Голый среди кактусов и роз

Глава 8. Всё тайное…

Первый звоночек прозвенел после того, как Лолита в очередной раз поставила под сомнение добросовестность депутатов и чиновников:

– Смотрите, что получается! Стоит пенсионеру заключить трудовой договор с какой-то фирмой, его сразу же признают работающим и урезают пенсию на несколько тысяч. И это независимо от величины его дохода. Даже если месячный заработок составляет сто рублей, бесполезно жаловаться – любой чиновник, от сотрудника собеса до министра, даст ответ: таков закон! А кто у нас принимает, мягко говоря, абсурдные законы? Правильно, народные избранники, жирующие за наш с вами счёт. Причём налицо коллективная безответственность – никого конкретно невозможно обвинить в этом нарушении прав наиболее обездоленной части населения. Вполне логично возникает вопрос: нужен ли нам такой парламент? Вот если бы решение принимал министр, можно обратиться в суд с просьбой признать его «врагом народа», это я слегка утрирую.

Тут один из участников дискуссии не смог сдержать улыбки:

– Надежды юношей питают…

Лолита тут же подхватила строки из оды Михайло Ломоносова на день восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны:

– …отраду старым подают… Но в том-то и дело, что всё совсем не так – нынче у старых отбирают. Ну а судиться с властью абсолютно бесполезно, многие телезрители об этом знают по собственному опыту. И что же делать пенсионеру в такой ситуации? Можно написать президенту, но до него письмо уж точно не дойдёт. А прорваться на «Прямую линию» – это из области фантастики.

На следующее утро Лолиту «вызвали на ковёр». Судя по измождённому лицу главы телеканала Добродея, ночью он совсем не спал.

– Лолита! Я долго думал, в каком ключе провести эту беседу, но все старания оказались попусту. Поэтому расскажу вам всё, как есть. После вчерашней передачи началось такое, что не снилось даже создателям фильма «Apocalypse Now». Мне все телефоны оборвали! Звонят и депутаты, и министры, а жёны их не дают покоя даже по ночам. Дошло до того, что моему внуку поставили двойку по поведению, а дочери, которая работает в Минсвязи, намекнули, что ей пора искать новую работу. И каждый требует запретить вашу программу, причём немедленно!

– И что же вы намерены предпринять?

– Тут ведь такая ситуация. У нас с вами долгосрочный контракт, рейтинг вашей программы зашкаливает, я уж не говорю о том, что вы заранее проплатили выделение эфирного времени в прайм-тайм. Но поймите и меня! Всех денег не заработаешь, а здоровье и должность можно потерять. Я вот уже не обхожусь без валидола.

– Разве президент тоже недоволен?

– В том-то и дело, что от него никаких замечаний не поступало. Конечно, я понимаю, ему телевизор некогда смотреть, но вдруг и до него дойдёт?

– По-моему, нужно подождать. Если не будет никаких указаний, значит, его всё устраивает.

– Вы думаете? А что же делать с этими телефонными агрессорами?

– Смените номера телефонов.

– Пожалуй… Но под ударом остаются дочь и внук!

– Это я беру на себя. Пропесочу этих скандалистов так, что мало не покажется.

– Думаете, поможет?

– Уверена!

– Что ж, тогда я немного потерплю…

Сказано – сделано. Следующую программу Лолита посвятила системе образования, не забыв и о нравах, царящих в министерстве информатики и связи. А начала с вопроса, адресованного телезрителям:

– Что бы вы предприняли, если бы вашему ребёнку поставили двойку по поведению только за то, что лично вы чем-то не угодили своему начальству? Ну скажем, подвергли критике некоторые из его решений, поскольку они неизбежно приведут к потере прибыли или к снижению производительности труда. Звоните нам по номеру, которых вы видите на экране, и в конце эфира вашему вниманию будет представлен обзор поступивших предложений. Ну а пока займёмся трагической ситуацией, сложившейся в Минсвязи, суть которой состоит в том, что руководство под давлением неких высших сил грозит увольнением одной из лучших своих сотрудниц. Я назвала трагическим сложившееся положение потому, что чьи-то личные, вполне возможно, корыстные интересы могут нанести ущерб работе одного из важнейших наших министерств, и более того, поставят под удар реализацию госпрограммы по цифровизации всего и вся, а этого мы не можем допустить, иначе окажемся на задворках всемирно-исторического процесса восхождения человеческого общества от дикости к вершинам цивилизованного состояния…

Через пару дней состоялась новая встреча с Добродеем. На этот раз он сам пришёл в студию, поблагодарил сотрудников за рвение и пожелал успехов в их труде на благо Родины. А потом отвёл Лолиту в сторону:

– Не знаю, как вас благодарить. Внуку двойку по поведению исправили на пятёрку, а дочери повысили оклад. Как вам удалось?

– Так ведь телезрители вмешались.

– Да бросьте! Никогда в это не поверю.

Когда Афанасий Ильич узнал о происшедшем, он тоже был крайне удивлён: «Мистика какая-то! Чтобы министр или директор школы изменил своё решение под давлением народных масс… Во Франции несколько месяцев бастуют, требуя повышения зарплаты, а воз и ныне там. Ежу ясно, что без вмешательства высших сил ни один чиновник и пальцем не пошевелит. Похоже, что и тут…» Пожуелов был недалёк от истины – об этом он узнал довольно скоро.

Но прежде, чем тайное стало явным, на Лолиту подали в суд за клевету. В качестве потерпевшего на суде предстал сам глава Госдумы, Кондрат Васильевич Забродин. На этот раз высшие силы не вмешались, но, судя по тому, что улыбка не сходила с лица Лолиты, ведущая программы «Пофигистка» намерена была постоять за себя, не рассчитывая на чью-то помощь – даже адвокат ей не понадобился.

