Зло, действуй!

В общем, когда мне на правое запястье положили штуковину, которая напоминала чем-то своеобразный компас с бегавшей по кругу стрелкой,то случился очередной конфуз. Едва артефакт прикоснулся к моей коже, как начал… таять. В прямом смысле этого слова! Плавиться и сливаться с моей рукой.

Первым опомнился профессор. Он схватил эту штуковину, чей циферблат напоминал почти круговую шкалу от одного до ста, и буквально содрал ее с меня. Что примечательно, на моей коже не осталoсь и следа, а вот измеритель магического потенциала того… Скончался.

– Поразительно, - прошептал Мурс, задумчиво переводя взгляд с меня на оплавившийся амулет и обратно. А затем добавил: – Думаю, нам все же стоит заглянуть к ректору. У вас, фисса, весьма интересный случай.

– Вы о том, что я девушка и я – антимаг? - памятуя о реакции Мрака, уточнила я.

– И это тоже, но главное – ваш уровень! Артефакт Парата способен… – начал было профессор, но потом, похоже, вспомнил, что я – девушка из глубинки и объяснение выйдет долгим, потому махнул рукой и перебил сам себя вопросом: – Как сильно вы, фисса, желаете учиться здесь?

– Фсей душой! – ничуть не покривила я оной. Зато один из орешков в моем рту перекатился и едва не выпал.

Профессор посмотрел на меня недоуменно, и мне пришлось как-то объяснять, почему я держу за щеками лещину:

– Мне маг посоветовал, – я ткнула пальцем в оттопыренную щеку, – всегда во рту держать и говорить так. Чтобы, значица, арти-фу-лфция, - я нарочно исказила сложное слово, - лучше была.

Мурс на это покачал головой и вынес вердикт:

– Может, в целом артикуляции они и помогают, но конкретно сейчас будут сильнo мешать. Не хотите их убрать? - это был не вопрос, а настойчивое предложение, от которого я не могла в моем положении отказаться.

Потому пришлось поднести ладонь ко рту. Когда в руке оказались мои маскирующие орешки, я поспешила спрятать их в рукаве. Еще пригодятся!

Похоже, вид при этом у меня был весьма огорченный, потому что магистр решил подбодрить фразой:

– К слову, без них вы намного симпатичнее, - заверил он.

Чем удручил только больше. Ведь чем я страшнее,тем меньше вероятность узнать во мне рину Файрвинд.

Мурс же удовлетворенно кивнул и, больше не говоря ни слова, взял меня за руку. А затем осторожно приоткрыл дверь, выглянул из-за створки и, убедившись, что путь чист, устремился в коридор. А я следом за магистром.

Мы миновали второй этаж, спустились по лестнице, пересекли холл и вышли в осенний день, что бушевал пестротой красок на улице: рябины, одетые в алые бусы поспевших ягод, золотые кроны кленов, шелестевшие на ветру, багрянец барбариса и неизвестных мне кустoв, синеющие полуобнаженные стволы… Над нами разлилась кристально безмятежная лазурь неба. А вокруг, на земле, царили суета и нервическое напряжение готовившихся к экзамену чародеев. И магия, пропитавшая воздух. Много магии…

Я бежала следом за Мурсом, практически не обращая на это все внимания. Мы с профессором пересекли двор академии, а затем маг прямой наводкой устремился к центральному корпусу. Туда, где было особенно много народа.

Мне оставалось лишь держаться за провожатого и не отставать. Но вот у одной двери, которая ничем не отличалась от остальных (такая же толпа у порога, такие же створки,и даже лак рядом с ручкой облупился точно так же, как у соседних), Йонок вдруг остановился. Одернул камзол, поправил съехавшие на кончик носа очки и постучал. И тут же, не дожидаясь приглашения, заглянул, бросив мне напоследок:

– Жди здесь. Я доложу лорду Эрогвилю, чтобы тебя в список поступающих включили. Сможешь сдать экзамен вместе со всеми…

Вот только едва я осталась у закрывшейcя створки, как почти тут же услышала ехидное:

– Интересно, она любовница или внебрачная?

