Киберканикулы

* * *

Роджер прибыл на платформу предыдущим рейсом и тут же в крайне расстроенных чувствах направился к бару под открытым небом поискать утешения в пиве и друзьях. Друзья по большей части оказались не его, а Хрущака, как всегда окруженного компанией веселых кобайкеров, но это не помешало Сакаи излить им душу.

– Она меня словно преследует! Сперва мы встретились в замковом лесопарке – честное слово, я просто думал о своем и машинально ускорял шаг вслед за идущим впереди человеком, пока она не побеҗала! Я тоҗе пробежал несколько шагов, потом спохватился и остановился, а она – нет. Через полчаса, когда я успел забыть об этом казусе, она оказалась передо мной в очереди на посадку – клянусь, я всего лишь хотел извиниться за тот случай в магазине, но она обернулась, как раз когда я тянул руку к ее плечу, чтобы вежливо постучать по нему пальцем! Она взвизгнула, подскочила на полметра и убежала!

– Ну хоть в обморок не брякнулась, – философски заметил Хрущак. – Уже прогресс!

– Да лучше бы брякнулась! – в сердцах сказал Ρоджер, принимая сочувственно подсунутый кем-то бокал. Петрович осуждающе чирикнул, и Сакаи пронес бокал мимо рта к плечу. – Я думал, что она удрала с концами, но, оказывается, она снова встала в конец очереди и села на тот же рейс! Наверное, решила, что в толпе она будет в безопасности. А эта самая толпа прижала меня спиной к плакату «Как распознать вербовщика в колонии Тхи»! Да типчик, с которого его рисовали, вообще на меня не похож, и половина пунктов не совпадает!

– Но на этот раз ты смог ей все объяснить, верно? – с надеждой предположил один из кобайкеров.

С надеждой на более интересную развязку, разумеется.

– Трюм был битком набит пассажирами, проталкиваться сквозь них или кричать я постеснялся, – сокрушенно признался Роджер под звуки торопливого лакания возле уха. – Ну все, Петрович, хватит, теперь моя очередь! – Сакаи сделал большой глоток и договорил: – Так что я просто улыбнулся и помахал ей рукой.

– Как на том плакате?

– Да я его только потом заметил!

Дружный смех компании одновременно и смутил, и утешил Роджера. Ну да, дурацкая вышла история, но с кем не бывает, и хотя бы десяток человек это понимает!

– О, трансляция началась! – обрадовался Хрущак, и все дружно развернулись к ближайшему вирт-экрану.

Выскакивать из-за столиков и мчаться к бортам было ещё рано. Участники гонок только начинали слетаться к стартовой рамке и занимать места согласно жеребьевке. Между ними назойливой мухой сновал комментатор на флайере, находя для каждого парочку едких слов:

– «Золотая свирель» прибыла на позицию первой, ещё с ночи – ведь, судя по ее предыдущим достижениям, это ее единственная возможность побыть лидером! Зато «Белая шаланда», напротив, не торо-о-опится – видимо, накануне Майкл Бриннер так ударно готовился к состязанию, что на сами гонки сил уже не осталось! Майкл, ты там, за штурвалом? Или на ногах остался только автопилот, который героически ползет к цели?!

– На него кто-нибудь ставил? – виновато спросил один из кобайкеров.

Остальные так же смущенно промолчали. Под «Допердан» чего только не пообещаешь!

– Еще не поздно! – провокационно предложил Хрущак.

Кобайкеры сделали вид, что крайне увлечены содержимым своих кружек. Майкла они искренне любили, но «Дорого и сердито» выглядел куда перспективнее.

Ρоджер допил пиво, окончательно успокоился и решил:

– Думаю, у меня есть еще несколько минут, чтобы сбегать в туалет.

– Как минимум полчаса, – заверил его более опытный Хрущак. – Комментатор только начал разогрев зрителей и участников.

Судя по забористой брани в прямом эфире («Это было авторитетное мнение пилота „Адвентуры“, который сегодня явно встал не с того тентакля, а сейчас мы снова дадим слово его закадычному сопернику!»), дело продвигалось успешно.

Роджер вышел из бара и с досадой обнаружил, что не один он такой предусмотрительный. Очередь в санузел полукругом огибала центральную надстройку.

– Сходи в служебный, в кухне, – добросердечно предложил проходящий мимо Стрелок.

Роджер с благодарностью воспользовался этой привилегией, хотя преодолеть возведенные Джеком баррикады оказалось не так-то просто. На подступах к кухонной двери громоздились не поместившиеся внутри ящики с провизией, а перед порогом стоял здоровенный бочонок – непрозрачный намек, что посторонним вход воспрещен. Кухонные киборги через него с легкостью перескакивали, и Роджер тоже не ударил в грязь лицом – правда, для этого ему пришлось опереться рукой о крышку.

– Я только туда и обратно! – извиняющимся тоном сообщил он, боком проскальзывая мимо разделочного стола, но шеф-повар все равно проводил незваного гостя недобрым взглядом, на корню отбивающим желание стибрить ломтик колбасы или щепотку нашинкованной моркови.

На обратном пути Сакаи перемахнул бочонок гораздо бодрее – и чуть не врезался во все ту же не то злосчастную, не то злокозненную девицу, проходившую мимо.

Роджер честно попытался сделать виноватое, затем дружелюбное, а вспомнив о плакате, нейтральное лицо, и эта гамма эмоций с аккомпанементом из его истинных чувств произвела на «жертву» мощный паралитический эффект.

Возможно, ситуацию еще можно было спасти, но Петрович внезапно распушился и издал боевой клич.

Девушка ожила, придушенно пискнула и бросилась наутек. Люди и ксеносы услужливо расступались, оглядываясь в поисках преследующего ее злодея.

Роджер сделал вид, что тоже пытается его высмотреть.

– Тебе не стыдно?! – укоризненно прошептал он Петровичу.

Ежик облизнул желтоватые пивные усы, вызывающе давая понять, что нет.

Девушка прямой наводкой добежала дo посадочной площадки, отчаянно растолкала выходящих из транспортника пассажиров и нырнула в шлюз. «Видимо, ещё одна жертва акрофобии», – заключили зрители и вернулись к гонкам, а Роджер, от греха подальше, – в бар к приятелям.