Дом номер тринадцать. Домовой шалит

— Ты его не боишься? — неожиданно спросил мальчик.

— Кого? — нахмурилась женщина.

— Ну… Дом. Бабушка рассказывала про него, что здесь много разных не упокоенных душ бродит, — деловито объяснил Павлик.

— Ох уж, наша бабуля! — немного скривилась тётя Вера, — она тебе сказки рассказывала. Выдумки. Дом, как дом, просто очень старый. Поэтому полы скрипят, дерево ссыхается. Обои трещат, потому что стены потихоньку разрушаются. Но ничего, скоро квартиру в новом доме дадут, там будет хорошо. А пока надо немного потерпеть, — её тихий голос шелестел над ухом Павлика, успокаивал и ему даже захотелось спать.

— А как же слова, что домовой шалит? — недоверчиво вскинулся мальчик и сон исчез.

— Так это же шутка, глупый! — нежным хрустальным перезвоном рассыпался смех тётки, — нет никакого домового!

Павлик немного обиделся. Он на самом деле верил в домового. Не могли полы скрипеть так, как будто по ним кто-то ходил! А сегодняшние слова на запотевшем стекле?!

— Я к себе! — Коротко проронил Паша и направился в свою комнату.

Без настроения подъехал к столу, потянулся рукой за карандашом и… едва сдержал крик. На тетрадном листе в клетку, прямо под его вопросами темнели печатные буквы: «Зови меня Серый.» Первой мыслью Павлика было позвать тётю Веру и показать ей доказательство существования домового. Он даже открыл рот и набрал воздуха в лёгкие для крика, но передумал.

Нет, это будет его, Павлика, маленький секрет. Его новый тайный друг. Не стоит рассказывать о нём взрослым. Да вообще никому не надо. Новый друг не всегда отвечал на слова Павлика. Например, настойчивый вопрос: «Кто ты?» — так и остался без ответа.

Наутро на новом листе красовались корявые буквы: «Я хочу тебе помочь. Давай проучим Артура. Не бойся, плохого не сделаю». Павлик задумался, хотел было отказаться, но передумал. Просто ничего не ответил. Вывел вопрос совсем о другом, но о том, что живо интересовало его: «Ты домовой?» и отъехал в другую комнату на пару минут. Так у них повелось. Чтобы Серый написал в ответ, надо было оставить бумагу и карандаш и отъехать ненадолго. Когда он вернулся, на листе темнели буквы: «Нет. Но я хочу и могу тебе помочь. Ты мечтаешь вернуть ноги?»

Мальчик задохнулся на несколько секунд. Неужели… Неужели он снова сможет ходить? И Павлик вдруг отчаянно, как тонущий в проруби человек хватается за хрупкий лёд — поверил в невозможное. «Я смогу ходить?» — дрожащими от волнения пальцами вывел он. Вновь потянулись минуты ожидания. Потом Павлик кинулся обратно и уставился в тетрадь.

«Да. Но сначала пусть придёт Артур», — было криво выведено на тетрадном листе. «Зачем?» — хотел написать Павлик, но рука остановилась, сжимая карандаш. Какая разница? Серый обещал помочь, так и будет. Он наверняка напугает Артура, проучит подонка, чтобы тот оставил их с тётей в покое. И остро отточенный грифель зашуршал по бумаге, выводя лишь одно слово: «Хорошо!»

Артура он увидел на следующий день, когда тот шёл днём один, вертя по сторонам рыжей головой. Павлик долго дежурил на балконе, выглядывая парня и изрядно замёрз, потому что было довольно прохладно, но дождался.

— Артур! Эй! — закричал Паша, перегнувшись через перила.

Рыжий вихор взлетел кверху. Парень оступился от неожиданности и угодил кроссовкой в грязь, потом недоверчиво посмотрел на него.

— Чего? — наконец спросил он. Потом в его взгляде вспыхнула алчная радость, — Нашёл? — улыбнулся он, подбираясь, как охотничья собака, почуявшая добычу.

— Поднимайся ко мне! — таинственно блестя глазами, пообещал Павлик.

