Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

Глава вторая

Звонил начальник Джини, Уолтер Фарлоу. Он напомнил Кейлеру, что завтра ровно в одиннадцать начинаются переговоры по проблемам Вест-Индии, и он, конечно же, ожидает, что Джини явится туда как штык. Джини заверил шефа, что он, разумеется, не допустит со своей стороны никаких опозданий, и подтвердил, что все документы и речи уже готовы.

— Ты что, успел подхватить простуду? — заволновался Уолтер.

— Почему вы так решили?

— Не знаю. Голос какой-то чудной. Будто рот чем- то набит…

— А, вы про это, — удрученно промямлил Джини. — Я случайно прикусил себе язык.

Уолтер вежливо хохотнул.

— Прикусил язык? Жаль только, что это сделал ты, а не Генри Несс.

— Да уж, Генри Нессу следовало бы откусить не только язык, но и целиком всю голову.

После такой содержательной беседы Джини пропустил еще одну порцию виски и, сев в кресло, задумался. Вся его политическая карьера строилась по одному принципу: Джини неизменно доводил до конца любое начатое дело. Любая мелочь, будь то отчет, выступление или же незначительное событие, тщательно анализировалась, документировалась, и везде была проставлена последняя точка над «i». Неоконченное дело раздражало Кейлера и надолго выбивало из колеи. Так вот, с этой самой Лори он, похоже, наткнулся именно на подобный незавершенный вариант. Редкий случай в его практике. Помимо всего прочего, самолюбие Джини было здорово ущемлено, а тут еще взыграла гордость. Подумать только! Эта девятнадцатилетняя девчонка с роскошным бюстом не только укусила его за язык, но еще и спустила на него цепных собак, из-за чего на проклятых воротах так и остался торчать его превосходный английский ботинок. За эту пару Джини совсем недавно выложил целых семьдесят пять долларов!

Кейлер достал пухлый телефонный справочник и принялся листать его в поисках номера Сэмплов. Но такой фамилии в справочнике не значилось. Джини постоял некоторое время в нерешительности, постукивая стаканом о передние зубы, а потом снял трубку и набрал знакомый номер. «Сейчас всего лишь полночь, — прикинул он в уме, — многие девушки в Вашингтоне и не думают ложиться спать в такую рань. Ничего страшного».

Раздалось десять или даже одиннадцать гудков, прежде чем трубку, наконец, сняли, и заспанный голосок недовольно промурлыкал:

— Алло? Кто это?

— Мэгги, — как можно радостнее произнес Кейлер. — Это я, Джини.

— А который час, Джини?

— Понятия не имею. Где-то около двенадцати, полагаю.

— Как это ты не знаешь? Я дарю тебе часы за триста долларов, а ты даже не удосуживаешься ответить мне, сколько сейчас времени?

— Ну, только не заводись. Ты ведь все равно не спала. Я угадал?

Мэгги тяжело вздохнула и, послушно приготовившись внимать своему патрону, заранее запаслась терпением.

— Нет, Джини, я, конечно же, и не думала ложиться. Интересно, как можно работать твоим личным секретарем, да еще при этом умудряться урвать хоть часик для сна? Я бодрствую круглые сутки. Просто иногда я не так энергична, особенно ночью, но тем не менее всегда начеку и к твоим услугам. Так что у нас на этот раз?

Джини выдержал ее тираду с удивительным спокойствием.

— Мэгги, — отозвался он наконец, — я понимаю, с моей стороны это очень нахально и вообще неуместно, но не могла бы ты оказать мне сейчас небольшую услугу?

— Ну, знакомая песенка, Джини. А не забыл ли ты, дружок, что у меня сегодня выходной? В конце концов имею я право хоть на короткий отдых, чтобы не выглядеть завтра как чучело?

— Мэгги, ты прекрасна всегда: и свеженькая и вымотавшаяся. — Джини попытался было подобраться с другой стороны.

— Ну, ладно, уговорил. Что надо сделать?

— Ты помнишь французского дипломата по имени Жан Сэмпл? Он погиб месяца три назад то ли в Канаде, то ли еще где-то.

— Совершенно верно. Его растерзали медведи во время охоты.

— А что тебе о нем известно? Я имею в виду его прошлое. И в особенности, что можно узнать о его семье?

— Вообще ничего не известно. А зачем тебе все это?

Джини подхватил телефон и опустился с ним на кушетку. На экране телевизора какие-то полусгнившие мертвецы, скоропалительно восстав из могил, с завидной прытью преследовали живых граждан, а те зачем- то разевали рты, призывая, видимо, на помощь других граждан. В комнате продолжала звучать спокойная и вдохновенная музыка Моцарта.

— Сегодня на банкете я познакомился с дочерью этого Сэмпла. Знаешь, вокруг нее просто мистический ореол. Она какая-то… не такая. Мне кажется… надо выяснить… какая.

Мэгги снова вздохнула.

— Ну, теперь-то все понятно. Тебе дали от ворот поворот, и теперь ты остро нуждаешься в допинге. Чтобы не потерять уверенности в том, что ты — самый соблазнительный и желанный мужчина на всем белом свете. Так?

— Нет, Мэгги, все далеко не так просто. Девица эта обитает в огромном особняке за городом, а ограда вокруг поместья похлеще, чем в старинных крепостях, да еще собаки у них по всей территории шляются. И, между прочим, такие, что любая с ходу могла бы отхватить мне ногу.

