Ведьма

В честь Колосада на площади развели четыре костра, по одному в каждой из сторон света. Люди водили хороводы вокруг огня и пели, звонкие голоса затопили площадь. Праздник начался. От костров вокруг стало жарко, как в самые теплые летние ночи. Я обрадовалась, что не стала портить наряд своим куцым плащом, все равно в нем не было нужды. Засмотревшись на веселящихся, я случайно врезалась в молодую пару, но вместо привычного толчка в бок и ненавидящего взгляда они залились смехом, подхватили меня под руки и потянули за собой во всеобщую пляску. Никогда еще я не была так счастлива! Люди вокруг смеялись, пели и улыбались так, словно все мы были друзьями. Впереди целая ночь, наполненная радостью, музыкой и весельем.

Все вокруг разительно изменились. Несмотря на маску, я узнала по фигуре местного трактирщика. Еще утром дородный мужик был хмур и зол, а сейчас он бесплатно наливал всем желающим молодое вино – сладкое, душистое и щедро сдобренное пряностями. Народ все прибывал, но, несмотря на толчею, веселье только прибавлялось. Я плясала вместе со всеми и, наверное, совсем растворилась бы в происходящем, если бы из круга меня не выхватили сильные мужские руки. Вместо того чтобы по привычке пнуть нахала, опьяненная атмосферой праздника, я захихикала, как маленькая девочка. Поймавший меня юноша в маске с диковинными перьями улыбнулся и протянул руку, приглашая на танец. Тут-то и представился случай опробовать мой неумелый книксен. Мы оба рассмеялись и начали неловко переминаться с ноги на ногу друг против друга, а спустя всего одну мелодию уже в обнимку кружились по площади. Раньше мне не приходилось танцевать с кем-то в паре, но он так уверенно вел, что оставалось только стать податливой глиной в руках умелого гончара.

– Какая ты красивая! – наклонившись, шепнул он мне на ухо.

Правда, вокруг было так шумно, что я едва разобрала сказанное, но даже обрывка фразы хватило, чтоб я покраснела. В его объятиях было так хорошо, словно мы знали друг друга всю жизнь. Было в юноше что-то родное, близкое, свое. Блики от костра играли на его золотистой коже, вспыхивали веселыми искорками в темных глазах. Мне показалось, что я на балу дебютанток и принц дарит мне первый танец. Щеки запылали сильнее прежнего.

Звуки музыки стали нежнее, мелодия переменилась и теперь напоминала о весне, юности, радости и цветении. Несколько пар молодых людей вышли в центр площади, толпа зашумела, подбадривая нерешительных. Спутник подмигнул мне и поманил туда. Я без лишних раздумий позволила увлечь себя в круг.

Пары становились друг напротив друга – девушки лицом на юг, а парни на север – и брались за руки. С оглядкой на них мы повторили этот жест.

– На этот день и на этот год мы вместе! – повторили все хором.

– …мы вместе, – услышала я собственный голос.

Весь мир сжался до этого места, этого мига. Юноша стоит напротив, смотрит на меня и ласково улыбается. Теплый ветер играет павлиньими перьями маски, треплет волосы, а я влюбленно наблюдаю за его жестом, исполненным удивительной грации. Он заправляет за ухо выбившуюся прядь, обнажая висок, и мне на глаза попадается аккуратный, недавно затянувшийся шрам.

Я мгновенно протрезвела. Так вот почему парень казался мне таким знакомым! Ведь я еще не забыла, не отделалась от его ауры. Отдернув руки и попятившись из круга, я что было сил рванула наутек. Не оборачиваться, главное – не оборачиваться!