Он отчаянно врал, душа трепетала от страха, как берёзовый лист на ветру, сердце дробно выстукивало бешеный ритм, но он верил, что Серый разберётся и наверняка накажет Артура так, что тот надолго запомнит. Поэтому, когда в дверь раздался нетерпеливый стук, Павлик сразу распахнул её.

— Привет! Заходи! — он отъехал в сторону, пропуская парня.

— Здорово! Давай, неси! — Нетерпеливо воскликнул Артур, скидывая рюкзак на пол.

— А, да. Сейчас, подожди тут. Привезу, — сказал Павлик.

Тут только Павлик сообразил, что дальнейшего плана у него нет. Чувствуя себя невыносимо глупо, он вымученно улыбнулся и поехал в комнату. Задумался, сидя перед сервантом, а потом решительно потянул дверцу и вынул книгу. Зажав во взмокшей ладони заветную карту, Павлик через некоторое время с растерянным видом выкатился обратно. «Ну и пусть! Зато тётю никто не тронет!» — решительно подумал он и…

Артура в прихожей не было. Его вообще нигде не было видно. Из ванной комнаты донеслись странные булькающие звуки, и Павел направился туда. Он не включил электричество и в падающем из коридора свете увидел такое, от чего крик застрял в глотке.

Там, во мраке, в глубине ванны что-то хлюпало и когда Павел присмотрелся, он увидел, как фигуру Артура как будто утягивает в слив ванной. Его тело, истончаясь, наподобие джина из бутылки, воронкой ввинчивалось в маленькое отверстие, рот был раззявлен в беззвучном крике, а из глаз рвался ужас. Павел застыл, не в силах закричать, и эта картина казалась ещё более леденящей оттого, что всё происходило в нереальной тишине, нарушаемой лишь чавкающими звуками! Через несколько секунд парень исчез в сливном отверстии и Павлик услышал громкий утробный звук, раздавшийся из канализационной трубы. Он был похож на сытую отрыжку.

В глазах потемнело, и мальчик погрузился в кромешную тьму.

Он очнулся, не понимая, где находится. Потом вспомнил о произошедшем, похолодел. Включил свет и убедился, что старая чугунная ванна, с серой эмалью, испещрённой паутиной мельчайших трещин — чиста и суха. Уснул он что ли? Павел недоверчиво протёр глаза. Ничего не изменилось. Всё в квартире по-прежнему казалось обыкновенным.

Но ведь Артур заходил! Не приснилось же Павлику посещение его так называемым другом! Рюкзак! Вдруг сообразил Павлик. Артур снял рюкзак, когда вошёл, а значит, если ему не привиделось, сумка должна стоять на полу в прихожей! Торопливо выкатившись в полумрак прихожей, мальчик щёлкнул выключателем и облегчённо вздохнул: никакого рюкзака или обуви.

«Это был сон» — мелькнула в голове Паши ленивая мысль. Да, просто сон. Он неуверенно улыбнулся живости видения, смахнул со лба обильно выступивший пот и уже собрался развернуться и отправиться в свою комнату, как увидел то, от чего закрыл рот ладонью и вцепился в неё зубами. На полу, прямо перед дверью был чёткий грязный отпечаток кроссовки. Павлик присмотрелся и понял, что следы, ведут к ванной комнате, постепенно бледнея, а возле двери вовсе исчезая.

Даже не осознав толком, что делает, Павлик схватил швабру и затёр следы. Потом направился в свою комнату, где сел за стол и вывел дрожащим в пальцах карандашом:

«Что ты сделал с Артуром?» Павлик поехал на кухню, где в ожидании ответа сидел и грыз ногти несколько минут. Когда настало время — нетерпеливо рванул в комнату. Открыл титульный лист тетради. «Я его напугал, он ушёл домой.» — было нацарапано в ответ. «Не ври мне!» — написал Павлик. Его трясло. Когда пришло время, он вновь увидел корявые буквы. «Не веришь, посмотри в окно!» — было написано в тетради.

Павлик рванулся к окну. Отдёрнул занавеску и замер, не веря своим глазам. Внизу в сторону соседнего дома стремительно нёсся рыжеволосый парень. Это был он, без всякого сомнения. Паша облегчённо вздохнул. Мозг кольнула какая-то странность во всём происходящем, но мальчик отогнал от себя плохие мысли.

