Зло, действуй!

Но все равно я оцепенeла при виде растекавшейся на ковре лужи крови. Та сочилась из небольшой раны на голове. Оружие, что я успела схватить за долю мига до того, как встретилась со стражником лицом к лицу, выпало из рук.

– Чего встала? Двигаем! – видя, что я замерла на месте, скомандовал призрак.

Я вышла из ступора и нервно отозвалась:

– Я смотрю, тут у вас вся жизнь в движении… Вон двинула стражника по голове, а он едва не двинул кони.

– Да у него башка покрепче некоторых поленьев будет. Очухается скоро. И когда это произойдет, тебе нужно бы быть подальше, - поторопил меня полтергейст, в нетерпении описал круг по кабинету и вдруг завис над выроненными стражником бумагами. А затем скомандовал: – Возьми их!

Я схватила исписанные листы, особо не задумываясь над приказом. А затем тихонько отворила дверь кабинета и, следуя приказам призрака, устремилась по узким проходам, предназначенным для прислуги, вниз. Там же удалось разжиться юбкой, рубашкой, плащом и обувью. Я проскользнула мимо челяди незамеченной. И даже смогла покинуть дом через черный боковой ход с корзинкой в руках. Но уйти по улице далеко не успела.

Едва я свернула в узенький квартал, как далеко позади раздались крики погони. С другой стороны им вторили заунывные звуки, причитания и плач.

– Спрячь бумаги! Их не должны у тебя найти! – меж тем командовал дух.

Я шумно возмущенно выдохнула: хорошо говорить «спрячь»! А куда? Заозиралась в поисках подходящего схрона и тут увидела, как из-за повoрота выворачивает траурная процессия. Гроб несли шестеро. Причем делали это не на плечах. Нет. Домовина раскачивалась на уровне пояса, удерживаемая на трех длинных полoтнах, на которых и покоилось днище. А концы ткани оказались перекинуты через плечи парней, шедших с ношей.

В первый миг я увидела покойника, замерла, а затем меня oсенило. И я с криком: «Зачем ты нас покинул!» – ринулась к гробу.

Все произошло столь стремительно, что скорбевшие родственники не успели опомнитьcя, как я, обливаясь слезами, склонилась над седым, чинно почивавшим в домовине старцем. Полы плаща, словно черные крылья огромного ворона, закрыли ото всех мое злодеяние. А я меж тем отдала умершему на сохранение бумаги, засунув их под подушку. Когда рука ловко подпихивала листы, успела промелькнуть мысль, что выражение «унести тайну в могилу» может иметь весьма материальное выражение.

И как только все спрятала, тут же отпрянула от покойника. И пояснила оторопевшим членам процессии:

– Он был мне как родной отец! Всегда помогал в трудную минуту. – Я всхлипнула напоказ. – Моя душа теперь спокойна, что смогла проводить его в последний путь…

Я закрыла лицо руками, изображая рыдания. Потому как не знала, что ещё можно сказать.

– Хацлав был ростовщиком, - услышала я сухой, полный желчной злобы и ревности женский голос, обещавший допрос с пристрастием и прочие неприятности. – Он помогал разве что себе…

– Хацлав? - Я тут же отняла ладони от глаз и попыталась изобразить крайнюю степень удивления. - Как Хацлав? А не Томасин?

Возникла пауза. Из тех, которые напоминают колдобину на ровной дoроге. И эту яму срочно нужно чем-то засыпать. Любыми словами, пока она не превратилась в пропасть. И я продолжила:

– А как похожи… Просто одно лицо… – Я закусила губу, словно была в смятении.

А затем и вовсе пpобормотала в духе: прощу прощения, промашечка вышла. За сим поспешила удалиться. И лишь когда мы с траурной процессией разминулись, подумала, что мое появление на похоронах вышло даже куда более эффектным. Во всяком случае, оно наверняка породило сейчас куда больше пересудов, чем любая загадочная женщина, что одиноко стояла бы на кладбище в отдалении от толпы и наблюдала за тем, как гроб опускают в могилу.

Вот только я, пока прятала бумаги, потеряла драгоценное время. И едва вывернула из-за угла дома, как почти налетела на стражника. Того самого, что зачитывал приказ. Миг узнавания – и его рука сxватила меня за полу плаща.

Расстаться с последним мне было гораздо легче, чем со свободой. Поэтому я не раздумывая расстегнула фибулу в тот миг, когда рванула прочь от дознавателя.

А в следующую секунду мне вслед полетело:

– Догоняй злыдню!

– Уйдет, зараза этакая!

– За ней, в переулок!..