– Этот в очках слишком молодой, чтобы иметь такую в качестве дочери… – бесцеремонно отозвался второй голос. - Скорее, он ее просто имеет…

Я медленно повернулась в сторону говоривших и увидела подпиравшего стену выcокого лысого парня. Он нагло ухмылялся от уха до уха. Ткань рубашки обтягивала его широкие плечи, едва не треща по швам. Рядом с ним, оценивающе глядя на меня, стоял и второй – голубоглазый блондин с льняными волосами, которые у висков были заплетены в тонкие косички. Он подкидывал перед собой яблоко и ловил, не глядя. И да, тоже похабно усмехался.

– А ну-ка, повторили… – холодно процедила я.

У меня вчера выдался просто убийственно трудный день, ночка не лучше. И сейчас, когда нервы были на пределе, еще и эти двое…

Блондинчик на это лишь шире растянул губы в улыбке и, явно издеваясь, спросил:

– Ты не только наглая, но ещё и глухая? Тут, - он кивнул на вереницу парней и девушек, стоявших вдоль стен, - все испытания прошли. А тебя я чего-то не видел ни на полигоне, ни на замерах. Так что вывод напрашивается один: решила пролезть вне очереди.

Яблоко в руке пeпельного меж тем продолжало ритмично летать. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. И это отчего-то особенно бесило. Я сделала шаг,и ладонь сама схватила его в полете. А потом я, недолго думая, надкусила сочную мякоть. Та оказалась с привкусом шафрана. А желудок, в котором было пусто со вчерашнего утра, сжался от предвкушения.

– Оно проклятo, - как бы между прочим отозвался обладатель косичек, к которому само собой так и липло прозвище Пепел.

Видимо, он рассчитывал, что я тут же начну плеваться, в ужасе отброшу свою добычу… В общем, поведу себя адекватно. А я вместо этого лишь с довольным видом откусила еще. И, прожевав, добавила:

– Надеюсь, смертельно? – уточнила я, с вожделением глянула на Пепла и уточнила: – А ещё нет? Проклятых, зачарованных…

– Ты вообще нормальная? – не выдержал лысый здоровяк, вмешавшись в наш яблочный разгoвор.

– Абсолютно, - заверила я его и предупредила: — Но для общения со мной лучше запастись валерьянкой, оптимизмом, второй нервной системой и…

Договорить не успела. Дверь кaбинета распахнулась, явив на пороге Йонока в компании высокого статного седовласого мужчины в форме. Выправка выдавала в нем бывшего военного, а пристальный, казалось, проникавший сразу под черепную коробку взгляд внушал трепет и уважение.

– Это она? – прозвучавший вопрос хлестнул плетью.

– Да, лорд ректор.

– Что ж, надеюсь, вы, госпoдин профессор, не зря оторвали меня от экзамена. И господа магистры, пока я отсутствую, сумеют справиться с проверяющим… Поэтому не будем задерживаться, прошу ко мне в кабинет…

И, не дожидаясь нашего ответа, лорд ректор, рассекая толпу, направился по коридору. А мы с Мурсом за ним.

Уходя, за спиной я услышала задумчивое:

– Если она пассия этого профессора,то ему стоит посочувствовать. Не девка – холера. Εе даже проклятья не берут.

– А я думал,ты про яблоко соврал… – донеслось растерянное.

Оборачиваться мне было некогда. Шаг у лорда ректора был широким и быстрым. Зазеваешься – и тут же отстанешь.

Благо идти oказалось недалеко. Вот только едва я переступила порог, миновав бдительного секретаря в приемной,и притворила дверь, как увидела мчавшийся на меня сгусток пламени. И, как приличная девушка, сразу же его обвизжала. А как неприличная – сиганула вбок. Меня даже не смутило, что там был книжный шкаф. Я резвой белкой взлетела по его полкам на самый верх, устроившись под потолком.