Прошло несколько дней. Павлик продолжал общаться с новым другом. В последнее время Серый только и писал о том, как классно бегать во дворе, пинать мяч и чувствовать, как пружинит под ногами упругий батут. Павлик сам помнил об этом и слова Серого больно отзывались в душе. «Я могу помочь!» — вновь написал Серый и сердце Павлика гулко застучало.

В один из дней, вернувшись с работы, тётя Вера не смогла принять душ. Вода не уходила в сливное отверстие. Набралась половина ванны и тётя Вера пыталась пробить засор вантузом, отчего жидкость стала мутной и грязной, с плавающим в ней мелким мусором.

— Ванна засорилась, — пожаловалась тётя Вера, орудуя вантузом, — причём, намертво. Придётся сантехника вызывать. Не пойму, что такое могло попасть.

Она ушла в комнату, что-то ворча себе под нос, а Павлик сидел в дверях и смотрел расширившимися глазами на грязную воду, которая покрывала дно ванны. По его спине волнами пробегали мурашки. В какой-то момент Пашке показалось, что вода заволновалась и вдруг — забурлила, окрашиваясь в красный цвет.

Павлик вскрикнул от ужаса и зажмурился, а когда открыл глаза — всё оставалось таким же: чуть колышущаяся грязноватая жидкость и тишина вокруг. Паша глубоко задышал и отъехал в свою комнату. Чуть позже он услышал, как хлопнула входная дверь и что-то неразборчивое забубнил грубый мужской голос. Наверное, пришёл сантехник.

Потом послышался возбуждённый разговор, Павлик даже вздрогнул, когда услышал непривычно громкий голос тёти Веры.

— Что это, шутка такая?! — звонко спросила она.

— Я у вас тоже самое хотел спросить! — услышал Павлик грохочущий бас.

С замиранием сердца он подъехал к двери и выглянул в коридор. Высокий мужик в тёмно-синей спецовке стоял напротив тёти Веры. Они о чём-то спорили. Сантехник держал над ведром какую-то мочалку.

— Откуда это взялось?! — непривычно визгливым голосом спрашивала тётя, — у нас даже никого нет с таким цветом волос!

— Вы меня спрашиваете?! — не менее возмущённо басил в ответ слесарь. — По-вашему, я принёс сюда волосы и подкинул вам?!

Сердце Павла гулко стукнуло, замолчало, а потом дробно застучало, отдаваясь во всём теле, больно пульсируя в жилке на виске. Мужик держал не мочалку. В мозолистой руке сантехника торчал огромный клок волос и, присмотревшись, Павел понял, что это огненная шевелюра Артура. Он уже не сомневался в том, что Серый каким-то образом смог утянуть парня в канализацию. Значит, тогда это был никакой не сон, и Павлик на самом деле увидел, как его засосало в слив ванны. Но как же так?! Ведь Павлик потом своими глазами видел, как Артур бежал к своему дому! И тут он вспомнил, как его кольнула тогда мысль о несоответствии. Пока Паша был без сознания, пока задавал вопросы и ждал ответы — прошло много времени, никак не меньше, чем полчаса. А парень нёсся так, словно только что вышел от Павлика.

Внутри мальчика всё похолодело. Неужели тогда рыжего на самом деле засосало в слив их ванны? Кого же тогда он видел во дворе? Ответов не находилось. Он припомнил, что после того случая больше не видел Артура, но даже не беспокоился, считая, что подросток сильно напуган и старается не попадаться на глаза. Он вновь написал на листе бумаги: «Что ты сделал с Артуром? Почему его волосы нашли у нас в ванной?». Выждав время, он с трепещущим сердцем вернулся к столу.

Хлопнула дверь: сантехник ушёл, а тётя Вера ещё долго что-то негромко шелестела, возмущаясь.

«Артур ушёл домой. Хватит о нём. Теперь я сильный. Я могу вернуть тебе ноги!» — было написано на белом листе в голубую клетку. Павлик сидел с оглушительно колотящимся сердцем, вновь и вновь перечитывая строки. Потом решился и заскрипел грифелем, выводя всего лишь одно слово: «Как?»