Станция плененных

* * *

Причину, по которой Сашу отделили от меня, я узнаю вечером, когда меня и Серегу привели к Князю.

Лидер лагеря сидит на своем месте, вальяжно закинув ногу на ногу и попивая из грязной кружки горячее подобие чая. Смотря на нас, он улыбается, но ничего не говорит. В его глазах мерцают блики какого-то животного удовольствия.

— Переживаешь? — спрашивает он у меня. — За брата.

— А должен?

Князь пожимает плечами и отставляет от себя кружку.

— Это твое дело: переживать или нет.

Он говорит это таким тоном, что у меня по спине прошел озноб.

— Где он?

Усмехается, гад. Смеется надо мной, дождавшись от меня нужной ему реакции.

— Он в лагере.

Не нравится мне выражение его лица.

— Но ты его больше не увидишь.

Я с силой стискиваю зубы.

— Где мой брат? — процеживаю я каждое слово. — Тронешь его хоть…

— Пальцем? Ногой? Ножом? Автоматом? — перечисляет Князь, выходя из-за стола. — И что ты сделаешь, если трону?

Он усаживается на край своего стола, скрещивая на груди руки.

— У тебя больше нет преимущества, Костя. Прошло то время, когда мне от тебя было кое-что нужно.

Я напрягаюсь и, к своему собственному разочарованию понимаю, что от его слов я ощутил страх.

— Теперь это ты нуждаешься во мне, а не наоборот.

Он блефует.

Я пытаюсь внушить себе это, но то, с какой надменностью он смотрит на нас, заставляет меня внутри трястись от ужаса. Я знаю, на что Князь способен в моменты безумства. Я собственными глазами видел это. И не раз. И я принимал в его играх участие, о чем, наверное, когда-нибудь пожалею.

— У меня к вам, молодые люди, деловое предложение. Не думаю, что вы захотите от него отказаться.

Суть дела Князь излагает сухо и технично.

Мы были нужны ему для вылазок в город.

— Я правильно понимаю? Твои душегубы не способны найти выход отсюда, и ты решил просить нашей помощи?

Играть с Князем себе дороже, но показывать ему свой страх намного хуже.

— Нет, Костя. Ты неправильно меня понял. — Князь отталкивается от стола. — Мне нужен не выход. Не-ет, не он. Какой смысл в выходе, Костя? Что мне делать на поверхности? Там, — Князь указывает на потолок, — я никто. А здесь я Царь и Бог. Меня слушаются. Меня уважают. Меня боятся.

Последнее он произносит с особой кровожадностью.

— Я такое на гниль верхнего города не променяю.

— Что тогда ты ищешь в Клоаке? — спрашиваю я.

Серега все это время молчал, но тут решает подать голос.

— То, ради чего мы каждый день бродили по улицам с картами, так?

— Верно, — соглашается Князь. — Но что это такое скажу только в том случае, если вы согласитесь сотрудничать.

— Сотрудничество не совсем правильное слово, не находишь? — Серега передергивает плечами. — Ты принуждаешь нас.

— Ну-у, — протягивает Князь, пожимая плечами, — есть такое.

— Ты не боишься выпускать нас за пределы лагеря? — спрашиваю я у Князя. — Мы можем сбежать.

— И ты бросишь своего брата здесь?

— Я вернусь за ним.

— Я убью его раньше.

Во рту у меня начинает горчить.

— А ты, — обращается Князь к Сереге, — бросишь ее? Я о Маше. Не бросишь же. Раз не бросил там, в метре от свободы, то и тут не оставишь.

Мы и в самом деле в безвыходном положении.

— Вот видите. Настало мое время диктовать условия. Но оно, на ваше счастье, всего одно: поможете мне, и я позволю вам искать выход. Полная свобода действий за пределами лагеря. Душегубы вас трогать не будут. А вот с «горожанами» уж сами договаривайтесь.

Значит, где выход, он все-таки не знает. Иначе бы сказал, что покажет нам его в обмен на помощь.

— Не условие, а прям сказка, — не выдержав, ерничаю я.

— Все ради моих дорогих друзей.

Князь протягивает в нашу сторону руку, будто для рукопожатия. Вот только наши с Серегой запястья скованны за нашими спинами.

— Ой, запамятовал, — смеется Князь. — Извините мне мою бестактность. И все же, как вам мое условие?

Я смотрю на Серегу, а он на меня.

— Сколько человек будет в группе? — уточняю я.

— Только вы двое.

Я думал, он разделит нас и представит к нам своих душегубов.

— Мы вдвоем долго будем прочесывать город,— говорит Серега.

— Есть в моих мыслях несколько мест, которые стоит проверить в первую очередь.

— Отчего же твои душегубы их не проверят?

— Такое дело им доверять нельзя.

— А нам, значит, можно?

— Поверьте мне, вы для меня не такая уж и угроза.

Отчасти он прав.

— В твоих глазах, Костя, я вижу, что ты правильно меня понял.

Два человека ничто по сравнению с толпой.

— Давай уточним. Мы находим то, что ты ищешь, а ты отпускаешь меня, его, моего брата и ту девушку на все четыре стороны.

— Именно так.

— Живыми и невредимыми.

— С вероятностью в девяносто девять процентов. Оставим процент на травмы, полученные во время ваших вылазок. Я к ним отношения иметь не буду.

— И после ты нас не преследуешь.

— Нет, вы станете свободными людьми, — говорит Князь, разведя в стороны руки. — Моему слову веры нет, но тем не менее я обещаю тебе, что отпущу всех вас. Ищите свой выход на поверхность столько, сколько захотите. Только не думайте, что я пущу вас обратно в лагерь. Даже если «горожане» будут разрывать вас на части у меня на глазах, я просто буду наблюдать за этим завораживающим зрелищем с чашечкой чая.

Я оборачиваюсь на Серегу, и он кивает мне, давая свое согласие на эту работу. Взвешивать «за» и «против» бессмысленно. Мы добились того, чего хотели — ключа от лагерных ворот. Проблема заключается в том, что двое из четверых остаются в плену. И вытащить их своими силами будет довольно затруднительно.

— Хорошо, мы найдем то, что ты ищешь, — говорю я, и на бледном лице Князя растягивается победоносная улыбка.

— Тогда, по рукам, друзья мои.

А еще я найду того, кто задолжал мне ответы на некоторые вопросы.