Бес

Клоун дрогнул, втянул руки обратно в рукава и повернулся к ведьме. Та, не теряя времени, слепила ещё одно заклинание: красивую огненную птицу. Птица вцепилась неожиданно мощными когтями в колпак на голове клоуна и сорвала... Клоун сразу как-то усох, сделался прозрачным и заколыхался под порывами ветра.

- Пан Вацлав, - позвала Настасья. - Помните меня? Вечер вторника, берег Дуная. Мост с деревянными статуями святых. Помните? Что я вам тогда говорила?

Клоун распялил рот, пытаясь что-то произнести, но никто, кроме ведьмы, его не понял.

- Убирайтесь к чёрту, пан Вацлав, - тихо, на весь стадион, сказала Настасья.

Клоун исчез. Растворился в воздухе, словно его никогда и не было.

Граф опустился на землю. Утопая в мокрой траве - штанины его кремовых брючин потемнели и липли к ногам, - он самозабвенно рылся в карманах.

- Выношу предупреждение, - разнесся над полем сухой, как старая газета, голос господина Плевако, законника. - Это ваше действие будет засчитано, как третья попытка. Она же - последняя.

- Но мы так не договаривались! - взьярился граф. - Битва до последнего!

- Уставом дуэльного кодекса не возбраняется устанавливать временные правила, - заявил юрист. - И так как моя бренная оболочка, сначала высушенная палящим солнцем, а затем размоченная мерзким дождём, и так приходит в негодность, волевым решением я постановляю: одно испытание. Один бой. С оружием, которое находится при себе в данный момент. Вы имеете право первого вызова, граф.

Фёдор Михайлович долго смотрел на меня. Я старался не отводить взгляд, но его водянистые, совершенно непрозрачные глаза вытягивали душу.

- Я вызываю Александра Сергеевича Голема! - неожиданно крикнул граф, и наконец отвёл взгляд от моего лица.

- Ну вот, давно бы так, - пробурчал шеф и вышел вперёд. - Послушали бы меня сразу - пили бы уже шампанское в бане...

Фёдор Михайлович был страшен. Седой, с растрепавшимися волосами и таким жутким выражением лица, что не дай Бог увидеть впечатлительным детям.

Достав из внутреннего кармана пистолет, он встал в стойку, прицелился и выстрелил. Алекс остался там, где и был.

Тогда граф, оскалившись, как человек, которому уже нечего терять, вновь поднял пистолет, и выстрелил несколько раз подряд.

Алекс стоял прямо, даже волос не потревожился на его голове...

Промахнулся! - взметнулось у меня внутри. - Ну, теперь-то шеф ему покажет.

Алекс вытащил револьвер, аккуратно держа за рукоять отвёл в сторону и... бросил на траву.

За моей спиной раздался дружный вздох.

Тогда шеф достал второй револьвер - свой любимый, с которым он не расставался на моей памяти - никогда; и тоже бросил его на траву.

А затем встал боком, заложил обе руки за спину, и сказал:

Утра луч

Из-за усталых, бледных туч

Блеснул над тихою столицей

И не нашел уже следов

Беды вчерашней...

И сделалось по Слову его. Тучи разорвались, расползлись в стороны, и умчались, а над трибунами вспыхнуло солнце.

Граф заслонился от света руками, ибо это был не простой солнечный свет, а напоенный серебром, такой плотный, что я ощущал его тяжесть на своих плечах.

- Домишко ветхий, - вдруг сообщил Алекс, обращаясь непосредственно к графу. - Над водою остался он, как чёрный куст, - граф попробовал отступить, скрыться, но не мог двинуться с места - только левое веко его дёргалось сильно и неистово. - Его прошедшею весною свезли на барке, - Алекс продолжал говорить так буднично, так просто - словно рассказывал старый, всеми забытый анекдот. - Был он пуст... И весь разрушен.

В это время костюм графа пошел какими-то тёмными пятнами. Они расползались, переходя на его кожу, на лицо и руки, и словно тлели изнутри.

- У порога, - дальше Алекс говорил без остановки, глядя только на графа. - Нашли безумца моего. И тут же хладный труп его похоронили ради Бога.

Эпилог

Петенькин пепел развеяли над Финским заливом, с высоты Яхтного моста.

Он сам так хотел - об этом нам сообщила ведьма Настасья. До последнего, до тех пор, как не умер граф, а вместе с ним - и все его творения, она держала за руку маленького стригоя, которому никогда не было суждено стать взрослым.

Зою похоронили цирковые. У них был свой закуток на задворках Волковского кладбища. Никого постороннего артисты не приглашали.

