Справедливая гордыня

Глава 4

— А-а по-том она наз-ва-ла меня… ик! …желтым земля-ным червя-ком. Ик! И… украла любимую… любимую!!! …пелерину моей… покойной (всхлип) бабушки!

— Не украла, а взяла поносить! Было холодно!

— И где она?! Где она сейчас?!! (полный страдания вопль, прозвучавший довольно чисто)

— Потеряла! (очень легкомысленное заявление, после которого пострадало очень, очень много эльфийской зубной эмали в виду интенсивного трения эльфийских челюстей)

Моё плечи были обильно смочены слезами эльфов, а уши полны их жалоб. Я чувствовал себя папашей на выпускном у буйной дочурки, которому жалуются пьяные преподавательницы, припоминая все бесчинства, что творил мой отпрыск.

А всё равно хорошо сидим! Длинные столы под большими красивыми деревьями, птички поют, пожрать и выпить есть чего, а заунывный хор эльфов, использующих уши всего нашего отряда, кроме, собственно, виновницы всех событий, отлично заменяет русские женские песнопения, если не вслушиваться. Ну и, что особо радует, вегетарианством тут и не пахнет, хотя дичи на столах мало.

К взаимопониманию эльфов с нами при первой встрече заставили прийти непреодолимые обстоятельства. Нет, будь мы уровня 30-го, да и останься сама Рюука на том же уровне, с каким уходила в путешествие, то, как страстно и вслух мечтал пьяный Гулиус Авровандель, нам бы набили морды, а затем выкинули из леса к чертовой бабушке. Но, учитывая, что сейчас и Матильда могла провернуть тоже самое в одно свое хорошенькое лицо со всем местным племенем (что было очевидно для всех), то путь насилия исключался. Несмотря на все обиды, причиненные Какаротто местным. Впрочем, мы изрядно подсластили пилюлю, вывалив из инвентарей снедь и припасы, которых местные и близко не видели, а заодно пообещали следить за «безумной лисой».

Ларчик тут открывался весьма просто. Наша белая лиса, достав родную деревню по самое «не могу», приходила развлекаться к соседям. Ну не круссам же ей идти хвосты крутить? А эльфы вежливые, громко не ругаются, только улыбаются мало! Ну, это поначалу так было. Потом еще как ругались. Не туда зашла, не то взяла, не своё поела. И белье чужое мерять не давали, и с детишками играть в «укуси себя за хвост»…

В общем, вот такая вот обыкновенная история. Правда, в результате действий Рюуки, эльфы и кицуне как-то сообразили слонячий магарыч, а затем пришли вместе с этим подношением к Великому Мудрецу, который сам неоднократно страдал от нашествий белой лисицы. Причем, пришли довольно рано, когда будущей носительницы мышц и нетипичного класса еще 14-ти лет не было. Вот тогда-то и начали её обрабатывать всем местным колхозом на тему, что где-то там ждут подвиги, а еще у каждого с шилом в жопе должна быть большая мечта. Ну, то есть сделать так, чтобы Какаротто смылась и гарантированно не вернулась назад. Мудрец гарантировал, что так и произойдет, чем заслужил еще больше любви и уважения.

Но вот, она тут. Пусть даже только и проездом, но всё равно, своим видом растревожила все тонкие эльфийские души.

Не она одна, кстати. Та самая, внезапная и противоречивая Гаргантоэль, случайно оказавшаяся недавно между моим щитом и твердым деревом, косилась на меня влажным взглядом и носила за столом декольте, в котором было видно пупок и коленки. От такой оказии насторожились уже мои дамы, от чего я ел, пил и принимал на плечи эльфийские слезы, имея на коленях постоянно елозящую Мимику. Душевного равновесия подобное отнюдь не прибавляло.

— Товарищи эльфы, мы как пришли, так и уйдем, — увещевал я расклеившихся лесных жителей, — Нам…

— А её с собой заберете?! — с огромной надеждой тыкал местный вождь в внушительную фактуру Рюуки.