Но вот наконец судья предоставила слово истцу. Забродин встал, взял в руку лист из лежавшей перед ним папки с документами и, повернувшись лицом к залу, начал свою речь:

– В этот тяжёлый час, когда вся страна в едином порыве противостоит намерениям Запада задушить нас экономическими санкциями, находятся люди, которые ставят под сомнение наш курс на победу в этой нелёгкой, затянувшейся на долгие месяцы борьбе…

– А нельзя ли поконкретнее! – не вставая с места воскликнула Лолита.

Тут же отреагировала судья:

– Ответчица, вы не имеете права прерывать истца. А вас, Кондрат Васильевич, я попрошу не углубляться в сущность проводимой правительством политики. Здесь люди политически грамотные, читают газеты, телевизор смотрят, так что излагайте ваши претензии к ответчице по пунктам, иначе до обеда не управимся.

С судьёй не поспоришь – Забродин вынужден был подчиниться. Отложил в сторону несколько листов с текстом заготовленной речи и перешёл к конкретике:

– Итак, ответчица перед лицом многомиллионной аудитории обвинила правительство и депутатский корпус в том, что мы не заботимся о пожилых людях. Но это наглая ложь! Мы платим пенсии, выдаём субсидии, обеспечиваем бесплатный проезд…

Лолита не позволила договорить:

– Ваша честь, я протестую! Вот заверенная у нотариуса стенограмма телепередачи, из которой следует, что я не обвиняла правительство в отсутствии заботы о стариках.

– Но как же так? – возразил Забродин. – У меня тоже есть этот текст, и здесь ясно сказано: «нынче у старых отбирают».

– А разве нет? Разве не вы приняли закон о повышении возраста выхода на пенсию? Разве не вы лишили работающих пенсионеров права получать деньги, которые работодатели перечисляли в Пенсионный фонд? А ведь старики заслужили это право своим трудом на благо Родины в течение многих лет? Я уж не говорю о том, что, зарабатывая всего рубль в месяц, человек сразу лишается значительной прибавки к пенсии – его пенсию больше не будут индексировать и отменят субсидию, которая полагается малоимущим.

Забродин возмущён:

– Но что мы можем поделать, если в правительстве был разработан такой законопроект?! – в зале послышался смех и Забродин понял, что сморозил глупость, поэтому поспешил исправиться: – То есть я хочу сказать, что да, мы приняли этот закон, но исходя исключительно из интересов государства…

Лолите только этого и надо:

– Нет, вы послушайте, что он говорит! Жители России избирали депутатов, чтобы те защищали их права, а на поверку вот что получается. Депутаты обслуживают не избирателей, а исполнительную власть! Это же прямое нарушение нашей Конституции!

В зале раздались аплодисменты, но судья никак не отреагировала на это безобразие. Дело в том, что в голове Анны Никаноровны шёл мучительный процесс поиска решения, которое бы обеспечило победу главе Госдумы в этом столкновении двух спорящих сторон: «Наложить штраф на "пофигистку" легче лёгкого, однако выставлять дураком представителя высшей власти перед лицом присутствующих в зале журналистов категорически нельзя! Это чревато не только понижением в зарплате, но и переводом в какую-нибудь глухомань, где придётся разбирать дела об ограблении поселкового магазина или наказывать мотоциклиста, нанесшего увечья чьей-то курице. Конечно, я имею право отложить этот процесс, но нет никакой уверенности, что в следующий раз Забродин не выдаст ещё какой-нибудь перл, как говорится, курам на смех. Да уж, Кондрат Васильевич, это вам не выступление в Госдуме, где никто не решится возразить! Здесь, судя по всему, коса нашла на камень, а если реально оценивать сложившееся положение, то девчонка вполне способна испортить репутацию и Госдумы, и суда». Тут самое время посоветоваться со своим начальством.

Анна Никаноровна объявила перерыв и отправилась в кабинет председателя суда. Тот выслушал и удивился:

– Аня! От тебя я такой беспомощности никак не ожидал. Ведь дело-то выеденного яйца не стоит!

– Никодим Петрович, но не могу же я заткнуть рот главе Госдумы.

– И не надо! Объяви процесс закрытым.

– Это на каком же основании?

Председатель взял паузу, но так ничего и не придумал.

– Может, сослаться на секретную инструкцию?

– Никто нам не поверит.

– Тогда придётся потревожить коллег из Верховного суда.

Никодим Петрович набрал телефонный номер, долго ждал. Наконец, ему ответили, и тогда председатель изложил суть нежданно свалившейся на него проблемы.

В трубке помолчали, даже возникло подозрение, что связь оборвалась, но вот ответили:

– Я сейчас кое с кем посоветуюсь, а потом тебе перезвоню.

Через четверть часа раздался звонок:

– Видишь ли, у нас до сих пор такого рода прецедентов не было, поскольку не возникала необходимость заткнуть рот представителю верховной власти. Может, уговоришь его, чтобы доверил адвокату право выступить в качестве истца? А на суде скажешь, что у Забродина образовался флюс, так что ему не до разговоров.

Никодим Петрович всегда готов исполнить указание начальства, но не в этом случае:

– На мой взгляд, отказ от участия в судебном процессе стал бы унижением для главы Госдумы. Одно дело, когда против него подали иск, тогда можно поручить защиту своей чести адвокату, но тут он до того возбудился, что буквально лезет на рожон. Короче, если в суд не явится после сегодняшнего конфуза, все сразу же поймут, в чём настоящая причина.