Пленник темной феи. Муж темной феи

Эпилог

Отгремела шумная свадьба, разошлись гости, Рейвен-Арвин сладко уснул в своей кроватке, убаюканный эльфийской колыбельной. Сквозь открытые окна темную спальню освещала луна. Двое замерли у изножья постели.

— М-м, чем займемся? — спросил Дорн, нервно распуская волосы, стянутые черной лентой.

С той знаковой ночи под священным дубом между ними ничего не было, и в груди сладко замирало от предвкушения. Под туникой, расшитой серебристыми нитями, красноречиво топорщились легкие штаны.

— Будем приносить тебя в жертву, — с улыбкой Эйлис толкнула супруга на кровать.

Снова, как и в первый их раз, она оказалась сверху, красивая, манящая, самая желанная женщина на свете. Принц любовался ее мерцающей в полумраке кожей, нежной, гладкой, молочно-белой. С лукавым видом Эйлис взмахнула рукой — и платье на ней туманом растаяло в воздухе. Качнулись упругие груди с острыми навершиями сосков, задрожали мышцы маленького округлого животика, разомкнулся светлый треугольник внизу, открыв взгляду мужа розовый разрез плоти. Еще один взмах руки — и одежда клочьями дыма начала расползаться уже на Дорне.

— Нравится? — красуясь, Эйлис выгнулась на бедрах супруга, забрала волосы наверх, а затем позволила им рассыпаться по плечам.

Тяжело дыша, принц наблюдал за ней, как завороженный.

— Хочешь? — дразня, фея облизала губы и вдруг ойкнула, рассмеялась: с рычанием распаленный Дорн подмял ее под себя. Не эльф — настоящий лев.

Они соединились. Пружины матраса заскрипели в такт их бешеной страсти. На стене, в полоске лунного света, задвигались сплетенные тени. Толчок, еще толчок. Чтобы бы Дорн ни делал, как бы ни ласкал Эйлис, голодный зверь внутри него не мог насытиться. Ему было мало! Все время мало ее тепла, дыхания, стонов. И он качал бедрами быстрее, еще сильнее вбивался в податливое тело под собой, а Эйлис принимала его, разнузданная и жадная. Не выпускала из объятий, прижимала к себе все крепче, подгоняя и требуя больше удовольствия.

В эти минуты Дорн любил ее, страстную и нежную, так, что замирало сердце и перехватывало дыхание. Его любовь была огромной настолько, что мучительно распирала грудную клетку. Чувство беспредельное, как звездное небо, глубокое, как океан, жаркое, как огонь. Эйлис поработила его полностью, завладела им без остатка. Теперь он ее пленник до конца своих дней.

Они любили друг друга в ночной тишине, пока не растеклись по кровати, взмокшие и совершенно без сил.

— Скажу один раз, и больше ты от меня этого не услышишь, — тяжело дыша, прошептала Эйлис и скосила на мужа взгляд.

Заинтригованный Дорн повернулся на бок и опер голову на ладонь, весь обратившись в слух.

Эйлис кусала губы, поглядывая на супруга с непривычной для нее робостью. Впервые с момента их знакомства принц видел ее такой уязвимой. Его светлые брови удивленно поползли вверх. Что же такого особенного Эйлис хотела ему сказать?

— Я слушаю, — поторопил он ее.

Фея глубоко вздохнула и выпалила, покраснев:

— Ты потрясающий.

Дорн заулыбался. Теперь его счастье стало абсолютным.

— И я… — нерешительно добавила она.

— Что?

— Ты знаешь что.

— Нет, не знаю.

— Знаешь!

— Нет, скажи.

Эйлис бросила на мужа сердитый взгляд.

— Люблю тебя, дурак, — и огрела его по голове подушкой, отомстив за вырванное у нее признание.

Эпилог. Два года спустя

— Что это? — Дорн в шоке распахнул глаза, уставившись на жену.

Всего три дня Эйлис не было дома: она ездила в Заколдованный лес навестить подруг — и вот вернулась. С хнычущим свертком в руках.

Это же… это же не то, что он думает?

Звуки, раздававшиеся из свертка, уж очень были похожи на…

— Это мой дар, — ответила любимая супруга, гордо вздернув подбородок. — Его вручили мне духи.

Дар? Какой еще дар? Какие еще духи?

Вручили? Что значит вручили?

Ошарашенный Дорн приблизился к Эйлис и с опаской заглянул в кокон из ткани. Зелеными глазками на него уставилась хорошенькая девчушка.

Младенец!

Откуда у его жены младенец?

— Сиротка? — с надеждой предположил принц.

— Сам ты сиротка! — огрызнулась фея. — А это моя дочь.

— Дочь? Твоя? От кого?!

— От цветка!

Дорн с недоумением заморгал.

Он моргал и моргал, пытаясь осмыслить услышанное, и в конце концов решил, что Эйлис пошутила. Чувство юмора у нее такое. Своеобразное. От цветка. Ха-ха.

— Ладно, а если серьезно? Ребенок дальней родственницы? Родители погибли, и тебе пришлось взять малышку к себе?

Эйлис метнула в супруга яростный взгляд.

— Головешка твоя пустая, я же тебе человеческим языком сказала: это моя дочь.

Дорн снова заморгал.

— Но тебя всего три дня не было! — воскликнул он, невольно покосившись на плоский живот жены. — Ты не была беременна, когда уезжала. Как ты могла родить за три дня отсутствия?

— О духи, — закатила глаза Эйлис. — Неуч! Элементарных вещей не знает. — Оттолкнув мужа с дороги, она подошла к кровати и опустила на нее ребенка. — Тебе что, ни разу не рассказывали, откуда берутся дети? Нормальные женщины, к твоему сведению, находят их в цветах.

— В цветах? Это…эвфемизм? Что ты имеешь в виду? — Дорн кружил возле жены с потрясенным лицом. — Эйлис, посмотри на меня, откуда у тебя ребенок? Кто его отец? Эйлис, что происходит? Поговори со мной, Эйлис! Эйлис!