Выпусти меня

«Как ты этого и хотел».

Я в порыве чувств потянулся к ключу, чтобы повернуть его в замочной скважине, но в последний момент я одёрнул руку, будто обжёгся.

Это точно… стоило делать?

Не то чтобы я не верил, что это моя мама… но…

В моей душе скребли кошки. Я в любой момент могу открыть дверь, но смогу ли я запереть её снова..?

Вдруг этот дух захочет навсегда остаться в нашем доме…

И я никак не смогу его прогнать.

Эта жуткая догадка будто отрезвила меня.

— Мам, извини, я… не знаю, где ключ. Наверное, он валяется где-то в кладовой.

«Не знаешь, где ключ? Сынок, я столько раз тебя учила не врать людям, а тем более родной маме. Просто открой дверь, Дэнни. И мы поболтаем, как в старые добрые времена».

— Я… а ты точно моя мама? — я не хотел задавать этот вопрос, так как знал, что получу на него очевидный ответ.

Но я обязан был убедиться.

«Дэнни, твоя мама никогда не тебе не лжёт! Ну, хорошо… Помнишь, как я читала тебе в детстве "Приключения Гомера Прайса"? А ещё мы вместе готовили блинчики, пекли шоколадные кексы… Ходили в аквапарк. Ты никогда не расставался со своим надувным драконом…»

— Я помню, мама…

«А помнишь колыбельную, которую я пела тебе, когда ты не мог уснуть? "Мерцай, мерцай, маленькая звёздочка! Как я жажду узнать, кто ты… "»

— Над миром так высоко, как алмаз в небе. Мерцай, мерцай, маленькая звездочка, как я жажду узнать, кто ты…

«Правильно. Вот видишь! Разве кроме меня, кто-то ещё мог бы об этом знать? Так что… открой, пожалуйста, дверь. Я лишь хочу тебя увидеть. К тому же… здесь очень темно и тесно».

— Расскажи, как ты здесь оказалась? — я всё ещё не собирался открывать шкаф, хотя мне уже не казалось это какой-то неудачной идеей. В конце концов, это же моя мама…

«Ох, милый… Я прошла сквозь столько миров, лишь бы встретиться с тобой ещё раз. Это было долгое и тяжёлое путешествие… И, как ты понимаешь, не без последствий. Я сильно ослабла. Так что мне требуется отдых».

— Ты… услышала мой голос, да? Как я позвал тебя?

«Именно так. Он прошил все слои мироздания, вознёсся выше небес и добрался до меня. Я сразу же поспешила к тебе».

«И вот я здесь».

«Но… я не ожидала, что ты встретишь меня так… нерадушно. Будто я стала тебе чужой… Это очень огорчает меня».

— Мам… ты даже не представляешь, как я счастлив тебя слышать! Мне не хватит никаких слов, чтобы описать всё то, что я сейчас чувствую… Но…

«Ты обижен на меня, да? И не доверяешь мне после того, что я натворила…»

— Я не обижаюсь, мам… Уже давно. Поверь мне. Просто… Это всё немного странно, не находишь?

«Что странного? Что я явилась навестить тебя? Своего единственного сына?»

— Мам, я здесь, а ты там… ты ведь понимаешь, о чём я?

«Ах, ну конечно, мой милый. Я мертва, и я призрак. И вот ты говоришь со мной. Быть может, со мной, а быть может, со своим воображением. Верно?»

— Что-то вроде того…

«Но ты ведь понимаешь, что это совершенно нормально? Ведь есть мир не только живых, но и мир… который за его пределами. Если бы я только могла поведать тебе всё, через что мне пришлось пройти, милый… и почему я сделала то, за что ты вправе меня винить и даже ненавидеть…»

«Но я заперта здесь… Мне здесь неуютно, холодно…»

— Я знаю, мам… но… я думаю, что не могу этого сделать.

«Боже, милый..! Я устала тебя уговаривать. Открой маме дверь. Будь послушным мальчиком».

— Извини, мам, придётся тебе побыть там.

«Дэнни, ты испытываешь моё терпение… Зачем ты заставляешь маму сердиться?»

— Я уже взрослый, мам, так что ничего страшного, если ты…

Но мама внезапно сорвалась.