— Можем и забрать, — солидно кивал я, — Нам бы только…

— А меня… заберете?! — внезапно выдала Гаргантоэль, из-за чего из нас и окружающего эльфийского общества просто вырвались фонтаны еды и вина. От неожиданности, конечно.

— Нет!! — отчаянно взвизгнула Мимика, хватая кашляющего меня за шею.

— Только вместо Рюуки! — вредно дополнила этот крик души Саяка, мудро ставя все возможные точки над всеми дальнейшими прениями. Моментально скуксившаяся Гаргантоэль тут же начала налегать на вино, а я погрузился в размышления — любовь с первого удара щитом по лицу, это как?! Бьет — значит любит?

— Отец!! — с тревожным криком на пьянку ворвался юный атлетичный эльф с развевающимися блондинистыми волосами, — До меня дошли ужасные нов…

— Катюльчик! — пронзительно и радостно взвизгнула Рюука, подрываясь с места. Вскочив со стула, она тут же растянулась в длинном прыжке с распахнутыми заранее объятиями, которыми явно намеревалась заграбастать свежеприбывшего. Я успел лишь покрыться морозным потом, представляя, что останется от юноши после таких обнимашек, но, к всеобщему счастью, не дремала Саяка — Рюуку в полете обратило крупной ярко-зеленой лягушкой, которая с радостным кваканьем приземлилась на лицо эльфу.

Что в таком случае делает нормальный правоверный эльф? Разумеется, начинает бегать кругами, глухо орать в лягушачье пузо и пытаться оторвать от лица странное и очень пугающее животное. Что делает Рюука? Несмотря на то, что характеристики после колдовства Саяки остаются, применить их по полной превращенная не может, но вполне уверенно на этом самом лице держится, оглушительно и радостно квакая! Что делают остальные? В основной массе, разумеется, ржут как невоспитанные лошади, местами даже падая из-за стола, за исключением ответственных нас в виде меня и Лилит, пытающихся сквозь смех сблизиться с морально страдающим эльфом, которому основательно сели на лицо, дабы подстраховать того. А то, кто знает эту Рюуку?

В общем, не дали сыну местного вождя, князя, или кто там этот, который… я даже имени не смотрел, умереть в объятиях старой (и очень нелюбимой, судя по всему) подруги.

А Рюуку не любили. Взгляды слегка успокоившихся и подвыпивших эльфов, бросаемые на молодую кицуне, были очень далеки от любви и обожания. Так смотрят на вредного скандального бомжа-алкоголика, которого милиция забирать уже отказывается из принципа. Нельзя сказать, что попусту — беловолосая лиса, пообижавшись, что ей не дали пожамкать любимую детскую игрушку в виде сына вождя, налегла на пищу и вино насущные, периодически громко обращаясь к соседям и вспоминая былые проказы. Это дополнительной тенью ложилось на лица гостеприимных хозяев, которых мы планировали вскоре покинуть.

Какаротто тупо была… сильной и простой. Она банально ничего не замечала. А что они хотели, от неё песни той, старой Мимики, отскакивали как горох от стенки! Вон, взяла да обняла проходившую мимо и ни в чем не повинную пожилую эльфийку, а затем, усадив красную от стыда бедняжку себе на колени, начала гладить по спине, спрашивая, как дела у бабушки Лилюндиль. Меня что-то сразу обуял мощнейший испанский стыд, а Лилит так вообще спрятала лицо в ладонях.

Хотя, интересные тут эльфы. На меня, демонессу и наши титулы им положить. Сделаю-ка я им подарок на прощание.

Рюука очень удивленно всхрюкнула, будучи подхваченной мной со стула и определенной на плечо точно также, как и недавняя ушибленная об дерево эльфийка. Повращавшись по сторонам и продемонстрировав тыл издающей удивленные звуки кицуне народу, я сердечно поблагодарил присутствующих за прием, но оповестил, что пора нам знать честь и иметь совесть, а еще, что мы тут, в окрестностях, надолго не задержимся, так что выдыхайте, товарищи деревозависимые, выдыхайте.

