Справедливая гордыня

Вот как будто вся деревня разом отведала вымоченные в тазике с ношеными носками недозрелые лимоны, купленные на последние деньги у мимо проходивших цыган, выдавших плоды и рецепт за нечто убойно вкусное и полезное для потенции.

— Кажется, Рюука, тебе тут не рады, — умно постановила Тами.

— Да не может такого быть! — еще активнее задёргалась у меня на плече кицуне, — Отпусти, Мач! Я хочу со всеми поздороваться!

На лицах «всех» тут же нарисовалось отчетливое «Не отпускай! Уноси её отсюда, уноси скорее!!».

— Я тебя отпущу, только никого не обнимай, — предупредил не желающий проблем я, — Ты просто можешь кого-нибудь убить, поняла?

— Да поняла я, поняла! — завращалась одетая в тряпочное бикини кицуне, рискуя потерять его нижнюю часть перед честной публикой.

Ну я и отпустил. Ну а что? Не уносить же её и не держать на себе?

— Большую беду принесли вы…, — начал благообразный, пусть и слегка согнутый дед, выходя тем временем вперед кислолицей толпы, но договорить не успел. С криком «Дедуля Субару!» подскочившая к нему Рюука… радостно запустила деда в небо. Вертикально вверх. Как ребенка подкинула, только на совсем недетскую высоту. И замерла, зараза такая, снизу, с раскинутыми объятиями, типа ловить пока еще набирающего высоту деда.

Твою мать!

И ладно бы на этом всё осталось именно так! Только вот, простояв с ручками в стороны пару секунд, Рюука, которой это очевидно надоело (орущий дед еще летел вверх!), с оглушительным воплем «МАМА!» кинулась с объятиями наголо прямиком на бледную как мел красивую кицуне, прижимающую к себе парочку таких же беловолосых, как она сама и Рюука, детей. Следом, во избежание трагедии, случилось тоже самое, что и несколько часов назад — Саяка сделала из нашей бешеной дурной кицуне жабу, та вновь влепилась пузом маме в лицо, обхватив попутно голову, народ заверещал, начав разбегаться, а добрая Лилит в длинном прыжке поймала деда, которому я и Матильда тут же оформили по лекарственному заклинанию куда придётся.

Мама жабоподобной лисы не стала творить тоже самое, что сын вождя длинноухих ценителей разноцветного прекрасного (кстати, уже смывшийся), а гордо и прямо, как полагается заслуженной родительнице, отправилась навзничь в обморок, будучи вовремя подхваченной Мимикой.

Только вот несмотря на всю забавность происходящего, я никакого веселья не чувствовал. Скорее наоборот. Подойдя к прыгающей по траве жабе, слетевшей с лица родственницы, я поднял её на уровень своих глаз, а затем жестко и сухо процедил:

— Еще один такой фокус, и мы тебя бросим, дура. Ты чуть не убила собственную мать!

И бросил жабу на траву, где та вскоре превратилась в растерянно хлопающую глазами девушку. Затем обратился к недоразбежавшимся кицуне с громким:

— Спокойствие, граждане оборотни! Мы не дадим ей причинить вам вред!

Эта простая фраза каким-то образом задела единственный пыльный нейрон, волею судьбы забытый в пустой кладовке под названием «голова Рюуки Какаротто». Взгляд лисицы наполнился ужасом, а она сама, схватив себя за острые мохнатые уши, выглядывающие из прически, громко завыла от больших жизненных огорчений. Или прозрений. Мы с Матильдой, косясь на бодибилдершу, вовсю шпиговали лежачую мамашу исцелениями.

А затем началась самая настоящая свистопляска. Рюука орёт, старик скрипит, Тами заливисто матерится, гладя по чему попало облепивших её младших отпрысков Какаротто, маман приходит в себя… в утешающих объятиях Матильды, которые слегка менее невинны, чем внешний вид жрицы. Упрекнуть блондинку я не могу, потому как мама, имеющая, кстати, имя Мика, от дочери по внешности отличается в куда лучшую сторону, будучи самой настоящей писаной красавицей, так еще и с грудью, представляющей из себя большое мягкое богатство, а не два упругих, почти твердых бугра, как у дочери. Брр… отвлекся. В общем, все орут, все кричат, а подходящие все ближе и ближе деревенские кицуне, очень хорошо расслышавшие мое обещание защиты, начинают уже орать на Рюуку, перечисляя те горести и обиды, что им раньше мешала перечислить банальная любовь к жизни.

