Голый среди кактусов и роз

Глава 5. Пробуждение

Утром Афанасия Ильича разбудил чей-то голос:

– Ну что, тебя сразу выкинуть в окно или для начала помучаешься?

Открыл глаза, а перед ним Дон Альварес – в одной руке пистолет, в другой видеокамера, и зверская улыбка на лице. Смотреть на это нет никаких сил, повернул голову в сторону… «Господи!» Рядом с ним лежит Лолита – это бы ещё ничего, но ведь совершенно голая! Да и сам он, что называется, без ничего. Неужели спьяну что-то непотребное с дочкой Дона сотворил?

«Лететь с пятидесятого этажа, да ещё без парашюта – перспектива незавидная». Поэтому спросил:

– Есть другие варианты?

Дон опять ощерился:

– За насилие над малолеткой, да ещё в извращённой форме тебе полагается… Ну ты и сам всё понимаешь. Попадёшь в тюрьму, а там таких, как ты, ох как не любят. Пожалеешь, что на свет родился!

– А нельзя ли…

Дон сразу перебил:

– Вот протрезвеешь, тогда поищем подходящее решение, – затем обратился к лежавшей на постели дочери: – А ты, бесстыжая, одевайся, иди домой, там поговорим…

Когда Афанасий Ильич рассказал обо всём Шулыге, в ответ услышал:

– Ну ты и вляпался!.. А ведь я предупреждал.

– Так что же делать?

– Считай, что ты сидишь в зиндане, а кругом вооружённые враги. Мне это знакомо. В общем, положение почти что безнадёжное, надо соглашаться на их условия.

«Если бы знать какие…» Но размышления о последствиях разговора с Доном были прерваны мыслью, которая с трудом укладывалась в голове:

– Неужели любящий отец способен подложить родную дочь в мою постель ради личной выгоды?

– Похоже, рассчитывает на крупный куш.

– Да у него наверняка денег куры не клюют! Что с меня взять, кроме того, что скопил на чёрный день?

На самом деле, Пожуелову грех было жаловаться на бедность, однако верно и то, что честь родной дочери далеко не каждый папаша согласится променять на несколько сотен миллионов евро или долларов. Шулыга примерно так и рассуждал:

– По-моему, запашком с далёкой Отчизны потянуло?

– Думаешь, из России ветер дует?

– Ну а как иначе? Только прилетели, и сразу на тебе!

Тут только Пожуелов, вспомнив о звонке якобы из посольства, понял, что всё было подстроено. Но всё ли? Вряд ли обработали вахтовиков – скорее всего, просто воспользовались ситуацией.

С похмелья болела голова, поэтому заказали пива, иначе мозгового штурма не получится – Eisenacher Bier с солёными орешками как ни что другое этому способствует. И вот какую догадку высказал Шулыга после второй пинты в меру охлаждённого напитка:

– Скорее всего, дело в нефти.

– Да ладно тебе гнать пургу! У них в заливе нефти завались… Зачем им наша?

– А что если Дон хочет лапу наложить на мексиканскую нефтяную отрасль? Тогда ему нужен опытный менеджер, причём чтобы плотно сидел у него на крючке.

– Что ж, это не самый худший вариант. Дело знакомое, можно поработать. Но что-то мне подсказывает, что у него другая цель.

Тут отворилась дверь, и в комнату вошёл Дон Альварес, теперь уже без пистолета и видеокамеры, и прямо с порога заявил:

– Я вижу, вы уже опохмелились и способны здраво рассуждать, поэтому пора заняться делом. Однако нефть здесь ни при чём так же, как и ваши банковские вклады.

Шулыга сразу догадался:

– Неужели нас прослушивали?

– Ну а как иначе? Если речь идёт о крупной сделке, тут все средства хороши.

В голове у Пожуелова словно бы что-то стукнуло: «Кокаин! Самый выгодный товар, если исходить из соотношения цена/объём. Но я-то тут с какого боку? Не собираются же они гнать наркоту по нефтепроводу».

Тем временем Дон Альварес попросил Шулыгу удалиться, будто бы предстоит приватный разговор, затем достал из кармана какой-то документ, протянул его Афанасию Ильичу и тоном, не допускающим ни малейших возражений, приказал:

– Подписывай!

Пожуелов взял бумагу в руки, попытался прочитать, но буквы прыгали перед глазами, только понял, что написано на двух языках – на испанском и на русском.

– Что это?

– Брачный контракт. Ты обесчестил мою дочь, так что для тебя теперь есть два пути – под венец или на каторгу.

«На каторгу – это всё равно, что лечь живым в могилу, но ведь под венец ненамного лучше!» К такому мысленному выводу пришёл Пожуелов, а вслух воскликнул, сопроводив слова весьма выразительными жестами:

– Нет, это невозможно! Я не могу взять в жёны девушку, которая не достигла совершеннолетия.