«ДЭННИ, ЧЕРТОВ МАЛЬЧИШКА, ПРОСТО ОТКРОЙ ЭТУ СРАНУЮ ДВЕРЬ!»

Она заколотила в дверь с такой силой, что шкаф заходил ходуном. Дверь задрожала, однако спокойно выдержала её натиск. Но мне вряд ли почудился жалобный треск дерева.

«ОТКРОЙ ДВЕРЬ!»

«ОТКРОЙ ДВЕРЬ, ПОГАНЕЦ!»

Рычала она каким-то животным, утробным голосом.

— Мама, прекрати! Мама! — закричал я. А затем прикрыл уши руками, чтобы заглушить яростные вопли мамы и неистовую барабанную дробь.

Звуки вдруг резко умолкли.

И наступила звенящая тишина.

Я позвал маму, но она мне больше не ответила.

Меньше чем через минуту в мою комнату ворвался отец, он осмотрел меня с таким видом, будто узрел перед собой призрака во плоти.

— Что тут творится? — просипел он от волнения. Он запыхался, в спешке взбираясь по лестнице, его лоб весь взмок.

— Извини… Мне приснился кошмар. Будто в шкафу кто-то есть… Только и всего, — я судорожно сглотнул комок, который подступил к горлу.

Во рту пересохло.

— Господи, ты меня напугал до чертиков! Нельзя же так! — Отец вроде как мне поверил, но все равно осматривал меня с подозрением. — Иди в ванную, умойся и ложись спать, сын.

Он покинул мою комнату со словами: «Слава Богу, всё в порядке! Ох, уж этот несносный парень… Из-за него я лысый, как Сэр Патрик Стюарт, но тому хоть идёт…»

Я сделал то, что он сказал, но по пути заскочил на кухню, чтобы выпить два стакана прохладной воды…

Затем я неохотно потопал в свою комнату… Но уснуть так и не смог, неотрывно пялясь то на шкаф, то на статуэтку.

На следующий день я размышлял, действительно ли статуэтка исполнила моё желание, или у меня поднялся жар, поэтому я находился в бреду.

Собственно, после заката ответ не заставил себя долго ждать.

Всё происходило по-настоящему, и мой мозг совершенно точно не был воспалён.

«Сынок, дорогой. Я так утомилась, правда… Почему ты заставляешь торчать маму в этом скверном месте? Ты разлюбил меня?»

— Мам, нет, ты что… Зачем ты такое говоришь… — я приблизился к шкафу вплотную и приложил ладонь к дверце, украшенной витиеватым узором. Я осторожно провел по ней сверху вниз, при этом впитывая кожей шероховатость и тепло дерева.

Моей груди внезапно коснулся мягкий холодок.

Нет, это была не рука духа, прошедшая сквозь шкаф…

А дежавю, столь же мимолётное, как лёгкий порыв ветерка.

Будто я снова стою там… над рвом. И снова я вижу то бледное неестественное лицо, будто кожу натянули на манекен.

Тело, как и должно, опускают вниз. Засыпают землёй…

Я слышу её глухой монотонный стук о крышку гроба.

И будто бы из-под земли до меня доносится свистящее шипение…

ВЫПУСТИ.

ВЫПУСТИ МЕНЯ.

Я шарахнулся от шкафа.

— Мам, перестань! — Я пятился назад, будто внутренне опасался, что мама опять взбесится и сорвёт с петель дверь. — Я НЕ ОТКРОЮ ТЕБЕ! НЕ ОТКРОЮ, НЕТ! ПОТОМУ ЧТО НЕ ХОЧУ ОТКРЫВАТЬ!

А потом я пулей вылетел из комнаты.

Я прыгал по ступеням, а мне вдогонку раздавались мамины злобные выкрики.

«ОТКРОЙ ДВЕРЬ, МЕЛКИЙ ПАРШИВЕЦ!»

«ОТКРОЙ ДВЕРЬ!»

«ОТКРОЙ!»

«ОТКРОЙ МАМОЧКЕ ДВЕРЬ!»

«ОТКРОЙ!»

Она брюзжала, сочилась ядом, но была совершенно беспомощна. И только это спасало меня от её всепоглощающего гнева…

Я отправился спать в гостиную.

