Германское подполье в 1942—1944 годах

Когда в начале 1940 года Гитлер проинформировал Генеральный штаб, что собирается вторгнуться в Норвегию, генералы стали возражать на том основании, что невозможно будет скрыть подготовку к вторжению и английский флот не позволит немцам добраться до Норвегии. Гальдер и Браухич отказались разрабатывать план операции. Тогда Гитлер обратился к своему собственному штабу, целиком состоящему из людей, полностью подконтрольных ему, а именно к Кейтелю, Йодлю и генералу Варлимонту. Этот новый нацистский штаб рвался вторгнуться в Норвегию, поскольку среди прочего им очень хотелось опробовать новые немецкие парашютные и воздушно-десантные дивизии. Они убедили фюрера, что с Норвегией все будет просто.

И снова генерал Остер предупредил полковника Саса. Эти двое встречались часто, что было совсем не так трудно, как можно подумать. Для таких целей настоящее благословение — это затемнение, как я сам понял в Швейцарии. Обычно с наступлением темноты военный атташе Нидерландов навещал генерала Остера в его доме, расположенном в уединенном пригороде Берлина. За десять дней до 9 апреля 1940 года — даты нападения на Норвегию и Данию — Остер сообщил Сасу некоторые подробности плана вторжения. Полковник Сас рассказывал мне, что той же ночью проинформировал датского военно-морского атташе. Но датчане просто не поверили этому. Они практически ничего не сделали, чтобы предотвратить или хотя бы как-то затормозить вторжение. Однако, по словам полковника Саса, немцы каким-то образом узнали, что датчане были предупреждены о нападении, и провели тщательное расследование, но, к счастью, ни Сас, ни Остер не попались. Вместо этого по какой-то неизвестной причине подозрение пало на посольство Бельгии.

После вторжения в Норвегию, но до нападения на Францию и Нидерланды военные, участвовавшие в заговоре, по инициативе генерала Бека связались с бывшим канцлером Йозефом Виртом, убежденным антинацистом, жившим в эмиграции в Швейцарии. Они попросили Вирта задействовать свои англо-французские связи, чтобы установить намерения западных держав на тот случай, если произойдет военный переворот и им удастся сбросить Гитлера. Неопределенный уклончивый ответ пришел в то самое время, когда началось наступление на Западе.

Тем временем заговорщики предприняли несколько бесплодных попыток убедить отдельных фронтовых командиров в неизбежности поражения, если Гитлер нападет на Нидерланды и Францию. Генерал Томас объехал ряд генералов, включая Лееба, Бока, Рундштедта, Манштейна и Соденштерна, склоняя их отказаться от нападения на Голландию и Бельгию. Он уверял, что в ходе последующего кризиса Берлинский гарнизон арестует Гитлера и армия возьмет верх. Генералы вежливо слушали. Они одержали большие победы в Польше и Норвегии и, опьяненные перспективой завоевания всей Европы, не верили этому вечному скептику и критику Адольфа Гитлера. И еще они знали, что линия Мажино, протянувшаяся вдоль бельгийской границы, — это фарс. Пусть только двинутся танки!

Полковник Сас рассказал мне, что 3 мая Остер сообщил ему о начале наступления 10 мая. 4 мая Сас получил запрос от своего правительства, которое просило его подтвердить предупреждение, полученное от представителя Гааги в Ватикане.

В воскресенье перед началом наступления жена одного из немецких полицейских чиновников позвонила Сасу и сказала, что ее муж на несколько дней уезжает в Голландию. Сас сообщил своему правительству, что, насколько ему известно, нападение назначено на пятницу. Подозрения голландцев подтвердил тот факт, что те самые официальные лица, которые сыграли роковую роль во вторжении в Польшу, подали заявления на получение нидерландских виз.

В четверг 9 мая в правительственном районе Берлина воцарилась напряженная атмосфера. Сас и Остер встретились последний раз в жизни. Остер еще раз подтвердил, что приказ о начале наступления на Запад отдан. Они вместе пообедали. «Я чувствовал себя как на поминках», — рассказывал мне Сас.

После обеда Остер поехал в военное министерство на Бендлерштрассе, чтобы посмотреть, не произошло ли каких-нибудь изменений. Ничего не изменилось. «Эта свинья [обычный для Остера способ называть фюрера] уехал на Западный фронт, — рассказал Остер Сасу. — Надеюсь, мы с вами увидимся после войны». Но этому не суждено было случиться. Как говорил мне полковник Сас, генерал Остер был непреклонен в своем стремлении уничтожить Гитлера и, вероятно, ждал, что погибнет во время одной из таких попыток. Как и его шеф Канарис, он был фаталистом и, так же как он, был казнен нацистами. Полковник Сас вспоминал слова Остера, обращенные к его детям: «Дети, дети, какое у вас было солнечное, счастливое детство. Чего же еще вы ждете от жизни?»

Простившись с Остером, полковник Сас предупредил своего министра и бельгийского военного атташе. К его удивлению, через двадцать минут он смог дозвониться до Гааги и произнести зашифрованную фразу: «Завтра на рассвете, держитесь».

После того как захват Голландии, Бельгии, Люксембурга и Франции завершился, Гитлер триумфально вернулся в Берлин. Теперь генералы, которые предостерегали, что эта агрессия станет катастрофой для Германии, выглядели недоумками. Потребовалась настоящая катастрофа, чтобы разрушить чары, которыми Гитлер околдовал немецкий народ и немецкую армию.