А ларчик открывался проще простого, как оказалось. Все представители этого племени были… слабыми! И, разумеется, в том числе и из-за слегка звериного происхождения, довольно трусливыми. А почему слабыми? А всё потому, что кошерной кицуне для того, чтобы нормально пользоваться своими расовыми плюшками и получать достижения, нужно развивать характеристики вроде Скорости, Интеллекта и Удачи. А ведь есть же еще и класс! И реалии жизни в лесу, полном эльфов и круссов! В общем, Сила у всех, с одним ревущим белугой сейчас исключением, была в районе плинтуса даже с точки зрения среднего по палате крестьянина.

Вот и получилась у них местная террористка, которой долгие годы кицуне, благодаря своим животным инстинктам, и слова-то поперек сказать боялись! А она их тиранила! Грабила! Стращала! Обращалась как с плюшевыми игрушками! И вот, только избавились, только прожили пару лет как нормальные люди, она снова вернулась! Да еще и какого уровня!!

- А ну все заткнулись!! — взревел я, глядя куда всё это катится. А катилось оно в места неприятные и вонючие. Рюука, при всей своей непрошибаемости, всё-таки прошиблась насквозь такой яркой и негативной встречей, а её соплеменники, слегка отошедшие за то время, пока варварши не было дома и ободренные поддержкой нашей группы, наседали и наседали, вгоняя молодую кицуне в тотальный шок.

Это было… гадко.

— Вы её воспитали! — зарычал я, глядя на повально замолчавших деревенских, — И вы сейчас ей, Рюуке, выдвигаете претензии за то, как у вас получилось это самое воспитание?!!

— Сами на свою голову воспитали, — вредный саякин голос на этот раз звучал крайне уместно, — Сами избавились. Зато во всем обвиняют её. Прелестно!

— Стыдно быть вами, — кротко, но очень решительно заключила Матильда, обнимая сидящую ревущую варваршу за голову.

Стыдно им не было. Ни грамма. Это даже я мог понять с первого взгляда, хотя по эмпатии меня нормальный тонометр делал на раз. Просто знакомы были такие насупленные морды, рассматривающие тебя исподлобья — прямо напакостившие дети, уверенные в том, что все сделали правильно. Правильно с их точки зрения — это как они хотят. Нет, какой-либо гадости и подлости я в этих деревенских оборотнях, проживающих в жопе ми… глубине леса рядом с племенем какашколюбивых эльфов, не видел. Не было её совсем. Тут был простой социальный момент, заключающийся в элементарных двойных стандартах. Кто вредит тот и гад, а что к этому привело — дело десятое. Действительно, фу такими быть.

— Так! — внушительно сказал я, помогая Виталику вскарабкаться мне на плечо, — Мы здесь только затем, чтобы узнать, как пройти к Великому Мудрецу! Расскажите нам о нем, и мы уйдем!

Расскажут, едва ли не хором уверили меня, конечно, расскажут, но только после того, как я дам гарантии, что Рюука обязательно со мной уйдет и больше никогда не вернется. Причем, сама многодетная Какаротто ничем в своих волеизъявлениях от толпы сограждан не отличалась. Вот тут, при виде выражения лица нашей белой лисы, мне конкретно поплохело. Так… быть не должно. Даже со скидкой на всю глубокую замшелость местных, на их инстинкты и прочие нюансы. Только вот смысла нет никакого что-то исправлять.

Велев всем молчать, я сел перед всхлипывающей Рюукой на корточки, втискивая той в руку бутыль с крепленым вином.

— Пей!