Я уснул быстро. Наверное, был морально измотан. Но перед этим я успел подумать о том, что мама погостила достаточно… и её пора бы вежливо сопроводить обратно, туда, откуда она пришла.

Конечно, я рассчитывал не на такую встречу… Но разве можно ожидать большего, чем то, что я уже получил?

Да, я не смог обнять маму… заглянуть ей в глаза…

Но…

Моё желание было выполнено.

Я твёрдо решил загадать богу Шанкара забрать маму, чтобы она больше меня не беспокоила, не беспокоила этот дом.

Я весь следующий день провёл на коленях, умоляя Шанкару выполнить мою просьбу.

К вечеру я надеялся больше не застать маму на месте.

Но, к сожалению, она всё ещё была там.

«Извини…»

— Мам…? — я чувствовал, как на моей шее вены пульсируют от волнения и…

Липкого страха.

Я не хотел себе признаваться, но мама начала меня пугать.

«Извини, я постоянно кричу на тебя, злюсь… но ты пойми… я в совершенно безвыходном положении».

«Я словно в клетке».

«Ты держишь меня здесь, как злой хозяин своего "непослушного" пса в наказание».

— Мам, я… — я хотел хоть что-то сказать в своё оправдание, но лишь сдавленно промямлил: — Я понимаю… Прости.

«Может, ты все-таки обижаешься на меня?»

«Презираешь…»

«В конце концов, я совершила ошибку…»

«Безрассудную и отвратительную…»

— Мам, я уже говорил, что… — перебил я маму, но она протяжно шикнула на меня. Я мог бы представить, как она приставила палец к губам.

«Тш-ш-ш… Выслушай меня…»

И я охотно прислушался к ней.

«Мне было так плохо, сынок, ты не представляешь…»

«Мне никто не мог помочь, даже я сама себе».

«Я втайне от вас обращалась к специалистам… проходила различные консультации, лечение… глотала таблетки…»

«Я будто попала в охотничью ловушку и никак не могла из неё выбраться».

«Мне всё чаще стало казаться, что я повисла над пропастью…»

«Я цеплялась руками за камни, чтобы не сорваться вниз. Но вот левая рука соскользнула, и меня удержала только моя сила воли, сосредоточенная на кончиках пальцев одной ладони…»

«Я чувствовала, как сползаю вниз… но никого, никого не было рядом… одна пустота… надо мной и подо мной…»

«Я понимаю, как это могло выглядеть со стороны…»

«О, она утопилась в озере, вот ненормальная!.. Ведь у нее было всё в порядке!»

«Но это ложь».

«Ты понятия не имеешь, насколько невыносимо было находиться в моём положении…»

«Я клянусь, что боролась до последнего..!»

«Мои пальцы уже онемели, посинели… стёрлись в кровь, ибо так сильно я старалась удержаться на том чёртовом каменном выступе…»

«Но… в какой-то момент я решила, что с меня хватит…»

«С меня достаточно».

«И пора отдохнуть».

«Ты прямо сейчас мог бы осудить меня, обвинить меня, что я сдалась. И я бы легко согласилась с тобой, но…»

«Когда у тебя иссякли силы, а подмоги поблизости нет… Всё, что остается — вверить себя в руки тому, кто сильнее».

«Гораздо сильнее… могущественнее».

«Твоей собственной судьбе».

«Судьбе, которая всю жизнь ведёт тебя по тому пути, который заранее предначертан».

«И я отчётливо осознала… что это конец моего пути».

«Тогда я прикрыла глаза, медленно выдохнула и расслабила пальцы».

«Я падала вниз какие-то считанные секунды, но мне казалось я лечу…»

«Мир чудился мне чрезвычайно лёгким, ясным… сияющим…»

«Я подумала, что наконец получила…»

«Освобождение…»

— Мам… — из моих глаз потекла солёная влага, и я прижался горячим лбом к прохладной дверце шкафа. — Это неправда… ты никогда не была одна. У тебя были мы с папой… почему… почему ты так решила? — всхлипывая, невнятно бормотал я. — Ты всегда могла поговорить с нами…

«Это не так, Дэнни. Правда в том, что я была на одном берегу, а вы — на другом».

«И, к несчастью, нас разделяла широкая быстротечная река».

«Я никак не могла переплыть её, чтобы добраться до вас».

«У вас была своя жизнь… а у меня своя…»