Мир ждал германского вторжения на Британские острова. Опьяненный завоеванием Франции и уверенный в том, что Англия капитулирует, Гитлер колебался. Скорость, с которой проходили завоевания, не вписывалась в его график. Необходимый для вторжения в Англию флот не успели подготовить, а осень сменилась зимой. Тем временем воздушная битва за Британию была выиграна незабываемыми Королевскими воздушными силами Британии. Не имея превосходства в воздухе, начинать вторжение в Британию не представлялось возможным. Непокоренная Британия означала долгую войну, а долгая война требовала больше украинского зерна и кавказской нефти, чем дала бы Россия, на какие бы еще уступки ни пошел Гитлер.

В конце 1940 года, вероятно даже до его бурной встречи с Молотовым по поводу политики на Балканах, Гитлер приказал начать тайную подготовку к разгрому России. В то время Генеральному штабу ничего не сообщали. (Согласно показаниям фельдмаршала Паулюса в Нюрнберге, первоначальные директивы о нападении на Россию появились 12 декабря 1940 года.)

В начале 1941 года один из самых решительных заговорщиков, генерал Хеннинг фон Тресков, был назначен в штаб группы армий «Центр», которой в скором времени суждено было оказаться на русском фронте. В качестве адъютанта к нему присоединился Шлабрендорф. Тресков увидел возможность возобновить подготовку путча.

Целый ряд выдающихся штабных офицеров отнеслись к русской авантюре крайне скептически. От нее предостерегал Браухич и даже Геринг. Правдивые отчеты военного атташе Германии в Москве, генерала фон Кёстринга, и обзор ситуации в Советском Союзе, представленный абвером под руководством адмирала Канариса, заставляли многих генералов с уважением относиться к военной и экономической мощи русских. Кроме того, в германском рейхсвере всегда присутствовали определенные прорусские настроения. Но Гитлеру так часто удавалось выставить генералов с их предостережениями дураками, что они не могли отстаивать свои сомнения с истинной убежденностью.

Русская кампания была запущена в начале мая. «Упрямая позиция» югославов и греков отсрочила вторжение на шесть недель.

За несколько дней до нападения на Россию заговорщики узнали, что высшее германское командование получило приказы вести кампанию в России без оглядки на какие-либо правила ведения войны. Хассель отметил в своем дневнике, что 16 июня 1941 года Бек, Остер, Гёрделер и Попиц обсуждали, как они могли бы использовать эти приказы, чтобы убедить немецких военачальников в опасности антигуманной политики Гитлера. Они пришли к выводу, что Браухич, Гальдер и другие слишком слабы, чтобы противостоять решимости Гитлера втянуть армию в свою политику убийств и поджогов, которая до сих пор была прерогативой СС. Хассель называл их «безнадежные капралы». Генерал Бек выразил свой протест Браухичу и сказал, что командующий группой армий «Центр» генерал фон Бок отказался отдавать приказы об убийствах и что целый ряд командиров последовали примеру Бока. Но в своем дневнике Хассель смог отметить лишь следующее: «Конечно, прискорбно, что такие вещи будут происходить неорганизованно и быстро выдохнутся, вместо того чтобы внести свою лепту в дело организации переворота».

Тресков и Шлабрендорф сумели создать в штаб-квартире группы армий «Центр» определенную группу единомышленников, но вопреки их надеждам им не удалось убедить фон Бока выступить против вторжения в Россию. Однако, когда немцев остановили под Москвой, это стало переломным моментом в ходе войны. Даже несмотря на замерзшие танки Гудериана, Гитлер отдал приказ о безумном наступлении, которое так дорого обошлось немцам. В Генеральном штабе началось брожение, и заговорщики решили, что их шанс сбросить Гитлера определенно настал. Но все закончилось лишь тем, что Браухич и Гудериан лишились своих постов. Гитлер взял верх. В ходе дальнейших изменений у Бока забрали командование группой армий «Центр» и передали его Клюге.

С момента назначения Клюге Тресков и его товарищи начали его обрабатывать. Клюге в каком-то смысле боялся своих подчиненных. В присутствии Трескова Клюге был образцовым антинацистом, готовым действовать при первой же возможности. Но стоило Трескову скрыться из виду, как фельдмаршал начинал колебаться.

Влияние Трескова на Клюге объяснялось не только характером его личности. У Трескова были доказательства, что фельдмаршал получил от Гитлера 250 000 марок — деньги из личного фонда фюрера, не облагавшиеся налогами и нигде не учтенные, — и почти такой же драгоценный подарок в виде разрешения на строительство дома в его поместье, когда даже некоторые представители нацистской верхушки не могли раздобыть стройматериалы и рабочих. Тресков прожужжал Клюге все уши, повторяя, что он может искупить свой вечный позор — получение взятки от Гитлера, — только став человеком, который спасет Германию от нацистской тирании.

В какой-то момент 1942 года офицеры-антинацисты Восточного фронта смогли скоординировать свои усилия с заговорщиками в Берлине. Через генерала Остера, с которым он был когда-то знаком, Шлабрендорф и позднее Тресков встретились с начальником штаба резервной армии генералом Фридрихом Ольбрихтом, помогавшим Остеру создавать организацию в Берлине, Вене, Кёльне и Мюнхене в преддверии того дня, когда Гитлер будет свергнут. Тресков был уверен, что в скором времени немецкие армии на Восточном фронте ждет катастрофа, и это поражение можно будет использовать, повернув их против Гитлера. Гёрделер, Хассель и другие гражданские заговорщики были привлечены к обсуждениям с офицерами Восточного фронта, предоставившими себя в распоряжение группы Гёрделера. Однажды Гёрделер, которого его друзья из абвера снабдили фальшивыми документами, даже посетил фельдмаршала Клюге в его штаб-квартире в Смоленске.