Судя по рожам собравшихся, вечер резко перестал быть поминальным, а стал карнавальным. Похоже, всё интересное продолжится после нашего ухода.

— Я сам вас провожу до деревни лис! — встал в самоотверженную позу папа чудом выжившего блондина.

— Отпусти меня! — подрыгалась Рюука, — Я попрощаюсь!

— Виси уже, — хлопнул я её по логично доступному, — Они от твоего «поздороваться» еще не отошли.

Мораль прочитать ей хотелось, судя по всему, всем нашим пираткам, но делать это в присутствии потерпевшего, в смысле вождя длинноухих, мы посчитали большим западлом. Выносить сор из дому было совсем ни к чему, поэтому я так и пошёл в лесную чащу с болтающейся у меня на плече девушкой. Та, впрочем, вскоре перестала вяло трепыхаться и требовать свободы, а самым банальным образом заснула.

— А вот наша гордость! — подуспокоившийся вождь гордо потыкал рукой вперед, — Настоящие дилийские единороги! Одно из самых редких животных Фиола!

Посмотрев на стадо белоснежных однорогих лошадей, бредущих куда-то небольшим стадом по своим единорожьим делам, я выделил одну особь, стоящую в позе разгневанного кота с высоко задранным хвостом. Глаза прекрасного волшебного создания были излишне выпучены, челюсть отвешена, а мышцы напряжены.

— Гм, — оценил я итог потуг мистического создания, — Радужное…

— Его собираем и продаем! — воздел кверху палец вождь, — Уникальный ингредиент!

— Тем и живут они! — жизнерадостно сказала проснувшаяся лисья жопа с моего плеча, вызывая на себя яростный взгляд спаленного на ровном месте эльфа.

— Не осуждаю, — усугубил ситуацию я, поправляя жопу и всё прилагающееся, — Но давайте уже пойдем к Мудрецу. Поверьте, вы не хотите, чтобы мы тут задержались.

Длинноухий вождь племени сборщиков единорожьих какашек окинул меня столь красноречивым взглядом, что сразу стало понятно, как сильно я преуменьшил ситуацию. Буквально низвел жизненную трагедию до уровня бытовой проблемы вроде сбежавшего молока. Или спрятанного единорогами говна. Мне почти стало стыдно.

Шагать до деревни оборотней было относительно недалеко. Что племя эльфов-сборщиков мелкое, что самих кицуне не так чтобы орда, так чего им расселяться по лесу? Скучно тут, грустно и одиноко, вон аж до такой степени, что Рюука кровь умудрилась портить сразу двум народам. Вот и жили они рядышком, только длинноухие в лесу, а хвостатые в долинке, построив себе там возле речки пасторальную деревушку. Солнышко, небо синее, белая лиса на моем плече знай себе снова похрапывает, а все остальные, неплохо выпившие и закусившие, идут себе тихо и мирно, что-то там негромко бурча между собой. Идиллия.

Вообще, кицуне, если посмотреть на Рюуку, веселые, жизнерадостные, не унывающие существа. К тому же довольно красивые и энергичные. А еще они любопытные и общительные, так что, к моменту, когда мы спустились в долинку, большая часть населения уже вышла нас встречать, имея на лицах множество улыбок и прочих позитивных проявлений чувств. Видимо, идущий рядом вождь охотников за сокровищами был достаточной с точки зрения местных кицуне гарантией, что мы идём с миром.

Красивые женщины, красивые мужчины, красивые дети. Позитивом так и прёт от этой толпы в полсотни оборотней, как и энергией. Самых маленьких удерживают за всё подряд, так как те норовят рвануть вперед. Улыбок… ё-моё, да мне так нигде не улыбались! Так только Матильда улыбалась, увидев в одном большом городе магазин интимного женского белья!

…какие же у них стали лица, когда изогнувшаяся Рюука Какаротто явила встречающим свою физиономию с радостным воплем «Всем привет! Я вернулась!!». У всех!! Включая детей! Разом!!