Проклятые туманом

Бейли положила голову на колено Кейт. Нахмурив брови, она мягко сменила тему разговора.

— Но ведь Рой нашел кого-то другого, верно?

— Ну конечно. Женился на Шарлотте в тот же день, когда она окончила среднюю школу. Жили они долго и счастливо.

Слегка покачав головой, дядя Далтон посмотрел на меня.

— Представься еще раз.

Я относительно уже пришла в себя, поэтому ответила:

— Уилла Диксон. Дочь Билла Диксона.

Изучая мое лицо, он молчал с минуту, а потом наконец спросил:

— Был ли Альберт твои родственником?

В 1929 году Уильям Альберт Диксон вырезал свои инициалы на лестнице в Ванденбруке. «УАД II», Уильям Альберт, второй. Его сыном был Уильям Юджин. А Уильям Джек (мой дедушка) сыном Билла Джина. Уильям Джек являлся капитаном лодки, когда мой отец еще работал на корме. Я родилась первой, поэтому и получила свое имя.

Наследие, которое ускользало от меня.

Но дядю Далтона это не волновало, а в объяснения вдаваться не хотелось. Поэтому я просто кивнула и сказала:

— Да, сэр, это мой дедушка.

Заметив, что я ухожу, Бейли толкнула меня ногой.

— Ты в порядке?

— Хочу подышать свежим воздухом, — сообщила я. Уверив, что скоро вернусь, я пошла в ночь, в холод. И направилась к берегу.

Грей

Я не знал, как Уилла попадает на остров. Но понял, когда она появилась. Даже сейчас чувствую ее приближение. До сих пор эти факты были для меня совершенно неясны. На этот раз я смотрю и вижу темное чудо.

Туман надвигается, просто тонкая дымка. Это опущенная вуаль, но тонкая, пропускающая свет и детали, создающая тени фигур на расстоянии. Затем в мгновение ока он начинает клубиться, завеса раздвигается невидимыми руками.

Сначала вырисовывается нос лодки, потом она появляется вся целиком. Скользит по воде, ее приближение неслышно. Нет ни весел, ни мотора. Нос корабля едва рассекает воду. Рябь откатывается и растворяется в черноте моря.

Это чистая магия. Признаюсь, я в восторге. Это мог быть тот самый корабль, который доставил короля Артура на Авалон для его прежнего и будущего отдыха.

Но нет, в этой лодке мое спасение. Моя Уилла, и свет, исходящий от нее, как никогда чёток.

У вижу ее тело. Волосы, струящиеся по плечам. Глаза, подчеркнутые темными бровями, и сжатая челюсть. Это не очертания. Нет больше размытости. А те детали, которые заметил, когда спас ее, не были такими четкими.

Я считал, что знал все нюансы своего проклятья. Но сейчас всплывают новые подробности. Думал, что тот, кто заберет мою ношу, станет реальным. Что увижу больше чем просто свет Уиллы. Ее лицо — первое, которое я различаю после Сюзанны.

Я дрожу. Это ощущение, как голод, когда кажется, что невозможно больше ждать. Как ночь перед Рождеством, которая не заканчивается.

Я подумал, что на берегу ее должен встретить джентльмен. Лестница дрожит под моими ногами сильнее, чем когда-либо. Возможно, маяк перестраивается под своего хранителя.

Может быть. Я обещал умереть за Сюзанну, и от нашего поцелуя все вокруг побелело. Проснувшись, я обнаружил, что нахожусь в спальне, уставленной моими любимыми вещами. Я был один, а она ушла.

Прежде я не был внутри маяка. Я считал, что настоящая любовь зовет меня к утесу. Мелочи — подарки, которые я получаю за завтраком, души, которые я собираю в угоду своего проклятья, — все это я должен был разгадать сам.

Уилле не придется страдать первые годы, оставленной и растерянной. Она узнает все прежде, чем я уйду. Интересно, отвезет ли меня на берег лодка, которая привезла ее? Смогу ли я взять с собой одну из музыкальных шкатулок? Или, может, коробку с новостями? Я бы хотел этого. Но если нет, как-нибудь справлюсь.

Мое спасение — это также и моя трагедия. Все, кого я знал, мертвы. У меня нет дома, нет семьи. А мир очень сильно изменился.

Из книг и газет я уловил проблески жизни, которая поджидает меня. Мне придется заново учиться некоторым вещам. Там много горя. Но есть все, чтобы отпраздновать свободу!

Холод окружает меня, туман следует за мной, когда я спешу на берег. Тени подкрадываются среди черноты и зелени леса. Под ногами хрустят ракушки — доказательства древних наводнений, когда остров был под водой, а море являлось островом.

Путь к берегу прямой, он пересекает вторую по высоте точку острова. Вершину поляны заливает лунный свет. Если бы мне не нужно было спешить, я бы станцевал здесь. Пел бы старые и новые песни. «Недолго ждать осталось до дня нашей свадьбы».

Мы будем праздновать совершенно другой брак — передачу проклятья Уилле, мое освобождение и вхождение в мир живой.

Я спешу, но Уилла уже у берега, когда выхожу на поляну.

Она нетерпелива, не ждет, пока лодка подойдет ближе. Уилла спрыгивает с лодки, оказываясь по колено в воде. Я в замешательстве, я больше не произвожу на нее впечатление.

Свет, который сигнализирует о ее жизни, все еще горит, но я вижу ее четко. Как мальчишка, она носит брюки. Как девочка, распускает волосы. В изгибе ее носа мелькает что-то серебряное, как и в ухе.

Теперь мой голод усилился. Если бы я не контролировал себя, прыгнул бы на нее. Обхватил ее веснушчатые руки, прижался к ее кудряшкам, прикоснулся губами к ее губам, но не для поцелуя, а чтобы почувствовать ее дыхание.

Полностью четкая, она прекрасная, живая. Она — все, что мне нужно. Я протягиваю к ней руки и говорю. Но она отшвыривает их, обрывает меня.

— Что ты со мной сделал? — требует она.