— Ну и что же? Может быть, в доме у Сэмплов хранится бесценная коллекция картин или куча драгоценностей. Ты сам дом-то видел?

— Меня даже за ворота не пустили. При ней неотступно находился шофер или слуга, в общем, этот тип все время сопровождал ее — какой-то немой по имени Мэтью. Короче, он смахивает на чудовище из фильма ужасов. А когда я самым невинным образом попытался напроситься к ней на чашечку кофе, меня так отфутболили, что больше я об этом и заикаться не стану. А ведь весь вечер я вел себя, как робкий ягненок.

— Ты в роли ягненка? Ни за что не поверю.

— Да-да. Я ведь могу быть и робким, и мягким, и каким угодно, если, конечно, захочу. Но дело в том, что тут хоть на задние лапки становись — на нее буквально ничего не действует. И мне теперь важно выяснить, что происходит в стенах этого дома? Действительно, Лори Сэмпл — девушка потрясающая, и мне, естественно, хотелось бы узнать о ней побольше. Кстати, вовсе даже не по личным соображениям. Теперь меня просто раздирает любопытство…

— Как ты думаешь, это когда-нибудь могло бы повториться? — внезапно оборвала Кейлера Мэгги.

— Что именно? — опешил тот.

— Чтобы мы снова были вместе. Ты и я. По прогнозам за год — самая лучшая пара. Помнишь — так когда-то писали о нас? «Вдвоем они добились бы неслыханных успехов!»

— Послушай, Мэгги… Я еще слишком молод, чтобы сделать окончательный выбор. Жизнь только начинается.

— Если тебе кажется, будто тридцать два — это только начало, подумай о том, что до сорока остается только восемь лет.

Джини отхлебнул глоток виски:

— Ну, ладно. Тогда вернемся к этому вопросу через восемь лет. Ты мне звякнешь, и мы все хорошенько обсудим. А пока что, пожалуйста, выполни мою просьбу.

— Что же конкретно ты хочешь узнать?

— Во-первых, мне нужен телефон Сэмплов. Надо выяснить, покидает ли Лори вообще усадьбу, и если да, то куда она ходит. Если же нет, надо узнать, как девушка проводит свободное время. Необходимо сделать несколько фотографий этого поместья или достать готовые, и выяснить подробности гибели Жана Сэмпла. Да, еще: попробуй, если удастся, откопать хоть что-нибудь о матери Лори, миссис Сэмпл. Мне кажется, это настоящий дракон в юбке.

Мэгги с трудом успевала записывать многочисленные пожелания своего шефа. Наконец тот замолчал, и тогда девушка быстро спросила:

— Когда тебе необходимо получить всю эту информацию?

— Ну, допустим, завтра.

— Но завтра же воскресенье! — взмолилась Мэгги.

— Вот и чудненько — тебе ничто не помешает спокойно заняться выполнением моей пустяковой просьбы. Я утром буду у Уолтера. И если к обеду у тебя уже все будет готово, мы сможем заглянуть в какой-нибудь ресторанчик и вместе перекусить.

— Ты обещаешь?

— Клянусь самим Господом Богом. Неужели я рискну обмануть тебя в субботу?

— Так же, как и в другие дни. Кстати, что это ты там все время жуешь?

— Ничего. А почему ты об этом спросила?

— У тебя такая дикция, словно ты там еще и закусываешь.

Джини осторожно дотронулся до распухшего языка.

— А, вот ты про что… Нет, я ничего не ем. У меня болезненная язвочка во рту, от этого и дикция изменилась, наверное.

— Ну все, Джини. Увидимся завтра. Не забудь про свое обещание насчет обеда.

— Пока, моя обожаемая Мэгги.

Положив трубку, Кейлер испытал что-то вроде угрызения совести. Конечно, далеко не лучший вариант — просить именно Мэгги разузнать все о Лори Сэмпл, но во всем мире не было второго такого человека, который смог бы справиться с этой сложной задачей быстро и тщательно, с настойчивостью настоящего книжного червя. Если бы Джини попросил заняться таким щекотливым вопросом Марка Уэллмана или любого другого мужчину из своего отдела, он мог бы голову дать на отсечение, что история с прокушенным языком и застрявшим ботинком за каких-нибудь пятнадцать минут облетит весь Вашингтон. Ведь наверняка романтическое поведение Кейлера не укрылось бы от всевидящего дипломатического ока. А сколько таких глаз было устремлено на Джини во время банкета! Поэтому разузнать теперь что- нибудь казалось Кейлеру делом чрезвычайно трудным.

Джини попытался сосредоточиться и решить очень важный вопрос: стоит ли ему осушить еще один стаканчик или пора уже остановиться. В довершение всего на него неожиданно навалилась усталость, тело ныло и молило об отдыхе, и Джини в конце концов сдался. Он разделся и забрался в душ. Стоя под струями воды, Джини опять невольно начал размышлять о Лори Сэмпл. В его мозгу снова и снова прокручивались сцены банкета, начиная с внезапного появления Лори. Джини то и дело вспоминал сладостное томление, охватившее его, когда он прикоснулся к упругой груди девушки. Кейлер схватил губку и кусок мыла и начал неистово тереть свое тело, внезапно осознав, как сильно возбудила его Лори Сэмпл.