Но мы с Алексом пришли. По двум причинам: во-первых, шеф теперь являлся официальным директором цирка - господин Плевако составил и заверил все причитающиеся документы. А во-вторых, мы с шефом, хотя и не долго, тоже были артистами.

Мне было приятно стать частью тесной и замкнутой цирковой семьи. И очень, очень грустно от смерти Зои. Не так я представлял себе завершение этого дела, совсем не так.

Ведь всё выглядело очень просто...

Пепел же графа, ещё на поле, Алекс тщательно засыпал солью.

Тарас собрал его в серебряный спортивный кубок, и даже хотел поставить в шкаф в своём кабинете, но шеф высказал идею получше...

Тихвинское кладбище было грустным и пустым в этот закатный час, когда мы, втроём, собрались у небольшой могилки, огороженной кованой невысокой решеткой.

- Интересно плетутся нити судьбы, - произнёс Тарас, наблюдая, как Алекс спорит с водителем небольшого подъёмного крана. - При жизни граф был достойным и порядочным человеком - разве что, излишне азартным. Но после смерти в него словно бес вселился.

Я посмотрел на Тараса, но ничего не сказал. потому что полностью был с ним согласен. Бес. Самое то для него определение...

- Да, так бывает, - умудрённо выдохнул древний стригой. - Фёдор Михайлович всегда был человеком яркого, взрывного темперамента. Но условности, условности... При жизни ему не давали развернуться. А вот после смерти... Ушел, можно сказать, в загул.

Тарас перевёл задумчивый взгляд на громадный, выполненный из чёрного гранита, кенотаф с бронзовым бюстом покойного.

Именно для того, чтобы приподнять это громоздкое сооружение, и был вызван крановщик с своим механизмом.

- Ну вот, - вытирая руки белоснежным платком, Алекс подошел к нам. - Теперь, по крайней мере, это не просто кенотаф, а настоящая могила, в которой находится неподдельный, всамделишный прах. И все цветы, и выспренные речи, сказанные в честь покойного, не звучат теперь вхолостую - так пусть они послужат хоть небольшим, но всё же утешением тому, кто покоится ныне здесь, на скромной земле Александровско-Невской лавры... Ох и горазды ж святые отцы деньги драть! Чтоб слегка приподнять памятник, пришлось отвалить им кругленькую сумму.

- Не жадничай, - урезонил шефа Тарас. - Ты теперь директор цирка - можешь себе позволить.

- Да уж, - шеф привычным жестом почесал макушку. - Не было печали - купила баба порося... Тарас! Ангел мой, - древний стригой насторожился. - А может, ты возьмёшь шефство над сим злачным заведением? Вам, стригоям, никогда не помешает свежая кормушка.

- Да я-то с радостью, мон шер, но... Почему ты не уступишь сей пиршественный стол своему другу Алехандро?

И оба посмотрели на меня.

Я растерялся. Меня? В директоры цирка?..

- Не отказывайся сразу, - наверное, у меня всё было написано на лице, и Алекс решил откатить назад. - Просто подумай. Возможно, тебе это покажется забавным.

Я затряс головой. После всего, что было, после гибели Зои...

А воображение уже рисовало радужную, привлекательную в своей детской прелести картину. Я. В дивном жемчужном смокинге, верхом на лошади, открываю парад-алле...

Зазвонил телефон. Цветные мечты улетучились и я активировал экран. Увидел простое и зубодробительно честное лицо Владимира... Но он почему-то смотрел не на меня, а куда-то в сторону.

- Ну как? - спросил московский дознаватель кого-то за кадром. - Он меня видит?

- Дядя Вова, дайте лучше мне!

Картинка сменилась. На меня теперь смотрел Чумарь - во всём своём подростково - татушечном великолепии.

- Хай бро! - закричал он, когда камера наконец-то отразила моё удивление. - Вы где сейчас?

- На кладбище.

- Тема! Скинь координаты, мы с дядей Вовой щас будем.

- Случилось чего?

- Придем - расскажем, - подмигнул Чумарь. - Ждите.

Отключив связь, я посмотрел на Алекса и Тараса, и пожал плечами.

- Так, давай быстрее, пока не началось, - засуетился шеф. Достал из кармана плоскую стеклянную бутыль, отвинтил крышку...

Тарас извлёк на свет три крошечные хрустальные рюмки, раздал по одной нам с Алексом. Шеф тут же набулькал прозрачной жидкости с ярко выраженным запахом спирта.

- Ну... - он бросил взгляд на бронзовый бюст и поднёс стаканчик к губам. - Земля ему пухом.

Конец

2021-2022