Я брела по городу куда глаза глядят и ругала себя за беспечность. Как глупо было поддаться порыву и решиться на участие в этом фарсе. Еще утром многие из этих людей открыто терпеть друг друга не могли, а вечером возле костров на площади изображали такое единение и вселенское счастье, аж противно. А я, как наивная сельская дурочка, при первой же возможности побежала на праздник. Вино, красивое платье, танцы, парочки. Хотелось скорее смыть с себя липкое ощущение собственного промаха. Этель ведь предупреждала, она всегда отговаривала меня от лишнего общения. Все просто: сделал дело, получил плату, уходи. И почему мне вдруг показалось, что это правило не действует в ночь Колосада? Вдобавок ко всему половину вечера я провела рядом со спасенным богатеем, которого, с его точки зрения, обокрала. Не хватало только попасться «на горячем». Ноги вывели меня к реке, желание освежиться никуда не исчезло, но, подойдя поближе к берегу, я мгновенно передумала. И дело было не в холодной воде, а в том, что ее потоки несли мимо все городские стоки.

Под мостом обнаружилась на удивление чистая скамейка. Может быть, здесь встречались влюбленные, а может, жил тролль, но даже он отправился на праздник сегодня.

Я переоделась в свою обычную одежду, с досады скомкала дареный наряд и затолкала его в сумку, откуда тут же послышался возмущенный лепет альрауна. Монстрик вылез наружу, принялся расхаживать туда-сюда по скамейке и, судя по звукам, отчитывать меня.

– Ал, вот не надо, а? Без тебя тошно. – Я оперлась локтем о спинку скамьи и положила голову на скрещенные руки. – Ты ведь проголодался…

Я вытащила из мешка несколько кусков вяленого мяса, сыр и ломоть хлеба, разделила наш ужин и отдала фамильяру его половину.

– Ничего, передохнем здесь. А завтра настанет новый день и все это покажется сном.

Вдруг в ночи эхом прокатился гром. Я удивленно уставилась вверх, но на небе не было ни облачка. Грохот, нараставший со стороны площади, заставил нас обоих подпрыгнуть. Альраун в ужасе спрятался в сумку, забыв о недоеденном сыре. Стоял такой рокот, что я подумала было, что взорвались бочки с горючей смесью и весь город сейчас полыхнет, как сухостой от шальной искры. Но вместо зловещего зарева в небе расцвел огромный, мерцающий золотой цветок. Пока он таял, в воздух взмыли разноцветные снаряды, то тут, то там распускались причудливой формы снежинки, сотни звезд сорвались с небосвода и полетели вниз. Фейерверк! Я залюбовалась блестящими и переливающимися огоньками.

Завороженная красотой и романтичностью момента, вспоминала тепло объятий таинственного юноши, что оказался моим недавним знакомцем. Я едва не добавила к его описанию «прекрасным», но вовремя стряхнула морок и скрылась под мостом.

Наспех подкрепившись скудными остатками снеди и кое-как устроившись на скамейке под плащом, я забылась сном без сновидений.

Следующее утро выдалось хмурым и дождливым, словно осень вступила в свои права, едва дождавшись завершения торжества. После бурного гуляния город выглядел помятым, как сельский кузнец с попойки. От вчерашнего волшебства не осталось и следа. Большинство украшений были сорваны, а те, что остались, висели увядшими клочьями тут и там. Улицы утопали в мусоре, а неприбранная ярмарочная площадь после ночных костров напоминала пожарище и пахла так же. Редкие горожане, проходившие мимо, выглядели усталыми и заспанными. Даже не все лавочники вышли на работу – то ли догадывались, что торговля сегодня будет вялой, то ли сами еще валялись в постелях. Каждый первый, подходя к моему лотку, спрашивал средство от головной боли и похмелья или маялся животом. Видно, нежданная щедрость трактирщика накануне объяснялась не хорошим расположением духа, а низкосортностью угощений – просроченной пищей, собранной из остатков, и непонятно из чего бодяженным вином. Мысленно я возблагодарила Богиню, что не позарилась на дармовые яства, и за то, что благодаря дешевому пойлу и маске никто не помнил о моих ночных похождениях.

