Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

— А вы что, еще девственница? — не выдержал Джини.

Лори резко вскинула подбородок и окатила его таким надменным ледяным взглядом, что Кейлер внутренне съежился.

— Если вы это так называете, то да, — гордо ответила она.

Джини растерялся.

— Я не имел в виду ничего плохого, — оправдываясь, промямлил он. — Меня это просто здорово удивило, вот и все.

— Неужели в наши дни это такая уж большая редкость для девушки? Остаться чистой до замужества?

Джини постарался взять себя в руки и заговорил:

— Ну… В общем-то, конечно. Во всяком случае, никто в наше время не ожидает, что незамужняя девушка окажется девственницей. Тем более странно было услышать из ваших уст…

— Так я, по-вашему, не похожа на девственницу?

— Я этого не говорил.

— И не надо. Просто вы заметили, что я выгляжу очень сексуально, а раз так, значит, вы подумали, что я, естественно, сплю с мужчинами.

— Совсем не обязательно. Когда я говорил, что вы сексуальны, я имел в виду, что вы нравитесь лично мне. Когда я смотрю на вас или просто стою рядом с вами, я начинаю сексуально возбуждаться. Это не оскорбление, я хочу, чтобы вы все правильно поняли и не обижались на меня.

Лори не ответила. Сначала Джини показалось, что он-таки хватил через край, и теперь девушка окончательно надулась, но, взглянув на нее украдкой, Кейлер заметил на губах Лори загадочную улыбку.

— Господи Боже мой! — в сердцах выпалил Джини. — Да вы, пожалуй, самая странная девушка из всех, которых мне только доводилось встречать. А уж мне-то попадались весьма эксцентричные особы.

Лори засмеялась. А потом кивнула на автомобиль Мэтью:

— Вы лучше следите за дорогой. Мы почти у дома.

Они миновали центр города и, отъехав от него миль пять, очутились в тенистом фешенебельном пригороде. Особняки здесь были построены еще до войны. Колонны у входа и крашеные белоснежные ставни на окнах поражали воображение. Мэтью свернул на извилистую дорожку, петляющую по настоящему туннелю из деревьев, и вскоре показалась высокая, обвитая плющом стена из старого кирпича, поросшего мхом. Наверху из нее торчали длинные проржавевшие пики.

— Там наш сад, — указала на стену Лори. — А сам дом чуть подальше.

Они еще раз свернули, и Мэтью нажал на тормоз. Обе машины остановились прямо перед коваными воротами на полукруглой стоянке. За воротами Джини углядел накатанную гравиевую дорожку. Дома не было видно, очевидно, он находился в глубине поместья.

Мэтью не выходил из автомобиля, наблюдая за молодыми людьми в зеркальце заднего вида. Он не заглушил мотор, и струйка выхлопных газов, поднимаясь из- под автомобиля, растворялась в ночном тумане.

— Итак, мы приехали, мисс Сэмпл? — спросил Джини.

— Совершенно верно. — И Лори тщательно завязала на шее накидку.

— Вы хотите сказать, что я вас здесь высажу и на этом все закончится?

Она взглянула на него, сверкнув в темноте своими зелеными кошачьими глазищами.

— А чего же еще вы ожидали? Вы любезно предложили подвезти меня до дома и подвезли. Большое спасибо.

— И вы даже не пригласите меня на чашечку кофе?

Она покачала головой.

— К сожалению, нет. Понимаете, моя мама сейчас не совсем здорова.

— Но я же не собираюсь просить ее готовить!

— Что готовить? — не поняла Лори.

— Ну, кофе, конечно, что же еще? Она может преспокойненько лежать себе в постели и даже не вставать.

Лори положила руку ему на ладонь.

— Джини, — ласково проговорила она, — вы очень милый человек, и мне сразу понравились, но…

— Но вы не собираетесь приглашать меня в дом. Все ясно, теперь мне все стало ясно.

— Нет, вы ничего не поняли.

Он поднял руки вверх, как будто признавая свое поражение:

— Я все прекрасно понимаю, голубушка. Вы симпатичная девушка, у вас очень милая и дружная семья, и вы всегда делаете только то, что одобряет ваша мамочка, прямо как в старые добрые времена. Ну, хорошо, значит, и мне надо действовать соответственно.