Пока кицуне давилась вином сквозь слезы, местные попробовали снова бухтеть, но быстренько заткнулись — их в оборот взяла Лилит, а возражать демонице огромного уровня желающих тут не было. Пока суккуба стращала местных, потихоньку отодвигая от нас всю толпу, я, убедившись, что меня слушают, тихо и серьезно сказал Рюуке:

— Первое. Тебе тут не рады. Ты это видишь. Все это видят. Второе! Ты уже ушла отсюда. Оставила их всех позади. Третье. Ты узнала кое-что новое. Кое-что ценное. Тебе это нужно обдумать. Можно обдумать в дороге. Четвертое. У тебя есть товарищи. Мы. Эти товарищи знают, какая ты дурында, но зато не таят камня за пазухой. Давай свалим отсюда и потом сами во всем разберемся, хорошо?

Будь Рюука поумнее, все могло бы кончиться по-разному. Во всяком случае, я бы на её месте уж точно попытался взглянуть в глаза мамочке, показушно обнимающей сейчас братьев и сестер Какаротто, захотел бы вдумчиво поговорить. Кицуне же, глубоко-глубоко вздохнув, утерла рукой слезы, а затем серьезно на меня посмотрела.

— Давай уйдем отсюда, Мач, — хмуро произнесла она, — Сюда я больше не вернусь. Никогда.

— Хорошо.

Деревенские, нехило морально придавленные злой суккубой, очень позитивно восприняли новости о том, что мы валим по своим делам. А затем торопливо и перебивая друг друга, рассказали, что Великий Мудрец, Габсалом Панибрах… улетел. Но обещал вернуться.

— Как улетел? — совсем не понял я такого момента, — Куда улетел? Он же жил тут хрен знает сколько лет?!!

— Жил! — с достоинством прошамкал ранее летавший старик, — Но за ним прибыли важные господа на драконах и воздушных шарах. Целая флотилия! У них была большая беда, господин Панибрах не смог им отказать. Хотя старался. Он улетел с ними, Герой…

— И куда? — тут же пискнула сердитая Мимика, злобно прижавшая уши к голове, — Он не мог не сказать вам, куда летит! И когда вернется! Вы бы тогда все его вещи разграбили!

— Они забрали его в Вигварну, Зеленый город! — выкрикнула беловолосая мамаша, — Я…

Земля сотряслась так сильно, что на ногах удержаться сумел только я и кошкодевочка. Все остальные попадали кто как смог, в основном на задницы. Причиной землетрясения была огромная железная дубина, которой Рюука Какаротто со всей дури вжухнула по земле с термоядерной силой. Опершись рукой на погрузившееся в почву оружие, девушка мрачно произнесла:

— Еще одно слово вранья, мама…, и я не просто уйду. Разнесу здесь всё! Дома, огороды, ваши склады, разобью даже русла у ручьев! И с рекой что-нибудь сделаю! Понятно?!! Правду! Живо!!! Нашла кому врать!! Ты мне всю жизнь врала!! Даже такая дура как я может научиться отличать правду от лжи у своей матери!!!

— Тагран-Бахабан! Тагран-Бахабан, Рюукочка! — тут же зачастила бледная как моль мамаша-неудачница, трепеща всеми жабрами души, — Мудрец просил отправить вас подальше! Мудрец ушел с важными гномьими господами, потому что боялся вас! Он не хотел, чтобы мы знали, но Милка подслушал! Панибраха не уговорили! Он просто заставил в это всех поверить! Но мы подслушали его пьяное бормотание! Он убежал от вас! В Тагран-Бахабан! Клянусь!

Чем дальше в лес, тем толще партизаны, заключил я, отдавая команду «Валим из этого болота!» своему девичеству. Многое стоило обдумать. Но это все будет потом. Сначала мы займемся нашей подругой в тряпочном бикини, которая, шагая впереди, держится из последних сил, чтобы снова не зарыдать. Девчонки, окружив атлетичную красотку, молча держали её за что придётся, таким образом утешая. Наверное, это даже помогало.

Позади нас оставалась невредимая деревня кицуне и лесное поселение копрофильных эльфов.