Торговля разошлась только к полудню, на моем лотке и в мешке оставались только самые действенные, но и самые дорогостоящие мази и отвары. Больших надежд на их продажу я не возлагала и взяла с собой просто на всякий случай.

Я как раз заканчивала отсчитывать сдачу для хорошенькой румяной девицы, которая, судя по цветущему виду, во время вчерашней вакханалии спокойно спала дома, когда меня окликнули по имени. Звал начальник городской стражи, степенно подошедший в сопровождении двух высоких молодчиков. Я знала его, но искренне удивилась, что он знает меня.

– Добрый день, господин начальник! Светлого Колосада, да будет следующий год плодороднее нынешнего. Чем могу помочь? – вежливо и немного наигранно поприветствовала я чиновника.

– Ты очень поможешь, если проследуешь с нами в караульню, не оказывая сопротивления, – отчеканил он.

– Что?! – Мысли лихорадочно заметались. Неужели я вчера, сама того не зная, нарушила какое-то правило праздника? Или спасенный богатей таки узнал меня и заявил о краже? – Можно узнать, на каком основании?

– Ты обвиняешься в колдовстве и будешь осуждена как ведьма, – нарочито громко произнес начальник стражи.

Разговоры вокруг мгновенно стихли. Все присутствующие на площади повернулись к нам. Я выронила опустевший лоток и попятилась, но, оценив обстановку, поняла – бежать некуда. У каждого выхода с площади стояли солдаты, даже если удастся растолкать народ, куда бежать? У меня опустились руки… Но лишь для того, чтоб сдернуть с плеч плащ. Я набросила его на головы начальника стражи и его подчиненных и метнулась в толпу. Народ в ужасе шарахнулся в стороны, но это лишь освободило мне путь для побега. Прыгнув и уцепившись за уличную вывеску булочника, я перемахнула через ближайшую стену, одновременно отстегивая ремешки бездонного мешка. Он со звоном упал на мостовую, и я на секунду пожалела о зельях, но они мешали мне бежать быстрее. Я припустилась по узким улочкам, сворачивая то влево, то вправо в надежде, что стражники потеряют след. Но позади упрямо слышался топот. Солдафоны знали город как свою пятерню, а мне оставалось сломя голову нестись наугад. Никто не ожидал побега, и это давало мне фору. Не успела я порадоваться, как со всего размаха вписалась в стену.

Уф! Могла бы и лицо разбить. Хорошо хоть, вовремя руки подставила. Ладони разодраны, колени разбиты. От таких ушибов никакая бадяга не поможет. А впрочем, она может мне уже не пригодиться… Тупик. Кругом были только стены, стены, стены, а позади – верная смерть.

В окне на втором этаже ближайшего дома маячила простынь – если схватиться за нее, я смогу оказаться на крыше. Я разбежалась и прыгнула вдоль стены, выставив руки вверх. Простынь натянулась, но выдержала. Оттолкнувшись от выступа, я полетела к крыше, но в этот момент что-то впилось в лодыжку. Я с размаху рухнула на черепицу, послышался хруст, а затем меня резко потянули вниз. Последним, что я успела увидеть, была группа стражников, один из которых держал в руках веревку. Меня заарканили как норовистую кобылу. Отчаянно закричав, я грохнулась на каменную кладку и утонула в блаженной темноте.

Я очнулась от холодных капель, стекающих на лицо. Попыталась отереться, но все тело отозвалось болью, а руки отказались подниматься. С трудом разлепив глаза, я силилась понять, где оказалась, но было слишком темно. Тяжело охнув, повернулась на бок, оценивая повреждения и обстановку. От моего движения о каменный пол звонко звякнула цепь, руки и ноги потянули вниз стальные кандалы. Я попробовала прочесть простейшее заклинание для освобождения и чуть не взвыла с досады. Путы были не так просты – в сталь добавлен орихалк. Этот антимагический металл, открытый во время войны отступниц, не проводит Силу и не позволяет пользоваться волшебством. Я в ловушке!