— Как же именно?

— А вот как. Завтра в самое что ни на есть удачное время я вам звякну, затем представлюсь вашей матушке и выпрошу у нее разрешение пригласить вас отобедать со мной. При этом я, разумеется, поклянусь какой-нибудь страшной клятвой, что верну вас в целости и сохранности.

Лори остановила на нем долгий и пристальный взгляд. А потом отрицательно покачала головой.

— Джини, — взмолилась девушка. — Это невозможно.

— Что же такого невозможного в обыкновенном обеде?

Она отвернулась.

— Вы мне нравитесь, — тихо произнесла Лори. — Именно поэтому обед и невозможен.

— Так. Значит, я вам все-таки нравлюсь, и именно поэтому вы не хотите встретиться со мной еще раз? Где же здесь логика?

Лори толкнула автомобильную дверцу.

— Джини, — голос ее стал чуть слышен, — я думаю, для вас будет гораздо лучше как можно быстрей забыть о нашей встрече. Пожалуйста, именно ради вас. Я не хочу, чтобы вы страдали.

Джини опять растерянно потер затылок. Он уже устал спорить с этой взбалмошной девицей.

— Лори, послушайте, я достаточно самостоятельный человек, чтобы отвечать за себя. Возможно, я ничего не понимаю в еврейской национальной борьбе, но и меня жизнь била не один раз, так что мою душу покрыл, так сказать, защитный панцирь из эмоциональных шрамов. Если бы я каждый раз отступал, отказываясь от контакта с женщиной только из боязни причинить себе боль, Господи, я бы и по сей день оставался, наверное, девственником, как вы.

— Джини, ну я вас очень прошу, не надо.

— Да, чего уж проще — просить. Только я не вижу никаких причин для отказа. Если бы я казался вам безобразным и противным… тут я бы еще смог понять, ан нет. Ведь я довез вас до дома. И признался, что вы прекрасны. Неужели я не заслужил даже элементарного объяснения, почему вы мне отказываете?

Лори долго молчала. Красноватый отсвет габаритных огней стоящего «кадиллака» выхватывал из темноты часть ее лица. А работающий мотор этого чертового лимузина напоминал Джини, что за ними постоянно наблюдает шофер. И вдруг Джини совершенно отчетливо почувствовал, что над ним нависла смертельная опасность. Восторг, охватывавший его на протяжении всего вечера, мгновенно улетучился.

— Джини, — прошептала Лори, — я ухожу.

Она уже почти выбралась из автомобиля, когда он внезапно рванулся к ней и крепко ухватил девушку за запястья. Лори попыталась было выдернуть руки и с такой силой потянула их, что чуть не повалила Джини. Но вдруг, словно неожиданно передумав, Лори внезапно обмякла и позволила ему снова стащить себя на сиденье.

Джини нагнулся и жадным поцелуем впился ей в губы. Они оказались влажными и чувственными, но Лори никак не хотела раскрывать их. Джини приник к девушке всем телом, пытаясь сломить ее сопротивление. Кончиком языка он старался приоткрыть ее губы, проникнуть в нее… Отбиваясь, Лори запрокинула голову. Разумеется, если бы подобная возня происходила в годы школярства, Джини вполне удовлетворился бы и таким вот безобидным чмоканьем в сжатые губки. Но ведь перед ним находилась роскошная Лори Сэмпл — и теперь это означало лишь двойное разочарование.

Левой рукой он коснулся ее плеча. Лори перехватила его руку. Девушка лихорадочно прошептала что-то и, извиваясь, попыталась высвободиться. Но Джини не отпускал ее, их губы словно склеились. Вот уже его ладонь скользнула по ее восхитительной груди, дрожащими пальцами он дотронулся до соска, почувствовав его горячую упругость…

И вдруг Джини ощутил нестерпимую боль в языке. Девушка тут же вырвалась и выскочила из машины.

