазам слёзы. – По-моему, это замечательно, что ты унаследовала её дар. Он был для неё очень важен, Зи. Она использовала его во благо людям. Знаю, ты поступишь так же. Когда ты родилась с этой копной белых волос на голове, она только взглянула на тебя и произнесла: «Я знала тебя всю жизнь». Ты была её самой большой мечтой на свете.

«Даже большей, чем сама жизнь?» – подумала Зи, но промолчала.

– Знаю, всё это кажется странным и пугающим, но порой странное и пугающее происходит к лучшему. Мама часто объясняла мне, как важно уметь рисковать. «Никогда не стремись к совершенству, – говорила она. – Радуйся неудачам, ведь, во всяком случае, ты попробовала себя в чём-то новом». К тому же, – продолжила Эбби, – если ты впервые с чем-то столкнулась, это не обязательно что-то плохое. Не представляю, что ты сейчас чувствуешь, но… мне жаль, что мама сейчас не с нами. – Эбби замолчала, взяла себя в руки и продолжила: – Она бы нашла нужные слова. Сумела бы объяснить, как ты можешь быть им полезной. Я не такая, как ты или она. Я не знаю… – Эбби осеклась, а затем сказала: – Единственное, что я могу тебе посоветовать: попробуй вступить в контакт со своими призраками, Зи. Пообщайся с ними. Стань для них светом. Заговори с этим страшным призраком, Зи. Помоги ей.

Вот только Зи не нужны никакие призраки. Не нужно ей всё это.

– Ты выглядишь подавленной, – вздохнула Эбби, целуя её в щёку. – Не засиживайся с книгой. – Она показала на «Франкенштейна». – Люблю тебя.

– И я тебя, – сказала Зи. – Слушай, Эбби?

– Да? – Сестра остановилась в дверях.

– От папы есть новости?

– Я звонила ему днём, но попала на голосовую почту.

– Ясно.

– Уверена: он в порядке. Просто занят. Поспи.

Сестра оставила дверь приоткрытой.

Зи задумалась над тем, что сказала Нелли Блум. Что, если папа действительно окончательно их бросил? Что, если теперь они с Эбби остались совсем одни? Она перевернула книгу и посмотрела на фотографию Мэри Шелли на задней стронке обложки. Зи размышляла, как они всё-таки похожи. Обе рассказчицы. Обеих манит тьма. Интересно, а Мэри Шелли тоже видела призраков?

У них определённо было ещё кое-что общее. Об этом Зи не стала бы говорить ни с Элайджей, ни с Эбби, ни с кем-либо другим. Всё просто: мать Мэри Шелли, Мэри Уолстонкрафт, умерла, родив её на свет.

Совсем как мама Зи.

Мэри не походила на убийцу. Зи задумалась, можно ли о ней сказать то же самое. Легко слушать, что это не твоя вина. Что это несчастный случай. Непредвиденное заражение. Однако поверить, что это правда, гораздо сложнее. Зи сейчас здесь. А её мама – нет. Не появись Зи на свет, её мать до сих пор была бы жива. Словно они не могли существовать одновременно.

Они как противоположные стороны монеты. Сколько ту ни подкидывай, выпадет или мать, или дочь. Им никогда не быть вместе. Ни при каких условиях. А теперь у Зи появилось кое-что общее с матерью. Эта способность. Вот только мама никогда не заговорит с Зи о ней, не объяснит, как ей пользоваться. Это просто несправедливо.

Зи принялась разглядывать фотографию снова. Мэри тоже винила себя? Ей было грустно? У неё тоже болела душа за женщину, которую она никогда не знала?

Зи вспомнила приятное чувство, которое испытала, ударив Нелли, когда кровь брызнула во все стороны. Подумала о том, как потеряла… быть может, даже… убила… собственную мать.

Возможно, только на это Зи и годится – причинять людям боль.

Возможно, поэтому собаки сидят у неё под окном, а призраки собираются в её доме.

Возможно, Зире Делайле Пакетт нужно постараться стать хоть немного похожей на человека, о котором им рассказывал директор Скретч. Достаточно ли внимания она уделяет себе? Своим мечтам? Директор Скретч сказал Элайдже, что тот должен стать лучше ради отца. Может, Зи тоже следует измениться?