А ректор, который и запустил пульсар, хмыкнув, прокомментировал:

– Реакция, конечно, отличная, но я хотел убедиться в другом... - И, обращаясь уже исключительно ко мне, добавил: – Профессор Мурс заверил, что вы, фисса Громвинд, антимаг исключительной силы. Пока же я убедился лишь в том, что вы исключительно умеете кричать. Я бы даже сказал, деморализующе противника…

И он демонстративно поморщился.

– А зачем швыряться в меня вашим колдунством без предупреждения? Я ведь могу оказаться девушкой с тонкой душевной организацией и в ответ засветить чем-нибудь… – забыв о роли простушки, отозвалась я, но, когда спохватилась, было уже поздно. Впрочем, лорд ректор, кажется, этого не заметил.

– Судя по всему, вашей тонкой душевной организацией вместо дубины можно полки нечисти косить, – ничуть не смутился ректор и приказал: – Слезайте немедленно.

– А вы швыряться ничем не будете? – уточнила я, прикидывая, как бы половчее спуститься.

– Только если вы вздумаете там задержаться, – с намеком протянул лорд ректор.

Делать было нечегo. Пришлось спускаться. И вот когда я начала слезать, оказавшись спиной к господам магам,то почувствовала, как меж лопаток словно загнали раскаленный штырь. И пусть боль продлилась не больше секунды, но я потеряла равновесие. Оттолкнулась ногой от ускользавшей опоры и,извернувшись в полете кошкой, упала на что-то… Точнее – на кого-то. Как выяснилось мгновением позже – на несчастного, ошарашенного Мурса.

А ректор невозмутимо заметил:

– Когда вы, фисса, предупреждали, что можете чем-нибудь кинуть, я не подозревал, что вы имели в виду себя.

– А вы обещали не применять магию, если я не буду затягивать со спуском… – припомнила, вставая с придавленного Мурса.

– Вы задержались… – отчеканил лорд. - Впрочем, должен признать, что сопротивляемость магии у вас и правда выдающаяся… – задумчиво протянул ректор и побарабанил по поверхности стола, рядом с которым стоял. - Что же мне с вами делать?.. Проверяющий не допустит приема простолюдинки в обход одного из испытаний. Он и так считает, что в академии слишком много адептов низкого сословия…

Я сглотнула и нервно вытерла ладонь о юбку. Злость на ректора враз куда-то улетучилась. Да, его проверка была самой жесткой из всех, но, похоже, небезосновательной. Он хотел быть уверен, что если решит ради меня нарушить правила, то этот риск должен быть оправдан.

Вот тoлько… Если бы Мурс ошибся? Если бы я не смогла вобрать магию атакующего заклинания? Что тогда?

Ректор выплатил бы компенсацию? Сдается, разве что посмертно…

– Она сможет сдать теорию? - лорд обратился уже к Мурсу. Вопрос прозвучал требовательно и жестко. А ещё так, словно меня здесь и вовсе не было.

Профессор растерялся. Зато я, почувствовав, чтo решается моя судьба, произнесла:

– Теорию чего?

– Ясно, не сдашь. - По моему вопросу лорд все понял. - А значит, сколь бы выдающимся ни был ваш дар, фисса Громвинд, проверяющий из департамента не допустит зачислeния. Хотя защитник из вас вышел бы отменный… – Мужские пальцы выбили по столешнице дробь.

И тут отмерший Мурс тихо пояснил мне:

— На экзамене вытягивают билет. В нем три теоретических вопроса: по истории магии, расчетам, естествоведению.

«Настаивай, чтобы тебя допустили до экзамена, - услышала я в голове голос призрака, который до этого вел себя подозрительно тихо. - Я тебе помогу…»

– А если я сдам? – спросила ректора и упрямо посмотрела в аристократическое лицо лорда, отмеченное морщинами и тонкими росчерками старых шрамов. Один их них шел наискось ото лба до мочки уха и рассекал левую бровь ректора, без слов говоря: стоявший передо мной маг провел свою жизнь, не перебирая за столом бумаги. И тот, кто привык к сражениям, вызов оценил. И принял.