Она застыла рядом с машиной, хмурая и возбужденная. Но Джини даже не взглянул на нее. «Господи! Меня тяпнули за язык! И кто? Какая-то малявка, девственница, будь она неладна!» Он никак не мог взять в толк, что же разозлило его сильнее: сам ли внезапный укус — ничего себе закусочка после банкета! — или же его собственное идиотское поведение: вот ведь придурок, чего надумал! Целоваться с девицей, которая только и делает, что корчит из себя недотрогу!

— Джини…

Он не поднимал на нее глаз.

— Джини, простите меня, но гы сами виноваты. Вы же не оставили мне выбора. Я бг/ла просто вынуждена…

Он достал платок и закашлялся. Белая ткань окрасилась кровью.

— Давай, давай отправляйся домой к своей мамочке, понятно? — хрипло пробормотал он.

— Джини, вы должны понять, что у нас все равно бы ничего не получилось. Как бы вы ни старались.

— Да уж, конечно, теперь мне и самому ясно. Если меня когда-нибудь посетит фантазия быть заживо съеденным, я лучше двину во Флориду в национальный заповедник и там предложу себя на обед аллигатору.

— Не надо так говорить, Джини! Неужели вы не понимаете, что очень нравитесь мне?

Он еще раз промокнул платком язык и почувствовал, что кровь почти остановилась. Но укус и в самом деле оказался нешуточным. Джини следом за Мэтью чуть было не пополнил армию немых. Вряд ли сей прискорбный факт способствовал бы его повышению по службе и как политика, и тем более как оратора.

— Убирайся отсюда! — рявкнул Кейлер. — Я поехал домой.

Мэтью уже вышел из лимузина и теперь стоял рядом с Лори, равнодушно созерцая происходящее.

Снова зарядил дождь, капли противно барабанили по гравию, шуршали по траве.

Наконец Лори повернулась и зашагала прочь. Мэтью взял ее под руку и проводил до «кадиллака». Открывая ей заднюю дверцу, шофер оглянулся на Джини. Взгляд его поразил Джини полной бесстрастностью, словно вместо лица у Мэтью была крышка канализационного люка. Шофер уселся за руль и неспешно подъехал <к кованым воротам,

Стоило лимузину приблизиться к ним, ворота бесшумно разошлись и так же беззвучно захлопнулись, пропустив автомобиль. Лишь ее слышно щелкнул невидимый замок. Джини наблюдал, как растворяются во мраке красные огоньки габариток. И вот уже «кадиллак» постепенно исчез, углубившись в густой, бурно разросшийся сад. Перед Джини возвышалась неприступная кирпичная стена с запертыми воротами. А теперь еще к ней добавилась и другая — сплошная стена ливня, окружившая Джини со всех сторон. Дождь беспощадно хлестал по автомобильным стеклам.

Некоторое время Джини сидел, не шелохнувшись, а потом зачем-то заглушил мотор. Все еще придерживая у рта платок, он открыл дверцу и вышел прямо под проливной дождь. От уютного света городских фонарей Джини отделяла сейчас целая вечность. Взглянув вверх, он различил мрачные облака, стремительно несущиеся по небу. Слабые лунные блики лишь слегка подсвечивали их края.

Джини незаметно подкрался к воротам. Он опасался притрагиваться к ним — а вдруг к воротам подключено электричество! Джини подобрался как можно ближе и постарался заглянуть внутрь усадьбы. Сразу за железными воротами начиналась аллея, поросшая кустарником вперемешку с могучими дубами и уходящая ярдов на пятьсот в глубь поместья, где глаза Джини с трудом различили поворот. Дальше, видимо, шла уже прямая дорога к самому дому. Джини даже показалось, что он разглядел во мгле смутные силуэты труб и крыши, но он мог и ошибиться, спутав их с ветвями древних дубов.

От поместья словно веяло чем-то зловещим. Но вопреки всему — и совершенно отчетливому ощущению опасности, и просто здравому смыслу — Джини вдруг нестерпимо потянуло в эту тревожную и зыбкую тишину. Ему во что бы то ни стало захотелось взглянуть на дом Сэмплов — ну так, хоть одним глазком, лишь бы унять свое разгулявшееся воображение. Только убедиться, что это всего-навсего самый что ни на есть обыкновенный, роскошный домина, утопающий в розовых кустах, с фонарями у входа — короче, именно такой, какому и положено быть у известного дипломата.