– У нас в стране либеральные законы на сей счёт.

Такой подлости от местных законодателей Пожуелов не ожидал, поэтому заново стал анализировать сложившуюся ситуацию: «Если выбирать лучшее из двух зол, женитьба может быть вполне приемлема, тем более что Лолита очень привлекательна. Но что же дальше будет?» Так и спросил, и получил недвусмысленный ответ:

– После венчания вернёшься в Россию вместе с молодой женой.

Пожуелов в ужасе:

– Так ведь меня там могут обвинить в развале нефтяной отрасли, а то и в государственной измене!

– Это даже к лучшему.

– То есть как?

– Сделаем из тебя мученика, а потом… В общем, со временем узнаешь.

«Будь, что будет!» Придя к такому выводу, Пожуелов не глядя подписал контракт.

Свадьба была по высшему разряду. Гуляли до утра, а прямо с торжества отправились в свадебное путешествие. Афанасий Ильич надеялся провести месяц в объятиях Лолиты на Бали или хотя бы на Сейшелах, но уже сидя в кресле самолёта узнал, что пунктом назначения является Москва. Тут-то и открылось ему то, что задумал Дон Альварес. Пока пересекали Атлантический океан, Лолита всё подробно объяснила, хотя поначалу Афанасий Ильич никак не мог связать одно с другим, словно бы сознание отказывалось принимать открывшуюся ему истину.

– Ты наверно слышал про Бильдербергский клуб, это что-то вроде мирового правительства. Там решают, какие нужно предпринять шаги для обеспечения финансовой и политической стабильности во всём мире. Так вот, на последнем заседании принято решение сделать тебя президентом, ты по всем параметрам подходишь.

– Так я и так уже…

– Не дури! «Роснефтепрод» и даже «Газтрон» тут совершенно ни при чём, бери выше.

– Тогда президентом Российского футбольного союза?

Лолита посмотрела на Пожуелова так, будто увидела перед собой не новоиспечённого супруга, а неумеху-парикмахера, который чуть не испортил ей причёску:

– Я начинаю сомневаться в том, что у нас что-нибудь получится. Ты мыслишь какими-то местечковыми категориями, не выходя за пределы своего офиса и стадиона на Рублёвке.

Афанасий Ильич не сдержал обиды:

– А я не навязывался, сами в постель меня затащили.

Видимо, Лолита поняла, что негоже так унижать своего супруга:

– Прости, милый! Я и забыла, что большой политикой ты никогда не занимался. Но это дело наживное, я помогу. Не зря же закончила Колумбийский университет и защитила диссертацию по особенностям политической ситуации в нынешней России.

Афанасий Ильич в недоумении: «Когда только успела? Наверняка у неё поддельный паспорт, а меня опять как лоха провели». Но Лолита успокоила:

– У нас в Мексике тоже бывают вундеркинды.

Когда же на голубом глазу сказала, что ему предназначен пост президента всей страны, Пожуелов побагровел от возмущения:

– Да вы все с ума там посходили в этом своём клубе! У нас в России такие штучки не пройдут, ишь чего удумали! Президента избирает весь народ, а не какие-то «жирные коты» из Бильдерберга.

– Народ и выберет, а я ему в этом деле помогу.

Пожуелов только отмахнулся:

– Да куда тебе, ты даже нашего языка не знаешь!

И вдруг Лолита на чистейшем русском заявляет:

– Довольно трудный у вас язык, но чего не сделаешь ради достижения поставленной цели, – и тут же пояснила: – Ну сам подумай, как бы иначе я смогла разобраться в том, что происходит у вас в стране? Да нет, теперь уже у нас. Надеюсь, с оформлением гражданства не будет никаких проблем.

«Из огня, да в полымя! Вот ведь угораздило! И ведь не отвертишься теперь». На этой мысли Афанасий Ильич успокоился, да и некогда переживать – Лолита начала с урока политграмоты, но основной этап обучения предстоит уже в Москве. Словом, сдался Афанасий Ильич на милость победителей в лице своей супруги, попробовал настоять лишь на одном:

– В Москве ты будешь представляться как Лола, поскольку имя Лолита может вызвать ненужные ассоциации с романом Владимира Набокова.

– А чем Набоков мне может навредить?

– Разница в возрасте у нас немалая, поэтому поневоле возникает мысль, будто мечта Гумберта Гумберта наконец-то стала явью. В итоге пострадает мой авторитет, да и тебе достанется.

Однако Лолита отвергла это предложение, мол, так всё и задумано, а вносить изменения в разработанный ею план уже слишком поздно. Сошлись на том, что дома Афанасий Ильич будет называть Лолиту Лолой, ну а она его Афоней.